Ретры Ликурга

С этими словами Ликург взял Елену на руки и понес в святилище Геры, супруги Зевса, покровительницы браков и хранительницы семьи. Святилище находилось в лесу, на склоне горного хребта, спускающегося в долину Эврота. Река протекала между Тайгетом и Парноном, горными грядами, охватывающие Лаконию с востока и запада и смыкающиеся на севере и юге. Долина была длинной, но узкой, и, находясь в предгорьях Тайгета, влюбленные любовались восточным хребтом, окутанным тучами. Там Зевс метал молнии и громыхал посохом о скалы. Вдруг в небе засверкала радуга, соединив вершины лучезарным мостом.

– Ирида! – указала на радугу Елена. – Крылатая вестница Геры!

– Богини посылают нам знамение! – радостно воскликнул Ликург. – Они готовы стать нашими покровителями.

Спартанец ещё сильней прижал к груди девушку и что было сил помчался по лесной тропинке. Вот и святилище: деревянная статуя Геры, каменный алтарь и медный треножник с огнищем под ним. Голову богини украшала золотая диадема (никому и в голову не приходило зариться на достояние богов), а на левом плече восседало чучело кукушки, блестя, как живая, бусинками глаз. Именно в кукушку обратился Зевс, чтобы тронуть сердце Геры. Богиня пригрела у себя на груди продрогшую и промокшую птицу, что позволило Зевсу овладеть ей, после чего Гера вынуждена была согласиться выйти замуж за громовержца. С тех пор кукушка стала символом богини.

Влюбленные почтительно взирали на супругу Зевса.

– Придётся нам все же отправиться на охоту, – прошептала Елена, словно опасаясь, что Гера её услышит.

– Зачем? – не понял Ликург.

– А что мы принесём богине в жертву? – развела руками девушка. – У нас даже нет воды для омовения.

– Не волнуйся, – улыбнулся Ликург.

Он негромко свистнул и вскоре из лесной чащи показался человек, ведший за уздечку нагруженную лошадь.

– Ираклий! Разгружай! – приказал спартанец.

Ираклий, слуга Ликурга, неспешно разложил перед изумленной Еленой меха с вином и водой, тюки с ячменем, кратером, блюдами и чашами для возлияния, связанного ягненка и дрова для костра.

– Ты… ты всё знал?

Девушка устремила на Ликурга вопросительный взгляд.

– А как же.

– А если бы я убежала?

– Тогда бы я принес жертвы, чтобы найти тебя, – не задумываясь, ответил сын царя и попросил:

– Не забивай голову тем, чего быть не может, а лучше помоги Ираклию приготовить угощения для богини.

Вскоре под треножником запылал огонь. Ликург перерезал ягненку горло и оросил алтарь вином и алой кровью. Перед богиней возложили ячмень и поджаренный бараний тук. Дым, насыщенный благовониями, вознесся к лику Геры. – Волоокая богиня! – раскрыв ладони, обратился к ней Ликург. – Супруга всемогущего Зевса! Повелительница бессмертных и смертных! Прими наши скудные подношения. Не отринь нас от себя. Благослови союз Елены и Ликурга. Яви нам знамение!

Молитвенно сложив руки, все трое застыли перед статуей в томительном ожидании, всматриваясь в небеса и вслушиваясь в звуки леса. Ох, если бы подала голос кукушка. Её кукование прозвучало бы в ушах влюбленных слаще соловьиных трелей. Вдруг где-то вдалеке заржала лошадь и взвыл волк.

– Что это? – с тревогой взглянула Елена на Ликурга.

– Это волки охотятся на диких лошадей, – со знанием дела заметил Ираклий.

– Нет, это знамение Геры, – покачал головой Ликург.

– Какое?

– Ржание означает, что мне предстоит объездить молодую кобылицу, а вой призывает на схватку с волком.

– Какая схватка! – воскликнула Елена. – Кобылица – это я, а волк – ты, Ликург. Тебе в себе нужно убить волка, а потом и меня объездить.

– Всё верно, – улыбнулся Ликург, – только вначале я должен пройти испытание: убить настоящего волка и вернуться на объезженной дикой кобылице.

– Зачем?

– Если я не смогу объездить обычную кобылицу, то разве буду тебя достоин? А если испугаюсь волка, то как в себе поборю зверя?

– Я с тобой.

– Нет, это как рождение и смерть: каждый проходит в одиночку.

Ликург поцеловал Елену, взял у Ираклия копье, короткий меч, лук и колчан со стрелами, вскочил на коня и уже на скаку крикнул:

– Молитесь за меня!

Целый день Ираклий и Елена усердно задаривали богов вином, кровью и благовониями, прося для Ликурга победы. Он вернулся под вечер, весь в крови и ранах, но на белой кобылице. Она хрипела и вздрагивала, косясь на связанного волка, лежащего на крупе второй лошади. Девушка и слуга поспешили к охотнику.

– Ты как? – с тревогой спросила Елена.

Спартанец улыбнулся сквозь боль:

– Будь я царем, то обязал бы юношей каждый день ходить на охоту: только так они станут настоящими воинами.

– А что сложней, объезжать кобылиц или поймать волка? – с любопытством спросила спартанка.

– Ловить волка на необъезженной кобылице, – не задумываясь, ответил Ликург и кивнул на хищника:

– Он ещё жив, принесите его в жертву богини.

Ираклий осторожно приблизился к зверю. Тот оскалился, и конь под ним захрипел и взбрыкнул, пытаясь сбросить с себя опасную ношу. Слуга привязал лошадь, ловким движением перерезал путы и сбросил хищника на землю. В следующее мгновение волчья кровь обагрила алтарь Геры. Обессиленный Ликург едва нашёл силы спешиться. Если бы Елена не поспешила на помощь, он вряд ли смог бы устоять на ногах. Все же он нашёл силы взять девушку за руку и прошептать:

– О, владычица Гера! Надеюсь, желанья твои я исполнил. Благослови же и ты нас на брачный союз. Мы Будем свято хранить семейный очаг.

И тогда услышали они, как стала отсчитывать года кукушка. Радости влюбленных не было предела. Они совершили омовение, и Ликург возлил вино на алтарь в честь богини. Окропив тушу ягнёнка вином и ячменем, люди, наконец, приступили к трапезе. Ираклий взял лиру и запел под ее нежные звуки свадебный гимн. Молодожёны исполнили обрядовый танец, и Ликург воскликнул:

– Да у нас настоящая свадьба!

– А благословение родителей?

– Нас благословила сама Гера.

– А флейтисты?

Ликург приложил палец к губам, прося тишины. По вечернему воздуху чуть слышно разлились трели сладкоголосого соловья.

Вот, – произнёс жених, – какая музыка с ним сравнится? Любая флейта – лишь подражание соловьиному пению.

– А свадебное шествие? – не унималась Елена.