Книга демона

– А зачем съел?

– Говорит, сильно кушать хотел.

– Тогда давай отпустим человека, – предложил Борр.

– Не, отпускать нельзя. Побежит в город, разболтает. Придут дружинники, будут нас ловить.

– Не разболтаю, почтенные тролли! – поспешил заверить Гай.

– Говорит, не разболтает, – развел руками Борр. – Может, не врет?

– Люди всегда врут, – мудро заметил Хнаварт. – Давай я лучше его ткну ножиком, и он станет мертвый. А мертвый ничего не может разболтать.

– Ты точно знаешь, Хнаварт? – с сомнением спросил Борр, ковыряя в носу.

– Ага.

– Почтенные тролли, я ничего не буду никому разбалтывать, – завизжал Гай. – Я сам солдат не люблю! Вы мне ничего плохого не сделали! А дружинники, может, еще сделают!

Это утверждение повергло троллей в долгие размышления. Они пыхтели, сопели, ковырялись в носах и ушах, чесали макушки, топтались вокруг Гая, после чего Борр спросил:

– Мы тебе точно ничего плохого не сделали, человек?

– Нет-нет, совсем ничего.

– Но я забрал твой ножик, – сказал Хнаварт, показывая кинжал.

– Пожалуйста, почтенный Хнаварт! Вам он пригодится, а мне вовсе и ни к чему. Сами видите – в сумке лежал.

– А еще мы съели твою еду, – вспомнил Борр.

– И на здоровье, почтенный Борр! Я уже ужинал, а завтракать буду в городе!

– Ну, давай его отпустим, Хнаварт, – решил Борр. – Учтивый человек. Меня никто еще не называл «почтенный Борр».

– А меня – «почтенный Хнаварт».

– Ну, иди, человек, – Борр развязал сложный узел за спиной Гая и собрал веревки. – Только дружинникам ничего не говори!

– Нет-нет, почтенные тролли! Ни в коем случае! – бормотал Гай, пятясь к дороге. – Как вы только подумать могли!

Отойдя шагов на двадцать, он повернулся и побежал, спотыкаясь и цепляясь за колючие кусты. Направление он угадал верно и, выбравшись на дорогу, бежал еще долго, пока свет костерка совсем не скрылся за деревьями. Только тогда Гай перешел на резвый шаг. Отдуваясь, он мысленно поблагодарил Трех Богов за то, что не позволили троллям его сожрать, и прикинул, что если будет идти так же шустро, то окажется в городе еще до рассвета.

Так оно и вышло. Никто по дороге Гая не беспокоил, а за пару гвельдов до города он нагнал небольшой обоз из трех расхлябанных телег – крестьяне из ближней деревни везли брюкву на рынок.

– Здравствуйте, почтенные, – сказал Гай, хватаясь за тележный борт.

– Ты телегу-то, это, не хватай! – предостерег сидевший на передке бородатый крестьянин и погрозил кнутом. – Телега, это, не твоя!

– Да брось, Буффин, – оборвал его второй, развалившийся на самом верху огромной брюквенной кучи. – Видишь, парнишка рад, что на людей наткнулся. Страшно небось в лесу-то.

– Страшно, – признался Гай. Его так и тянуло рассказать крестьянам про пережитое приключение, но, вспомнив о данном троллям обещании, он не решился.

– Мне, может, тоже, это, страшно, – проворчал Буффин, но кнут положил. – Тебе, Скабби, только бы оборванцев по дороге собирать. Выскочил, это, из темноты, и хватает телегу. А ну как он, это, свистнет, да и набегут из лесу головорезы?

– Так ты головорезам и нужен, – хихикнул Скабби. – Брюкву, что ли, твою заберут? Вот будешь назад возвращаться с выручкой, тогда другое дело.

– Тьфу! Чтоб у тебя, это, язык узлом закрутился! – выругался Буффин. Скабби, не обращая на его слова внимания, похлопал ладонью по брюкве:

– Забирайся, парнишка! Ты легкий, лошадь свезет, а ногам тоже отдых нужен. Только каблуками не подави, загниет.

Гай, благодарно сопя, залез на телегу и уселся на краешке.

– Брюквы хочешь?

– Нет, спасибо…

– А зачем в город-то? – спросил Скабби, отрезав себе желтый сочный ломоть брюквы и громко им захрустев.

Вблизи Гай рассмотрел, что крестьянин не настолько уж и старше его – ну, лет на пять. Белоголовый, короткобородый, в старом чешуйчатом нагруднике поверх заплатанной грубой рубахи. На брюкве подле правой руки Скабби покоился увесистый боевой топор, а дольки он отрезал большим кинжалом.

– Работать, почтенный Скабби.

– Ну, такой прямо и почтенный, – засмеялся Скабби. – Ты это для настоящих почтенных оставь, а я – просто Скабби. Если хочешь, Скабби Стрекотун.

– Потому говорит он, это, много, – вставил мрачный Буффин.

– А я – Гай, – представился Гай. – Писец.

– Писец? – удивился Скабби. – Где ж ты научился?

– Монахи научили. Я три года в Обители Трех Богов жил.

– Хорошее дело, – похвалил Скабби. – В Диле писцы всегда нужны. И по-каковски умеешь?

– По-нашему, само собой, потом по-авальдски, по-двеннски, западное наречие знаю… Изящным почерком могу, простым, летописным… – перечислял Гай, поудобнее усаживаясь на жесткой брюкве.

– Э, да ты мастер, парень! – сказал Скабби уважительно. – Ты, как в город приедем, сразу иди в Гильдию Писцов. Это на Старой Площади, спросишь у людей, тебе покажут. Там тебя спросят, проверят и определят. А без Гильдии можешь на неприятности нарваться…

– Спасибо, почт… Скабби.

– Да ну…

Дальше они ехали молча, и Гай успел задремать под скрип колес, перемалывающих дорожный песок. Очнулся он оттого, что Скабби тряс его за плечо, говоря:

– Приехали! Слышишь? Приехали! Город уже! Дил!

Гай открыл глаза и увидел прямо перед собой уходящую в небесную высь стену, сложенную из обомшелого красного камня. Слева в стене имелись окованные железными полосами ворота, а из бойницы над ними кто-то унылым голосом говорил столпившимся внизу путникам: