Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье. 1438–1552 гг.

Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье. 1438–1552 гг.
Михаил Георгиевич Худяков

Книга посвящена истории Казанского ханства со времен наивысшего могущества до завоевания территорий Иваном IV и утраты независимости в середине XVI в. Автор описывает политическое и экономическое устройство региона, быт и повседневную жизнь поволжских татар, освещает сложные вопросы соседства двух обширных государств, одно из которых в конце концов поглотило другое, а также взаимопроникновение культур и усиление связей между двумя народами.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Михаил Худяков

Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье. 1438–1552 гг

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2022

Предисловие

История Казанского ханства представляет выдающийся интерес по многим причинам. Помимо общего права на внимание, как история обширного государства, она имеет специальное значение для историков общей, восточной и русской, культуры. Государственный организм, возникший посредством прививки сильной военной власти к основе местной старинной культуры, сразу выступил во всеоружии своей мощи и имел все шансы на долгое существование, но дальнейшее экономическое развитие Восточной Европы сложилось не в его пользу. Ход казанской истории в значительной степени обусловлен влиянием соседнего Русского государства и представляет яркий пример взаимной борьбы двух государств, из которых одно находилось в устойчивом состоянии, с давно сложившимися экономическими отношениями, другое же, вначале более слабое, чрезвычайно быстро прогрессировало, переросло своего соседа, с которым было тесно связано экономически, и, наконец, поглотило его.

История Казанского ханства наполнена обороной от своего соседа, которая сопровождалась сложными процессами внутри государства: экономические отношения провели в государственном организме водораздельную линию и разбили его на два различных уклона. Одно течение старалось приспособиться к давлению со стороны внешних врагов и выработать формы симбиоза: сначала – в виде союза, затем – в виде личной унии двух государств. Другое течение старалось решительно отмежеваться от внешних врагов и вело борьбу за свою полную независимость, на условиях взаимного равновесия обоих держав. Такая борьба двух течений сопровождалась эволюцией политической мысли и ростом государственного самосознания; она была богата яркими моментами, выдвинула немало талантливых деятелей и заслуживает большого внимания. Для желающих изучать процесс поглощения экономически отсталого государства более сильным и процесс борьбы государства за существование история Казанского ханства представляет отличный материал.

Для историка восточной, в частности татарской, культуры история Казанского ханства представляет не менее значительный интерес, благодаря своеобразию тех условий, в которых она развивалась. Казанское ханство представляло собою крайний северо-западный угол обширного татарского мира, заброшенный в лесную страну, с оседлым коренным населением и со старинной местной культурой. Развитие татарской культуры происходило здесь в совершенно особенной обстановке и в постоянном соприкосновении как с местной, так и с иностранной, русской, культурой. Сочетание старинного населения с военной организацией государства, принесенной извне, сложный узел экономических отношений, международный товарообмен, рабовладельческое хозяйство и хищническая эксплуатация природных богатств – все это составляет своеобразный уголок восточной культуры в пределах Европы, заслуживающий большого внимания.

Русских историков история Казанского ханства интересовала лишь как материал для изучения продвижения русского племени на восток. При этом надо отметить, что они преимущественно уделяли внимание последнему моменту борьбы – завоеванию края, в особенности – победоносной осаде Казани, но оставили почти без внимания те постепенные стадии, которые проходил процесс поглощения одного государства другим. Экономическая сторона процесса нашла освещение лишь в новейших трудах М.Н. Покровского и Н.Н. Фирсова. Но кроме этих сторон – политического и экономического продвижения русского племени на восток, история Казанского ханства дает обширный материал для изучения еще одного вопроса, до сих пор совершенно не освещенного, – для изучения тех элементов, из которых сложились русская государственность и культура. Если влияние татарской культуры на русскую не приходится отрицать, то русские историки не могут пройти без внимания мимо истории Казанского ханства, с которым русское государство было связано наиболее тесными узами.

История Казанского ханства едва ли когда-либо будет исследована с желаемой полнотой. Причина этого заключается в том, что погибли главнейшие, основные источники – государственные архивы Казанского ханства. Мы знаем, что дипломатические сношения с иностранными государствами в Казанском ханстве всегда облекались в форму писаных договоров и обширной дипломатической переписки, подобно той, какая сохранилась до нас от сношений Ногайского княжества и Крымского ханства с русским правительством. Гражданские отношения внутри государства постоянно регулировались письменным делопроизводством – в писаной форме велись судебные иски, торговые контракты и сделки, договорные акты; обширные реестры и списки в форме переписных книг велись правительством с целью податного обложения жителей. Для хранения бумаг и документов существовали архивы, к сожалению без остатка погибшие от руки завоевателей. Исчезли основные источники, и историю ханства приходится реконструировать по незначительным обломкам второстепенных источников, которые никогда не смогут в полной мере восполнить утрату.

Среди татарских источников можно отметить лишь очень немногие. Сюда относится «Изложение болгарских повествований» Хисамуддина, сына Шереф-эддина, составленное в 1551 году в деревне Таш-Буляки (Ташбилга) в Спасском уезде. К числу редких документов принадлежат ханские ярлыки, один из которых, относящийся к царствованию хана Сагиб-Гирея, открытый в 1912 году в Мамадышском уезде С.Г. Вахидовым, был опубликован Атласовым. Можно надеяться, что с течением времени число подобных источников увеличится.

Более обширные материалы содержатся в русских источниках, из которых следует отметить Воскресенскую, Никоновскую и II Софийскую летописи, для 1530-х и 1540-х годов – «Царственную книгу», для похода 1552 года – «Историю великого князя Московского» князя

A. М. Курбского. Отличным выражением завоевательной идеологии русских империалистов того времени служит «Казанский летописец» – очень ярко написанное литературное произведение, преломляющее исторические события сквозь призму тенденциозной фантазии. Драгоценные крупинки сообщений, касающихся Казанского ханства, рассеяны в дипломатической переписке русского правительства с ногайским, крымским и турецкими дворами. Памятники этих сношений изданы в русских текстах и переводах: «Древняя Российская вивлиофика», ч. 27–31 (Дела Ногайские; Московский архив Министерства иностранных дел); «Продолжение Древней Российской вивлиофики»; «Материалы для истории Крымского ханства, извлеченные из Московско главного архива Министерства иностранных дел, изд. Вельяминовым-Зерновым (СПб., 1864); «Сборник некоторых важных известий и официальных документов касательно Турции, России и Крыма»

B. Д. Смирнова (СПб., 1881); «Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Ногайскою ордами и с Турциею», изд. Русского исторического общества (СПб., 1886); «Сборник материалов, относящихся к Золотой Орде» Тизенгаузена (СПб., 1884) и т. д.

Любопытные детали, относящиеся к отдельным моментам в истории Казанского ханства, находятся в иностранных источниках: в турецких дипломатических документах; в крымских источниках, которыми пользовался Ланглее при составлении своего труда Notice chronologique des Khans de Crimee (в приложении к его Voyage du Bengale a Petersbourg. T. III. Париж, 1802); в сочинении Кайсуни-задэ Недаи (он же Реммал Ходжа) «Тарихи Сахыб-Герай-хан» (рукопись Санкт-Петербургского университета № 488); в «Записках о Московии» С. Герберштейна и др.

Обработку русских источников мы находим у всех русских историков, касавшихся Казанского ханства попутно в связи с его покорением: у князя Щербатова, Карамзина, Соловьева и т. д. Специально Казанскому ханству посвящены компилятивные работы Рычкова, Рыбушкина, Фукса, Бажанова, Перетятковича, Пинегина и Загоскина. Общим недостатком всех этих трудов является тенденциозность, отводящая Казанскому ханству слишком пассивную роль и проникнутая сильным патриотическим фанатизмом, который доводит изложение фактов до карикатурного искажения; от подобных тенденций не свободен даже такой авторитетный ученый, как С.М. Соловьев. Объективный свод фактических справок и материалов дал профессор Вельяминов-Зернов в своем «Исследовании о Касимовских царях и царевичах», где он с исчерпывающей точностью привел сведения о ханах Улу Мухаммеде, Али и особенно о Шах-Али. Лишь в новейшее время вышли в свет труды М.Н. Покровского и Н.Н. Фирсова, свободные от патриотической тенденциозности. Татарские историки также посвятили ряд произведений истории Казанского ханства: сюда принадлежат труды Марджани, Г. Ахмарова, Батталова, Валидова, Амирханова и большая работа Атласова «Казанское ханство» («Казан ханлыгы»). Последним словом в области историографии Казанского ханства является работа Г. Гасиса (Г.С. Губайдуллина) «Татарская история» («Татар тарихи»).

Скудость писаных источников заставляет придавать большое значение различным пережиткам старины, до сих пор живущим в сознании и быту казанского народа. Сюда относятся: 1) памятники языка; 2) предания; 3) вещественные памятники; 4) бытовые понятия и 5) остатки обычного права. Эти категории памятников имеют особое значение, ввиду утраты писаных документов. В языке сохранилось много старинных переживаний, связанных с давно отжившею стариной, различных терминов и названий, которые могли бы помочь уяснить структуру и технику государственного строя и общественных отношений эпохи Казанского ханства. Предания могут нам осветить ряд вопросов, относящихся к отдельным лицам, местам и событиям, оставившим след в истории Казанского ханства. Вещественные памятники (надгробные плиты, книги, развалины, находки, бытовые предметы) могут содействовать уяснению распространения и интенсивности татарской культуры в эпоху Казанского ханства. Бытовые понятия, народные обычаи и обряды также могут вскрыть некоторые стороны старой культуры, ныне уже забытые, затемненные или утраченные. Наконец, юридические понятия, как и памятники языка, могут заключать в себе отражения государственного и общественного строя Казанского ханства и уяснить взаимоотношения между отдельными группами населения, существовавшие в старину. Эти памятники необходимо подвергнуть тщательному исследованию и обработке. Этот предмет еще ждет своих исследователей и обещает в будущем вызвать появление обширной литературы.

Приступив к составлению настоящей работы, мы далеки от намерения дать в ней освещение или хотя бы затронуть историю Казанского ханства во всей ее полноте. Это – дело, быть может, далекого будущего, и задача не одного отдельного лица, а коллективных трудов целого ряда ученых. История Казанского ханства должна быть освещена не в одной исчерпывающей работе, а в целой литературе, которую создадут совместные усилия историков, архивистов, этнографов, историков права и других ученых. Разумеется, мы далеки от каких-либо смелых претензий. Целые категории источников остались нам недоступными, и наша работа совершенно не претендует на полноту. Автор взялся за перо лишь с исключительной целью обратить внимание знатоков и специалистов на данный предмет, имеющий так много права на разработку и до сих пор так мало исследованный.

Автор считает своим долгом принести благодарность Гаязу Максудову и Г.С. Губайдуллину, которым настоящая книга обязана своим появлением, профессору Н.Н. Фирсову, который с неизменным сочувствием относился к работам автора, и покойному ныне М.И. Лопаткину, который открыл автору доступ к пользованию книгами из своей библиотеки. Особенную признательность автор выражает

С.Г. Вахидову, любезно предоставившему возможность использовать при составлении настоящей работы подлинный текст открытого им ярлыка Сагиб-Гирея. Глубокую благодарность автор приносит семейству И.В. и П.Д. Петровых, своей великодушной поддержкой постоянно облегчавшему те тяжелые материальные условия, в которых создавалась настоящая книга.

Глава 1

Период могущества ханства (1438–1487)

Казанское ханство занимало обширную территорию в Среднем и Нижнем Поволжье. Эта территория включала в себя земли двоякого рода: 1) основное ядро государства, населенное татарским народом, и 2) обширные подвластные земли, населенные другими народами и состоявшие в даннической зависимости от Казанского ханства. Границы основной, татарской территории определяются сопоставлением свидетельств источников трех категорий: 1) надгробными памятниками, уцелевшими на старинных кладбищах мусульман; 2) перечислением селений в книге Хисамуддина; 3) современным распространением татарского населения. Древнейшими центрами основной территории являлись старинные, еще болгарские, города Булгар, Сувар и Биляр, и, таким образом, ядром государственной территории следует считать местность между Волгою, Камою и рекой Малым Черемшаном, то есть современный Спасский уезд. Древние татарские кладбища, перечисление которых приведено в книге С.М. Шпилевского, расположены в следующих селениях: в Мамадышском уезде – деревня Ядыгар; в Лаишевском – деревня Тербердины Челны на реке Шумбуте, деревня Чита, село Рождественское (Укречь) Тангачи и Таш-Кирмень на реке Меше; в Казанском уезде – Иски-Казань (деревня Князь-Камаево), деревня Собакино (Янчурино), Архиерейская дача (на озере Дальнем Кабане), село Хотня, деревня Кара Дуван; в Царево-Кокшайском уезде – деревня Уджум; в Чебоксарском уезде – деревня Карабаш (Елашево), деревня Идельмес, деревня Ямская, деревня Кадергина, деревня Ново-Алексеевское; в Козмодемьянском уезде – деревня Чашлама, деревня Кульгешево, село Янцыбулево; в Цивильском уезде – деревня Елюй-Касы, деревня Атлашево, деревня Ураево; в Свияжском уезде – деревня Маматкозино-Сеитово; в Тетюшском уезде – город Тетюши, Тетюши Урюм, Тетюши Кулганы, Тетюши Куштова, село Байтеряково, деревня Большие Яльчики. Самым западным пунктом, где имеется старинное мусульманское кладбище, служит город Васильсурск, расположенный на древней границе Казанского ханства с Россией.

Территория, очерчиваемая Хисамуддином, не имеет такого значительного распространения на запад от Волги, зато простирается на восток далеко за пределы бывшей Казанской губернии, что не входило в обзор С.М. Шпилевского. Хисамуддин перечисляет следующие татарские селения: города Казань, Айша, Казанбаш (Казанского уезда), Старый Уджум (Царево-Кокшанского уезда), Старые Ширданы, Имелла (Буртасы) и селения при устье реки Свияги (Свияжского уезда), Тетюши, Большие Кокузы (Тетюшского уезда), Казаклар, Бердебяковы и Кутлу-Букашевы Челны (Лаишевского уезда), Бахта (Чистопольского уезда), при источнике Гизляу (у реки Черемшана), при слиянии рек Кичу и Шешмы, по рекам Шешме, Большому и Малому Черемшану (в Чистопольском уезде), селения Адаево и Казаклар в Малмыжском уезде, города Елабугу, Мензеле, селения Кипчак и Термэ по реке Диму, Тугашхан по реке Белой, Субай, Заю, Иринэ, Чалли, Бай-Чжуре при истоке реки Ика, Уршак, Аи, по реке Уфе и т. д.

Современная территория расселения казанских татар довольно точно совпадает с границами Татарской республики, удовлетворяющими этнографическому принципу, Сравнивая современную карту с местами древних поселений, мы видим, что 1) татары утратили территорию вокруг Казани, откуда они были вытеснены сильным притоком русской колонизации; в настоящее время нет татарских селений, отстоящих от Казани менее чем на 45 верст, несмотря на то что названия русских сел и деревень пестрят татарскими именами; запустело ядро древней болгарской территории – черноземный Спасский уезд, куда также хлынула волна русских переселенцев, вытеснены были мусульмане с западной окраины ханства с территории между Сурой и Свиягой. Но зато раздвинулась татарская территория несколько к северу: эмигранты из-под Казани заселили бассейн реки Шешмы. Восточная граница, наиболее удаленная от натиска русской колонизации и соприкасавшаяся с мусульманскими населениями башкир, оказалась более устойчивой и уцелела почти в прежних пределах.

В общем же можно считать, что основное ядро Казанского ханства, имевшее татарское население, почти совпадает с территорией Татарской республики. Понятно, при этом следует помнить, что тогда не было тех разрывов в сплошном расселении казанских татар, которые ныне оказались заполненными сплошными островами русского населения.

Инородческие территории, окружавшие основное ядро Казанского ханства, можно сравнивать с теми колониальными волостями, которые окружали Новгородские пятины в эпоху независимости Новгородского княжества. Пространство этих подвластных территорий определяется народами, платившими дань Казанскому ханству, подобно тому как Россия в эпоху татарского ига составляла территорию, подвластную ханам Сарайским. В состав Казанского ханства входили: 1) мордва, 2) чуваши, 3) черемисы, 4) вотяки. Сопоставляя границы современного расселения этих народов, мы должны включить в пределы Казанского ханства территорию Татарской республики, областей Марийской и Чувашской, губерний Симбирской, Пензенской, Саратовской и Тамбовской, на севере – часть Вятской губернии, всю Вотскую область, а на северо-востоке небольшую часть Пермской губернии.

На востоке Казанское ханство граничило с обширным Ногайским княжеством, на юге – с Астраханским ханством, на юго-западе – с Крымским ханством, на западе – с Московским государством, на севере – с Вятскою общиною, которая в конце XV века также была присоединена к Москве. Государственная граница Казанского ханства точнее всего известна на западе – здесь она шла по Суре и Ветлуге. На севере граница определяется позднейшей границей Поморья с Понизовыми землями; эта граница оставляла к северу от себя уезды: Котельничский, Орловский, Нолинский, Вятский и Слободской, а к югу – уезды Яранский, Уржумский, Малмыжский и Глазовский, то есть шла по Пижме, от устья последней до устья реки Вой – по реке Вятке, включала в Казанское ханство весь бассейн реки Кильмези, большую часть бассейна Чепцы и верховья Камы, не достигая города Кая, куда успела проникнуть русская колонизация. На востоке Казанскому ханству принадлежали районы Сарапула и Елабуги, но позднейшая Уфимская губерния, за исключением Мензелинского уезда, целиком входила в состав Ногайского княжества: современные Нагайбак, Уфа и Стерлитамак находятся на территории прежнего Ногайского государства. Бугульминский и Мелекесский уезды, населенные татарами, очевидно, входили в состав Казанского ханства, но Самарская степь фактически принадлежала кочевавшим по ней ногайцам. Правый берег Волги составлял владение Казанского ханства вплоть до Царицына. Здесь были города Синбир, Сара-Тау (Саратов) и Сары-Тин (Царицын), перечисленные в сочинении Хисамуддина.

Перетяткович говорит: «Нельзя не указать на одну особенность Казанского царства – на чрезвычайно малое количество в нем городов. Кроме самой Казани, упоминается только Арский городок… Вне этих городов в Казанском царстве упоминаются еще остроги и крепости по Арской дороге и в нагорной стороне, в земле чуваш»

. Это указание основано на недоразумении. Как известно, в русских источниках городом называется крепость, укрепленное поселение, и отсутствие в Казанском ханстве крепостей нельзя понимать как отсутствие в нем городов в современном смысле, как населенных торговых пунктов и административных центров. Местная культура выдвинула иной тип городского строительства, чем в России, – не военное, а мирное, торговое поселение, каких в Казанском ханстве имелось, конечно, немало. Перетяткович искал «городов»-крепостей и просмотрел неукрепленные города. Напротив, мы знаем, что в Казанском ханстве было достаточное количество обширных поселений, которые вполне могли называться городами в современном значении, так как их население занималось не только сельским хозяйством, но также ремеслами и торговлей. Таковы были, несомненно, населенные пункты по берегам водных путей – Елабуга, Синбир, Сары-Тау, Тетюши, Лаишев.

Основная территория Казанского ханства разделялась в административном отношении на несколько «даруг», или податных участков, которые в русских источниках отождествлялись с дорогами, ведшими из Казани в Галич, Ал ат, Арск, Зюри и в Ногайскую землю. Центрами трех из этих «даруг» служили города Алат, Арск и Зюри. На горной стороне Хисамуддин упоминает город Алатур, то есть Алатырь. Что касается инородческих территорий, то казанцы не имели здесь постоянных органов администрации, но посылали ежегодно зимою сборщиков дани, в сопровождении вооруженных отрядов, для сбора податей в виде ясака. На территориях, населенных инородцами, были настоящие укрепленные городки, где жили туземные князья, тарханы и прочие «волостели», платившие дань в казну Казанского ханства.

Основное население Казанского ханства составляли потомки древних болгар – старый, оседлый народ турецкого происхождения, задолго до возникновения Казанского ханства создавший в Среднем Поволжье государственную организацию, производивший в широких размерах торговлю и давно приобщившийся к мусульманской культуре. Центральною местностью, в которой сосредотачивалось болгарское население, был район между Волгою, Камою и рекой Малым Черемшаном, где были расположены главные болгарские города – Булгар и Биляр. В 1361 году произошло разрушение города Булгара ханом Булат-Тимуром, и в связи с этим опустошением совершился отлив населения из коренных областей Болгарского царства к окраинам, преимущественно на северную сторону Камы, покрытую в то время глухими лесами.

Ряд преданий, сохранившихся у казанских татар, говорит об этом передвижении болгар на север и об основании болгаро-татарских селений в лесах (Иски-Казань на реки Казанке, деревня Бурбаш на водоразделе Меши и Вятки, деревня Ишменево-Маскара в бассейне Вятки, деревни Урачкино, Янцобино и др.). Часть болгарских беженцев продвинулась еще дальше на север и осела на нижнем течении реке Чепцы, образовав поселения так называемых «каринских татар». Поселение болгар на Чепце совпало с основанием новгородскими и устюжскими колонистами русских городов и селений на Вятке (Никулицын, Хлынов, Котельнич), и поэтому Каринское княжество не смогло сохранить своего самостоятельного значения. Взаимоотношения каринских князей с русскими регулировались договорами, до сих пор еще не подвергавшимися специальному изучению. В 1467 году каринские татары могли составлять прочную опору казанцам при завоевании последними Вятской земли. Они удержали свою автономию вплоть до 1489 года, когда московское войско покорило Вятскую общину. Вместе с нею утратили самостоятельность и каринские татары; князья их были низложены и отвезены пленниками в Москву.

Перемещение земледельческого населения сопровождалось возникновением к северу от Камского устья, в самом северном пункте средневолжского плеса, нового торгового и культурного центра – Казани, к которой теперь перешло значение главного города края.

Казанский историк Г. Ахмаров отметил целый ряд доводов в пользу того, что потомки болгарского народа после разрушения Болгарского царства продолжали существовать в составе народа, известного под названием казанских татар. Эти доводы сводятся к трем главным группам. Сюда принадлежат: 1) самосознание народа казанских татар, родовые воспоминания татар о своем болгарском происхождении, предания об основании болгарами татарских селений, почитание развалин Булгара и болгарских древностей как священных памятников своего национального прошлого; 2) тождество мест поселения как в общих пределах района, так и в отдельных пунктах; 3) преемственность оседлости и земледелия, врожденная способность к торговле, составляющая характерную черту как древних болгар, так и современных казанских татар, наконец, тождество материального быта, отмеченное в научной литературе, и единство духовной культуры.

Приток татарского элемента в Казанский край отмечен в русских источниках, которые говорят, что в 1438 году в Среднем Поволжье поселилось 3000 татар, пришедших из Крыма с ханом Улу Мухаммедом, в дальнейшем в Казань «начаша сбиратися мнози варвары от различных стран, от Златыя Орды, и от Асторохани, от Азуева и от Крыма». Казань, как торговый центр, несомненно, имела очень пестрый состав своих жителей, что же касается до массы земледельческого, оседлого населения, то вряд ли можно сомневаться в том, что оно сохранило в своей основе старый болгарский народ. Казанское государство выступило на поприще исторической жизни сразу уже в виде зрелого организма, с прочно сложившимся бытовым и культурным укладом; оно совершенно не знало стадии постепенного формирования, и это явление может быть объяснено лишь древностью его населения и преемственностью культуры и расы.

История независимого Казанского ханства представляет собою лишь небольшой эпизод в многовековой жизни казанских татар. Она не совпадает с историей народа казанских татар, заселивших край ранее возникновения здесь самостоятельного государства и продолжающих свое существование в течение 400 лет после падения их независимости.

Возникновение Казанского ханства. Улу Мухаммед

Относительно года основания Казанского ханства и личности первого хана среди русских историков имеется разногласие. Обычно историки относят основание ханства к 1436 или 1437 году и приписывают его сарайскому хану Улу Мухаммеду. Но существует и другое мнение, представителем которого являлся профессор Вельяминов-Зернов; опираясь на сообщения Воскресенской и Никоновской летописей и на некоторые другие источники, он относил основание Казанского ханства к 1445 году и приписывал его сыну Улу Мухаммеда Махмуду.

Хан Мухаммед, имевший прозвище Улу, то есть «большой», в отличие от другого Мухаммеда – Кучук или Кичи, то есть «меньшего», был внуком знаменитого Тохтамыша и сыном сарайского хана Джеляль-уддина. После нашествия Аксак-Тимура в Сарае происходила ожесточенная борьба за престол, в которой конкурировали, главным образом, прежние ханы – Тимур Кутлу, ранее свергнутый Тохтамышем, и Тохтамыш, в свою очередь свергнутый Аксак-Тимуром. По смерти Тохтамыша претендентами на престол выступили его сыновья, которые и занимали Сарай один за другим, но ненадолго. С наибольшим успехом царствовал один из них – Джеляль-уддин, которому в 1411 году удалось в союзе с литовским князем Витовтом свергнуть сына Тимура-Кутлу и занять ханский престол. Джеляль-уддин продолжал великодержавную политику своего отца. Он восстановил господство татар над Россией, расшатанное междоусобиями предшествовавших лет, заставил великого князя Василия (сына Димитрия Донского) прибыть в Сарай и обязал его аккуратно платить дань (1412). После нового ряда переворотов, в конце 1420-х годов престол достался сыну Джеляль-уддина Улу Мухаммеду. В правление этого хана суверенитет татар над Россией постоянно поддерживался. В 1431 году на суд к Улу Мухаммеду приезжали московские князья, претенденты на звание великого князя – сын и внук Димитрия Донского. Хан решил спорное дело в пользу внука, Василия Васильевича, и возведение последнего на престол было совершено в Московском Успенском соборе ханским послом. Правительство Улу Мухаммеда было достаточно состоятельным и настолько заинтересованным в международной политике, что могло в 1428–1429 годах отправить посольство в Египет

.

В.Д.Смирновым была высказана

догадка о тождестве Улу Мухаммеда с ханом Худай-Дадом («Куидадат»), который в 1423–1424 годах напал на литовский город Одоев и был разбит соединенным литовско-московским войском

, но догадка эта едва ли основательна, так как в указанное время Улу Мухаммед еще не был ханом Сарайским.

В 1436 году хан Мухаммед лишился престола, будучи низложен претендентами на ханскую власть. Татарские источники, которыми пользовался Ланглее, описывают события, сопровождавшие низложение Улу Мухаммеда, следующим образом. По вступлении на престол Улу Мухаммед приказал отыскать убежище смертельно раненного знаменитого князя Идиге (Едигея), главного приверженца династии Тимура Кутлу, и прикончить его. Сыновья Идиге, бежавшие вместе с племянником Тимура Кутлу Гыяс-эдди-ном в Россию, вернулись с 3-тысячным войском и напали на Улу Мухаммеда. Потерпев поражение, Улу Мухаммед удалился в Крым, победитель же Гыяс-эддин занял Сарай и вступил на ханский престол, но процарствовал недолго и год спустя (в 1437 г.) умер. В ханы был возведен внук Тимура Кутлу, юноша Кичи Мухаммед. «Вслед за этим произошло столкновение между счастливым Кючук Мухаммедом и Улу Мухаммедом… Первый сделал нападение Улу Мухаммед, удалившийся после поражения его Гыяс-эдди-ном в Крым… После нескольких сражений противники заключили договор, по которому все приволжские земли стали принадлежать Кючук Мухаммеду, а Крым достался Улу Мухаммеду. Затем Улу Мухаммед повздорил с эмиром Хайдэром, который пошел тогда к Сейид-Ахмет хану, потомку Тохтамыша, с предложением своих услуг для отнятия трона у обидевшего его Улу Мухаммеда. Они с войском пошли в Крым, а Улу Мухаммед, не надеясь устоять против них, убежал в Казань»

. Таким образом, мы видим, что после низложения с престолов ханов Сарайских Улу Мухаммед в течение короткого времени был ханом в Крыму, откуда также был изгнан. Но в Казань он попал из Крыма не сразу. С 3-тысячным войском покинув Крымское ханство, Улу Мухаммед направился в пределы России. Надеясь на гостеприимство великого князя Василия, который получил московский престол из его рук, хан Мухаммед занял город Белев, находившийся на юго-западной окраине Московского государства, близ русско-крымской границы, и решил здесь обосноваться. Но московское правительство, может быть желая показать свою преданность царствовавшему в то время сарайскому хану, противнику Улу Мухаммеда, не оказало поддержки последнему и потребовало удаления его из пределов России. Против Улу Мухаммеда был послан отряд русского войска. 5 декабря 1437 года под Белевом произошла битва – «и множество бысть вой русских, а татар велми мало; и под город приидоша русстии полцы, и выехша татарове и почяша их сечи, а иные побегоша, и убиши Руси много велми… побиша рать русскую, тогда убиша бояр и князей множество, князь великий отъиде в мале дружине»

.

Имея опыт отторжения от Сарайского ханства независимого Крымского государства, самостоятельность которого была обусловлена договором с Кичи Мухаммедом, и не желая больше оставаться в негостеприимных пределах России в качестве эмигранта, Улу Мухаммед решил отторгнуть от Сарайского ханства другую часть его владений и обосноваться там в качестве независимого государя. С этой целью он составил план восстановления самостоятельного мусульманского государства в Среднем Поволжье, каким было Болгарское царство. Покинув Белев, Улу Мухаммед выступил в Мордовскую землю и, проследовав мимо русской границы, достиг пределов Болгарии. После разгрома 1361 года и недавнего нападения русских под предводительством князя Федора Пестрого (1432), столица края город Булгар лежала в развалинах, и население, отхлынувшее на север за Каму – в более безопасные и глухие места, – стало сосредотачиваться вокруг нового центра – Казани. Поэтому хан Мухаммед избрал столицею своего государства не Булгар, а Казань, и новое ханство получило название Казанского ханства.