Пацаны: конец истории

– Прошла неделя после церемонии, и я до сих пор под впечатлением.

– Короче, под кайфом! Так все описал! У меня сердце защемило, в горле комок!

Вениаминыч не посчитал нужным реагировать и на эти едкости. Он рассказывал сам для себя, стремясь уяснить пережитое. Ему казалось, что он ухватил какие-то детали пазла и, наконец, стал складывать цельную картину. В его мозгу пришли в движение некие процессы, которых ранее он не ощущал.

К их столику подошел менеджер ресторана – похожий на гиппопотама массивный лысый негр в белом костюме, в часах на синем ремешке и очках в синей оправе. Его толстенный, со складками затылок был весь покрыт капельками пота. Менеджер поинтересовался, все ли понравилось.

– Спасибо, Миша! – ответил Вениаминыч по-русски в своей спокойной значимой манере.

– Миша – это Мигель? – поинтересовался Марк.

– Какой ты способный!

Между тем гиппопотама сменил носорог – тоже толстый и тоже лысый негр-официант с огромным вздернутым носом и крупными, как валики, губами. Он был в белых брюках, футболке и черных ботинках, высотой подошвы похожих на ортопедические. Он принес счет. Вениаминыч сделал знак рукой, чтобы носорог подождал, заглянул в счет, положил туда купюры и сказал, что сдачи не надо. Носорог поблагодарил и, весьма довольный, чуть ли не вскачь умчался.

– Как ему не жарко в таких галошах? – поинтересовался утконосый. – Смотри, ломанулся, а из заднего кармана все посыпалось: ручка, блокнот… Эй, амиго, камрад!

Носорог оглянулся, утконосый указал ему на упавшие вещи.

– Аншлаг у бассейна сегодня. Погода… Да и выходные! – задумчиво произнес Вениаминыч. Он смотрел на толпу, шумящую у кромки бассейна, на огромное солнце, бьющее из синей бездны, но мысли его были далеко.

Из-за поворота лагуны выползло плавучее кафе на плоту, покрытое сверху только тканевой крышей. Даже издалека чувствовалось, что на этой посудине царят толкотня и гам. Вскоре с нее зазвучали местные ритмы.

– Странное дело! – ковыряясь зубочисткой в своих ровных белых имплантатах, заметил Вени-аминыч. – В такой дыре, на краю света встретить рожу даже не из прошлой, а из позапрошлой жизни!

– Помнится, миллион долларов получили с бедолаги! – ввернул утконосый. – Может, устроить ему вторую серию и похитить новую бабу? Я начну вести с ним переговоры, скажу, что хочу пообщаться вот в каком формате, и… как дам оплеуху для памяти! Если нет для меня законной деятельности – будем жить по принципу «хорошими делами прославиться нельзя». Создадим конкуренцию MS13, Марэ Сальватруче.

– Здесь таких нет. Они действуют в Сальвадоре, США.

– Ширяеву объявим, что он попал в лапы Марка Сальватруче. Напомню ему, как его жена все ныла мне: «Лучше убей!»

– Ладно, вставай, Сальватруче. Тебе было мало российских тюрем, хочешь заехать в чилийские?

Они поднялись, вышли из-под своего тента и замерли – по дорожке от ресторана быстро, не оглядываясь, удалялся Ширяев.

– По ходу, он рядом сидел и грел уши! – вымолвил Марк.

Вениаминыч угрюмо смотрел Ширяеву вслед. Он был зол на утконосого. «Свяжешься с дураком – сам начнешь притягивать глупости», – подумал он.

– Если похищение отменяется, пойдем кормить попугаев, – хмыкнул Марк.

Московская обл., г. Клин.

19 марта 1995 г., около 11 ч. утра

С первой встречи она поразила его, как бы заколдовала чем-то. Это был фатум.

    Ф. М. Достоевский, «Подросток»

Уставший и изможденный после ночной гулянки с однокурсниками, Олег Ширяев влез в автобус, направляющийся в Москву. Он спал всего несколько часов, и невыветрившийся хмель до сих пор гулял в его голове. Автобус был почти пуст, он недавно прибыл на остановку, водитель ожидал притока других пассажиров. Олег собирался расположиться на передних рядах, но, заметив в середине салона миловидную женскую головку, двинулся к ней. Девушка, на вид ей было лет 17–18, была погружена в чтение, она подняла взор навстречу приближающемуся Ширяеву, безучастно посмотрела, как бы сквозь него, и вновь опустила глаза в книгу. В мгновение ока в Олеге все перевернулось, он увидел зелено-голубые глаза с черной каемкой вокруг зениц и правильные, точеные черты лица. Прядь темно-русых длинных прямых волос соскользнула девушке на щеку, не отрываясь от чтения, она поправила ее своей белой, словно фарфоровой кистью. Олег весь опешил и постеснялся плюхнуться рядом с ней, как наметил ранее. Его воли хватило лишь на то, чтобы не пройти дальше в хвост салона, а расположиться параллельно с девушкой через проход, так же, как и она, у окошка.

Краем глаза он продолжал рассматривать красавицу. Ворот ее черного пальто был приподнят и оттенял чудесный профиль. Лоб девушки был высоким, губы – чуть полными. Но счастье его закончилось, когда грузная пожилая женщина уселась возле девушки, полностью ее загородив. Олег корил себя за малодушие, он представлял, как спросил бы у красавицы: «У вас не занято?» – и приземлился бы рядом с ней, а затем попытался бы завязать беседу. Автобус тронулся. В течение поездки Олег то наклонялся, чтобы якобы завязать шнурки, то пытался привстать, как бы регулируя обдув вентиляции, стараясь взглянуть на нее, но женщина рядом с девушкой была столь массивна, что не оставила Ширяеву шансов. Для себя он уже твердо решил, что, когда автобус прибудет в Москву на Речной вокзал, уже на улице он попытается заговорить с красавицей.