Скульптор жизни

– Время – это сумма цифр возраста.

– Тоже у всех?

– Да.

– А их пол?

– Там чередование девушка, мужчина, девушка, мужчина.

– Что с профессией?

– А вот в этом самое интересное. Знаешь, все три первые жертвы, точнее их род деятельности соответствовали жизненным этапам нашего дорогого оппозиционера.

– Значит маньяк был зациклен на убийстве оппозиционера, это была его маниакальная идея?

– Плохой каламбур… – отмахнулся Михаил. – Вот в том то и дело, что убивал всех их не маньяк!

– Почему?

– Потому что не было первой жертвы, которая должна была быть при такой закономерности.

– И кто же должен был быть первой жертвой? – спросил следователь, окончательно разговорившись.

– Мальчик, четырнадцати лет, убитый в пять часов.

– И кто же тогда убивал, если не маньяк?

– А вот этого я не знаю, – пожал плечами Михаил.

– Ну, а какой хотя бы мотив?

– Я же сказал – оппозиционер. Это было провокационное убийство, прикрытое тремя другими, для создания иллюзии наличия маньяка, чтобы мы пошли по неправильному пути.

– А почему не Понырев–то? – недоумевая, спросил следователь.

– В этом я убеждён, но потом объясню… Выпусти его и доставь ко мне. Мы с ним съездим в сосновый бор. Только скажи, чтобы его помыли.

– Хорошо. К обеду всё устрою.

Глава XIII

В сосновом бору далеко за городом, находились маленькие, уютные домики главных должностных лиц области. Туда, в одно из самых своих любимых мест, поехал Михаил Александрович, чтобы отдохнуть от людей и подумать об убийствах и о себе. Для мыслей об убийствах прокурор взял Понырева (его отмыли и приодели), а о себе – свой дневник.

Дорога была пустой и ровной, и если пустота указывала на рабочий день, то ровность указывала, что дорога идёт на Москву (но справедливости ради скажем, что большинство дорог в области были неплохими).

Когда приехали в бор, было уже пять часов вечера, и после распаковки вещей и осмотра дома, сели ужинать.

– Ну, товарищ мой, что ты думаешь об этих убийствах? – непринуждённо спросил прокурор.

– Как–то странно это слышать из уст недавнего обвинителя, – ответил Понырев.

– Ну не обижайся, меня дезинформировали, только и всего. Думаю, ты меня поймёшь. И более того поможешь мне на конечном этапе.

– А вот тут согласен, – ухмыльнулся бездомный.

– Тогда расскажи свои соображения.

– Ладно, – сказал Понырев. – Каждый раз перед совершением какого–то убийства я видел фигуру в белых одеждах, направляющуюся в сторону будущего места преступления.

– А как ты так удачно оказывался на местах преступления?

– Чистое совпадение.

– Поверю на слово… Не стану на этом зацикливаться, – равнодушно бросил Михаил Александрович. – Давай дальше.

– А чего дальше? Кроме того, что я видел, а потом звонил и того, что слышал в новостях, я больше ничего не знаю. Поэтому вряд ли я буду полезен.

– Ну всё равно спасибо… Можешь, в благодарность за освобождение, убрать со стола?

Понырев посмотрел гордо, но смирился под взглядом прокурора.

***

После ужина Михаил пошёл на второй этаж в свою спальню. Он долго сидел за чтением своего дневника, думая о Мари. Очнулся, было уже девять, отогнал от себя приятные, но ненужные, мысли и вышел на балкон.

Сосновый бор уже погружался во тьму, окна домов директоров департаментов горели ярким светом. Бор затягивал вечерний туман. Странная тень привлекла внимание прокурора. Он вновь вошёл в дом и вернулся с биноклем. Направил его в ту сторону, где была тень. Холодный пот пробежал по спине. Тень отбрасывала фигура в белых одеждах непонятного предназначения. Та, которую описывал ему Понырев. Михаил лихорадочно проводил устные расчёты, не отводя глаз от фигуры. Немного успокоился, поняв, что не может быть следующей жертвой.

На балкон выбежал Понырев.

– Михаил Александрович, она! Эту фигуру я видел около мест четырёх убийств!

Михаил отдёрнулся от бинокля, посмотрел чуть одурманенными глазами на своего гостя, кивнул, стал смотреть опять. Но фигура исчезла.

– Странно это…

– Она прощалась, – задумчиво проговорил Михаил. – Ты говоришь, что знал обо всех четырёх убийствах?

– Да.

– Тогда почему ты не сообщил о последнем вовремя?

– Она мне сказала.

– В смысле?

– Когда я выслеживал предполагаемую жертву убийства, сзади я услышал, что кто–то меня зовёт: «Поэт!»

– Почему ты подумал, что тебя?