Демоны рая

– Ты помнишь, как обращаться с огнеметом? – спросил Ларс, напряженно к чему-то прислушиваясь.

– Да, – кивнул Яр.

Мусоросборщик находился в десяти шагах от беглецов. Разворотив стеклянную витрину помятой кормой, он единственной фарой таращился на вставших перед ним и чего-то ждущих людей.

– Скорей всего, Хам хочет заполучить нас живыми, – рассуждал Ларс, вынимая из своей сумки знакомый Яру острый поблескивающий предмет. – Значит, люди его будут с нами осторожны – и это для нас очень хорошо, это увеличивает наши шансы… Хам мог бы изменить свой приказ, если бы сам участвовал в погоне, но он слишком напуган хурбами и потому носа не высунет из своей квартиры…

Приглушенный гул, похожий на рокотание холодильного шкафа, заставил сердце Яра сжаться.

– На этих улицах им за нами не угнаться, – сказал Ларс. Он уже забирался в мусоросборщик, цепляясь за погнутые скобы в его боку.

– Мы двинемся через завалы, они вынуждены будут сбавлять скорость, а то и вовсе искать объезд… Теперь главное – завестись.

Он устроился в кабине, раздраженно окликнул Яра:

– Чего ты там встал? Давай быстрее! – и, повернувшись лицом к нарастающему гулу, повторил:

– Главное – завестись…

* * *

Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, трясся в скрипучем прицепе и громко проклинал свою святую доверчивость. Он еще не вполне отошел от укола станнера, его била дрожь, голова гудела и подергивалась, а перед глазами, порой совсем застилая мир, кружились розовые хлопья. Ему бы лежать сейчас в тишине и тепле, потягивать разбавленный водой мятный джуйс и менять холодные компрессы. Но нет же: он судорожно цепляется за борт болтающегося прицепа, и бьется о него, и царапается. А всё потому, что какой-то подлый проходимец обвел вокруг пальца всё их братство, выставил дураками их всех, но что еще хуже – надул самого Хама.

Ох и озлился же тот, когда узнал о сбежавших! Переколотил всё, до чего дотянуться мог, дверь отпер, которую бог знает сколько времени не отпирал, крепко побил Макса Третьего, только лишь за то, что он доложил о происшествии. А подвернись тогда под руку Хаму кто-то из действительно виноватых – убил бы на месте, задушил бы голыми руками.

“Нет, ну надо же было так попасться! – ругал себя Борис. – Поверил в какую-то девицу, обрадовался, поперся помогать… Хорошо, что жив остался, а ведь могло куда хуже кончиться…“

Всех, кто оказался под рукой, направил Хам в погоню за беглецами. Снарядил всю технику, что была на ходу. Сорок восемь человек, пять мобилей на колесах увеличенного радиуса, три прицепа, шесть скутеров – и всё ради того, чтоб изловить двух чужаков и вернуть любимый мобиль Хама, который он иначе как танком не называл.

Конечно, вездеход, оборудованный огнеметательной трубой, вещь нужная и ценная. Но стоило ли в такой спешке бросать вслед за ним все основные силы, оставляя практически без защиты самую главную ценность – дом, подключенный к электросети, энергетический узел всего квартала, центр братства, его крепость.

Может и правда Хам Проволочник сошел с ума, как поговаривают его недруги?

Или же похищенный танк увез нечто ценное? Ценное настолько, что Хам предпочел пойти на огромный риск, лишь бы это вернуть?

Что это за Херберт, о котором он так кричал?

Знакомое, вроде бы, имя. Кажется, ходили какие-то разговоры про этого Херберта. И связывали его, вроде бы, с теми же самыми людьми, что делали огнеметательный танк, – с личными мастеровыми Хама, его немногословными любимчиками, зазнайками, невесть чем занимающимися в закрытом подземном гараже.

Уж не из-за этого ли Херберта и снарядил Хам погоню? Не из-за него ли он прервал свое долгое добровольное заточение и сам, впервые за много лет, возглавил боевой отряд?

* * *

Покореженный мусоросборщик завелся не сразу. Он повздыхал, будто жалуясь на обидно короткий отдых, вздрогнул, стряхивая с себя мусор, поморгал фарой – и только после этого с явной натугой раскрутил мотор.

– Далеко не уйдем, – признал Ларс, постучав согнутым указательным пальцем по мутному стеклу стрелочного индикатора. – Но хотя бы оторвемся.

Он повозился в кресле, взялся за руль, повернулся к Яру.

– Стреляй только наверняка. Каждый выстрел будет отбирать энергию.

– Может, тогда уж и не надо? – спросил Яр, с трудом представляя, что он станет делать, когда в прицел огнемета попадет мобиль, полный живых людей.

– Может и не надо, – отчеканил Ларс. – Решай по обстановке. Но учти, если мы окажемся у Хама в руках, живыми он нас точно не выпустит.

Пробитая витрина со звоном обрушилась, когда мусоросборщик сдвинулся с места. Будто капли заскакали по бетону стеклянные осколки.

– Держись! – знакомо рявкнул Ларс, и тяжелая машина, на ходу разворачиваясь, вынеслась на улицу…

Они сразу оторвались от преследователей: отсветы чужих фар мелькали всё реже, тускнели и отдалялись, потом, вроде бы, пропали вовсе. Яр приободрился, но Ларс особого оптимизма не выказывал.

– Они нашли нас по следу, – бормотал он, не отрывая взгляда от дороги. – И вряд ли уже его потеряют. Сейчас главное уйти как можно дальше. Это даст нам какое-то время… Как можно дальше…

Разогнавшийся мобиль трясся по ямам, подпрыгивал на дорожных вздутиях, расшвыривал оказавшиеся на пути препятствия, кидался из стороны в сторону, слушаясь резких поворотов руля. Ларс специально выбирал дорогу посложней, надеясь замедлить преследующие машины, а может быть даже и разбить их. С широкого проспекта они свернули на узкую улочку, одна сторона которой была застроена двухэтажными домиками, а по другой тянулись длинные рифленые стены каких-то ангаров. Потом пробили старый забор, пересекли совершенно пустую магистраль, повалили голый рекламный щит и закружились, запетляли по району, застроенному уродливыми слепыми зданиями.

– Держись! – вскрикивал Ларс, вписываясь в особенно крутой поворот.

И Яр держался, хотя держаться особо было не за что. Так вот он и задел рукоять огнемета, да попал пальцем на красную кнопку – над головой ухнуло, и длинный язык густо коптящего пламени, изогнувшись, ударил в бетонную стену, на которой был нарисован большой – в полтора человеческих роста – непонятный знак. Облупившаяся краска вспухла от жара пузырями; жидкий огонь потек со стены на землю. Мусоросборщик фыркнул мотором и будто бы споткнулся.

– Осторожней ты! – гаркнул Ларс.

Яр втянул голову в плечи. Ему было очень стыдно.

Сил у мотора хватило еще минут на пятнадцать езды. Даже Яр, никогда сам не водивший мобили, почувствовал, как падает мощность. Последние метры они просто катились под небольшой уклон. И встали, ткнувшись носом в опору эстакады, с хрустом раздавив единственную фару.

– Ну вот, – сказал Ларс, распахивая дверь со своей стороны. – Прибыли.

Несомненно, раньше это был парк. В нагромождениях ржавой арматуры угадывались очертания аттракционов. Торчащие из бетонных оснований балки подсказывали, где находились легкие будки, в которых продавали сладкие воздушные зерна, цветные шары, мятную вату и прочую мелочь, без которой прогулка по парку теряет половину своей прелести. Перекошенная карусель, кажется, еще могла вращаться, несмотря на истлевшее основание. Выстроившиеся урны и скамейки обозначали границы теперь едва заметных дорожек, сходящихся к чаше фонтана, в которой темнела гниющая жидкость. И будто гигантская круглая антенна возвышалось над заброшенным парком чёртово колесо, глубоко запустившее в растрескавшийся бетон свои широко расставленные ажурные ноги.

Как давно люди оставили это место? Сколько лет прошло с того дня, как здесь гуляла последняя влюбленная пара? Сто? Двести? Наверное, больше…

Ларс какое-то время стоял на подножке мобиля, напряженно слушая тишину, потом удовлетворенно кивнул и соскочил на землю.

– Теперь уже рядом, – сказал он, помогая выбраться из кабины Яру. – Теперь можно и пешком.

Он повел рукой справа налево, указывая на что-то далекое. Яр поднял голову, посмотрел, и за чертовым колесом, за бетонным забором, за устремленными в небо домами разглядел плотно составленные массивные корпуса, плавающие в тонкой матовой дымке.

– Концерн, – выдохнул Яр.

– Внутреннее кольцо, – подтвердил Ларс.

Они быстро собрались: вытащили сумки, забросили их за спины, глотнули холодного энергетика из маленького термоса. Ларс в правую руку взял блестящее заостренное орудие, Яр, поколебавшись, достал из сумки здоровенный нож Гната. Он ждал, что Ларс его высмеет. Но проводник, напротив, одобрительно кивнул и сказал:

– Хотел бы я знать, где твой Гнат раздобыл этот тесак. Таких у нас не делают, да и ручка-то, кажется, из настоящего дерева. Из музея, что ли, какого украл.

Яр пожал плечами. Ему было глубоко безразлично, что это за нож.

– Поглядим, нет ли тут лучшего оружия, – пробормотал Ларс, направляясь к грузовому отсеку скончавшегося вездехода.