Медведь по кличке Заплатка

– Это тоже он рисовал, маршрут себе прокладывал, чтобы отправиться в морское путешествие, – разъяснил Пельмень, улыбаясь во весь свой лягушачий рот – Баба Нюра говорила, что тогда его уже под Новороссийском сняли с поезда. Видать, тот ещё пацан был.

Витька, Люська и Вочик тоже засмеялись, восхищённые отчаянным поступком баб Нюриного сына, который в то время был их ровесником. Пока они с восторженными лицами рассматривали корабли, карты и другие не менее примечательные документы, которые поспособствовали становлению будущего капитана первого ранга, баба Нюра накрыла стол.

– Сейчас будем пить чай с пирожками, – сказала она. – Всех попрошу за стол.

– Нам некогда, – быстро проговорил Витька.

– Вы уж меня не обижайте, – умоляюще прижала руки к груди баба Нюра.

Чтобы не обидеть своим отказом гостеприимную старушку, пришлось опять согласиться.

– Вот и хорошо, – обрадовалась баба Нюра. – Сейчас чаю попьёте и пойдёте себе на здоровьице. Чай настоящий, Цейлонский, мне его сынок прислал, когда с дружественным визитом его кораблю пришлось на том острове побывать.

– А шлонов он там видел? – невнятно спросил Пельмень, который уже уплетал за обе щеки.

– Не пойму, – покачала головой баба Нюра.

– Он спрашивает, слонов ваш сын видел? – пояснила Люська.

Баба Нюра всплеснула руками:

– Не только видел, но и катался на них.

Вовчик деликатно поинтересовался:

– Бабушка, а у вас фотографий нет? Что-то мне охота на живых слонов взглянуть.

Оказалось, что взглянуть на живых слонов захотелось всем, тем более что верхом на них сфотографирован не какой-то посторонний человек, а свой земляк.

– У меня этих фотографий целый альбом, – сказала баба Нюра и ушла в другую комнату. Скоро она вернулась, неся двумя руками толстенный альбом.

– Ничего себе, альбомчик! – даже приподнялся Вовчик.

– Вы кушайте, кушайте, – сказала сердобольная баба Нюра, видя, что они перестали есть. – А альбом еще успеете поглядеть. Никуда он не денется.

Не сводя глаз с альбома, все принялись дружно жевать. Когда тарелка с пирожками опустела, щедрая баба Нюра предложила:

– Может быть, ещё вам пирожков подложить?

– Нет, что вы! – перепугался тщедушный Вочик, который с самого рождения имел довольно плохой аппетит, а сейчас ел только из-за того чтобы побыстрее взглянуть на слонов, а если повезёт и на обезьян, которых по его сведениям на острове водилось несметное число. – У меня и так живот вот-вот лопнет.

Остальные тоже отказались. Ну, может быть, если проглот Пельмень ещё не наелся, но Витька исподтишка показал ему кулак и тот отчаянно замотал головой.

– Не, больше в нас не влезет. У меня и без того живот стал тугой, как барабан, – заявил он и, чтобы у бабы Нюры не осталось никаких сомнений на этот счёт, постучал себя кулаком по животу, глядя на Витьку преданными глазами.

– Вот и хорошо, – сразу успокоилась хлебосольная баба Нюра. – Теперь на сытый желудок и альбом можно посмотреть.

Она раскрыла разложенный на столе альбом. Люська быстро подвинулась к ней и расположилась рядом, как барыня. Вовчик, на правах любителя слонов, расположился с другой стороны, а Витьке и Пельменю досталось стоять за спиной бабы Нюры и, вытягивая шеи, оттуда заглядывать в альбом с цветными фотографиями.

Когда все налюбовались слонами и обезьянами, с которыми, как выяснилось, тоже был сфотографирован дядя Петя и кое-кто из его команды, переключились на другие фотографии.

– Это мой Петенька в дальнем походе, – пояснила баба Нюра, указывая заскорузлым пальцем на синий океан с военным кораблём посредине, который был снят не иначе как с вертолёта, а то, гляди, и с самого боевого самолёта. На крошечном сверху корабле дяди Пети видно не было, потому что он, скорее всего в это время находился на капитанском мостике, командуя вооружённым до зубов линкором. – А это Петенька почти, что на Северном полюсе в Северном ледовитом океане. Видите, какие там льды? – Баба Нюра жалостливо шмыгнула носом.

– Да не переживайте вы так, – авторитетно заявил Витька. – Знаете, какие у нас мощные военные корабли? Они в любую стужу и в любую жару хоть куда доплывут. Даже на край света, если бы он был. Потому что непотопляемы!

– Так-то оно так, – не стала спорить с ним технически отсталая баба Нюра. – А всё-таки боязно, чай он сынок мне, а не чужой.

– Он вам что, ребенок, какой? – выступил в защиту дяди Пети Витька. – Он не кто-нибудь, а капитан первого ранга, у него самого в подчинении триста человек. А вы о нём тут как о ребёнке рассуждаете?

Баб Нюре стало стыдно за своё малодушие, и она больше даже и не заикнулась о трудностях, которые на каждом шагу подстерегают её любимого сына.

– Он когда в отпуск приедет? – заинтересованно спросил Вовчик.

– Кто ж его знает, – печально вздохнула баба Нюра. – Сама о нём соскучилась.

– А то мне надо с ним кое о чём потолковать, – пояснил Вовчик. – Поподробнее расспросить о его пребывании на Цейлоне, который, чтоб вы все знали, теперь не Цейлон называется, а Шри-Ланка. Уж больно мне интересно про слонов и обезьян узнать. Вы тогда сообщите мне, когда дядя Петя приедет, – дал строгий наказ Витька.

Баба Нюра согласно закивала:

– Конечно, сообщу, а как же иначе!

Тут громко заработали часы, как если бы на корабле пробили склянки. Все вздрогнули и поглядели на высокие напольные часы, которые находились в углу. По всему видно, это тоже был подарок капитана первого ранга. На круглом циферблате, выполненного в виде штурвала стрелки указывали ровно шесть часов.

– Опаздываем, – запаниковал Витька. – Вы уж, баб Нюр, извините, некогда, дела кое-какие у нас ещё обстоят. До свидания! Ребята, айда за мной!

Витька круто развернулся и, как угорелый понёсся к выходу.

– Мы ещё зайдём! – пообещал Пельмень, окинув ненасытными глазами пустой стол и, немедля, рванул следом за ним.

– Спасибо! До свидания! – торопливо выкрикнули Вовчик с Люськой и мгновенно исчезли из поля зрения бабы Нюры.

– Вот непоседы, – со вздохом покачала она головой и в наступившей тишине одна продолжила рассматривать дорогие сердцу фотографии.

Очутившись на улице, Витька незамедлительно подхватил свой велосипед, на ходу на него запрыгнул и понёсся вдоль улицы с такой скоростью, что на спине пузырём надулась рубаха. Пельмень тоже попытался на ходу заскочить, но велосипед под его тяжестью несколько раз вильнул, Пельмень не смог справиться с управлением, не удержался и грохнулся на землю, ободрав колено. Зато этот небольшой инцидент послужил для него хорошим напутствием: Пельмень, стоя так налёг на педали со всей своей дурью, что быстро нагнал Витьку. Через некоторое время их догнали и Вовчик с Люськой, которым также пришлось для этого приложить немало усилий.

– Про зверей совсем забыли! – орал на ходу Витька. – Они там погибают, а мы всё никак с баб Нюрой расстаться не можем.

Витька говорил сущую правду, поэтому никаких оправдательных возражений со стороны его подчинённых не последовало.

Выжимая из своих велосипедов всё, на что они были способны, ребята неслись по шоссе с предельной скоростью. Водители проносившихся мимо машин, весело сигналили, ошибочно, принимая их за спортсменов. А может быть думали, что они просто катаются для своего удовольствия. Никто из водителей и даже пассажиров и представить себе не могли, что никакие они вовсе не спортсмены и тем более не отдыхающие, а, на самом деле, отважные спасатели, которые мчатся на помощь диким животным, как Чип и Дейл, которые всегда спешат кому-нибудь на помощь. Только мультяшным героям до них ох, как далеко! Потому что, на какие подвиги способны неразлучные друзья, хомякам и не снилось.

5

Довольно скоро велосипедисты были на месте. Оно и не удивительно, если они развили скорость сто километров в час, а то и больше. Кто её замерял, что ль? Просто все поверили на слово учёному Вовчику, который со знанием дела заявил, что дорожные полосатые столбики могут так быстро мелькать только в одном случае, – когда стрелка спидометра зашкаливает. А они неслись, будь здоров, и спидометр, если бы он у них имелся, наверняка бы, испортился.

По знакомой тропинке Витька углубился в лесную чащу. Там он соскочил с велосипеда, обернулся и грозно показал кулак, растянувшимся за ним цепочкой подчинённым. Что должно было означать – всем молчать. Но и без его указаний никто говорить не собирался, потому что после такой гонки на велосипедах не то, что говорить, не осталось сил просто держаться на ногах. Правда, настырный Пельмень по своему обыкновению попытался что-то возразить, но из его пересохшего горла вырвался лишь хрип. Тогда Пельмень махнул рукой и устало повалился в траву. За ним последовал и Вовчик, тоже оставив свой велосипед валяться бесхозным. А вот малосильная Люська неожиданно всех удивила, проявив стойкий характер: она не пошла на поводу у беспечно развалившихся мальчишек, которые только считаются мальчишками, а на самом деле хуже девчонок, а, тяжело дыша, облокотилась на руль, но осталась стоять.

Этим она настолько сильно задела самолюбие Пельменя, что Пельмень, не выдержав такого позора, через силу произнёс: