Мне есть что предъявить

Но только утренней звезды пробьётся лучик,
ночных мистерий мир тотчас отключат.
В каскаде – пруд один, очищенный от тины.
В нём отразится свод небес лазурный,
он нам дороже прелестей гламурных.
Сменяют шабаш мирные картины.

Зажглись на солнце купола церквушки местной,
лазурь и золото бал правят повсеместно.
Легка дорога к храму и светла.
Святой источник Преподобной Анны
в меня вольёт бальзам небесной манны,
и продолжается игра добра и зла.

«Гроздья гнева свисают…»

Гроздья гнева свисают,
ядовитые спелые гроздья.
Молоко прокисает,
но незыблем семейный уют.
Ты меня не бросаешь,
только крепче сжимаешь поводья.
Я тебя не бросаю,
хоть свистит надо мною твой кнут.

Птица-тройка домчится
по тернистым путям мирозданья
до последней страницы —
где готовится Праведный Суд,
и сполохи зарницы
в небе высветят суть Предсказанья,
и горящие птицы
с Саваофа десницы вспорхнут.

Всё, что сделал я в жизни,
посвящаю единственной в мире
и родимой отчизне,
от опричнины спасшей меня.
Не забудьте на тризне
в мою честь в затрапезном трактире
вспомнить недругов-слизней.
Я простил! Их ни в чём не виня.

Я тебе присягаю
средь икон, подойдя к аналою.
Моя вера нагая —
за отчизну. Храни её Спас.
Весть – с амвона благая:
наши души не станут золою.
И, как солнце, сверкая,
светит и-коно-стас c верой в нас.

«Реальное непостижимо…»

Реальное непостижимо,
но сон, фантазии, игра,
порой, нам представляют зримо —
во что мы верили вчера;
а то, во что сегодня верим,
вдруг нам предстанет в неглиже,
и тайные раздвинув двери,
вплотную подойдёт к душе.
Архетипическое рядом:
неясных смыслов слышим речь —
из шифров, символов тирады —
мы их должны понять, сберечь.
Мы их должны очеловечить,
наполнив вечное собой,
идя на зов неясной речи
той первобытною тропой,
которой пращуры ходили.
Инстинкты надо подкормить…
Проносятся автомобили…
…взыграла кровь, прибавив прыть.
С сигарой сидя в грандотеле,
роскошно прожигая жизнь,
мы вдруг услышим птичьи трели,
увидим солнце, неба синь.
И мы поймём: вся наша драма
в том, что роднее нет земли —
где нас вынашивала мама,
где нас любили, берегли.
За отчий край свой, за отчизну,
как в омут с берега нырнув,
солдат готов расстаться с жизнью,
мгновенно, глазом не моргнув.
Мы все – солдаты, неконфликтны,
реликты чтим своих торжеств…
И это главные инстинкты
всех человеческих существ.

Смута царит на Руси

Смута царит на Руси, подрывая основы
существованья, и хочется плакать от боли.
В этом вертепе для каждого выбраны роли.
Минин с Пожарским встают – непреклонны, суровы.
Гришка Отрепьев играет в Кремле в подкидного
или с поляками квасит на шумном застолье.