Герои СВО. Символы российского мужества

Я смотрел на две медали на подушечках: выходило, еще есть…

И: «Как никто не скажет? Такое просто невозможно!»

Тишина только нарастала.

Подполковник:

– Сейчас…

Видя, что объявит: «Траурный митинг окончен», я не выдержал:

– Можно я скажу?.. Я отец однокурсника этого мальчика. – У меня подкатило к горлу. – Он для меня мальчик. Мне начальник их курса в военном институте Иванов сказал: курс прошел и Чечню, и Осетию, и… все живы… Вот первая потеря… Но куда от нее деться? – вырвалось из меня. – Я хочу прочитать, родная моя, – коснулся плеча впереди стоящей седой женщины в черном. – Я знаю, вас Валентина Ивановна зовут (мать Андрея), и, что-то не договорив, начал:

– Вы думаете, павшие молчат?
Конечно, да – вы скажете, –

голос дрожал:

– Неверно!
Они кричат, пока еще стучат
Сердца живых и осязают нервы.
Они кричат не где-нибудь, а в нас, –

вылетело протяжно. И дальше:

– За нас кричат. Особенно ночами,
Когда стоит бессонница у глаз
И прошлое толпится за плечами.

Голос окреп:

– Они кричат и будят нас, живых,
Невидимыми, чуткими руками.

И как отлетало:

– Они хотят, чтоб памятником им
Была Земля с пятью материками.
Великая! –

рвалось с голосом:

– Она летит во мгле,
Ракетной скоростью до глобуса
уменьшена.
– Живая вся, –

произнес я тихо:

– И ходит по Земле
Босая Память – маленькая женщина…

– Мальчик, он же мне – как сын, – смотрел на лежащего майора. – Светлая ему память. Воронежская земля его будет помнить, в числе многих… Он сын ваш… И наш сын…

Майор Вакулин

Мне казалось, еще многие-многие скажут…

Но оцепенение от горя сковывало…

Подполковник:

– Сейчас прощаемся… Близкие родственники пока в сторонку…

Снова послышалось всхлипывание, которое сбивалось словами. Летели обрывки фраз.

Кто-то:

– Да просто не знали… У него ордена есть…

Словно в укор двум медалям на подушечке.

Шли близкие, друзья. Медленно, молчаливо, тихо. Кто останавливался, еще не веря в случившееся, кто – что-то желая сказать, а кто – и поблагодарить майора за жизнь, прожитую не зря… Думалось, что сюда съехались бы сослуживцы из всех частей, которые с ним служили, но, понятное дело, в горячее для страны время со службы не отпустят. Больше было бы гражданских, если бы сообщили о прощании, хотя тогда ломали бы голову полицейские, обеспечивая безопасность похорон. А так, когда осведомлены немногие, здесь риска и проблем меньше.

Прощались родные…

Отец присел перед гробом, мать с другой стороны коснулась рукой лица сына.

– Ты все сделал… И для нас, – голос отца прерывался всхлипом. Потом: – А без тебя тяжело будет…

Брат прикоснулся к гробу. Вдова и сынишка одиноко стояли в оцепенении, еще только начиная осознавать, каким одиночеством обдала их жизнь… И обдала всех, здесь собравшихся… Кого – меньше, кого – больше… И как необратима эта утрата.

Вот крышка закрыла майора Вакулина.

Заиграл оркестр…

Гроб занесли над ямой…

Вытянулись по стойке «смирно» военные…

Да и все гражданские…

Залп!

И гроб с телом ушел в нишу на вечный покой…

Залп!

Оркестр заиграл гимн…