Личный друг Бога

– Мы знаем. Пять лет за вами не числится ничего… эээ… противоправного. Разве только несколько мелких… шалостей… О которых никто не знает. Вернее, никто не должен знать.

– Кто вы такие? – нахмурился Танк.

– Не торопите события, – человек в желтой футболке взмахнул рукой, и в его пальцах появился маленький белый прямоугольник. – Скоро узнаете все, что возможно. Но сейчас нам нужно принципиальное ваше согласие, Танк.

– Тогда несколько вопросов, Посланец.

– Конечно.

– Деньги?

– Не вопрос. Повышайте в два раза свой обычный гонорар.

– Риск?

– Никакого риска. Все законно. Ни вашей жизни, ни здоровью, ни благополучию ничто угрожать не будет.

– Обязательства?

– Никаких. Если сделаете дело – получите большие деньги. Если ничего не выйдет – мы оплатим ваше потраченное время и мирно разойдемся.

– Так в чем подвох? Что за мышеловка спряталась за этим гигантским куском сыра?

– Никакого подвоха. Нам рекомендовали вас как уникального профессионала, и мы решили вас нанять. – Человек в желтой футболке протянул Танку кусочек картона. Танк взял его, думая, что это обычная визитка.

– Здесь адрес сервера, – сказал Посланец. – Пароль для входа и ключи для доступа к закодированным разделам… Ну так что, вы беретесь за эту работу?

Танк помедлил. Спросил, осторожничая:

– Если мне что-то не понравится, я смогу выйти из игры?

– Да, – улыбнулся человек в ослепительно-желтой майке. – Из игры вы можете выйти в любой момент.

– Хорошо, – сказал Танк. – Я нанят.

– Рад слышать, – сказал человек в желтой майке и поднялся. – Через сутки карточка распадется. Так что поспешите… – Он не стал прощаться, отвернулся, словно потеряв всякий интерес к собеседнику, и шагнул на асфальтовую дорожку.

– Погодите, – сказал ему в спину Танк. – А зачем мы вообще встречались? Можно же было все решить через сеть.

– Считайте, что я просто хотел посмотреть на легенду, – не оборачиваясь, сказал Посланник.

Через минуту его желтая майка скрылась за деревьями.

А Танк еще долго сидел, крутил в пальцах картонный прямоугольник с написанными от руки буквами и цифрами, и слушал, как щебечут в кронах птицы, как ветер перебирает листву, а за кустами шиповника, за высокими бетонными берегами шумит автомобильная река.

Он сам не заметил, как задремал, а очнувшись, вдруг понял, что совершенно не помнит, как выглядел тот человек.

В памяти осталась лишь ярко-желтая футболка с цифрой 5 на груди.

И коричневые стекла очков в золотой оправе.

1

Он был жив.

В голове звонко стучали молоточки, скрежеща, вращались крохотные шестеренки, и медленно раскручивалась тугая пружина, своими стальными витками распирающая череп.

– Кто я? – прошептал Глеб и открыл глаза.

Три лица склонились над ним. Три пары глаз смотрели на него.

А потолок был так высоко, что кружилась голова.

– Что произошло? – спросил Глеб, стараясь не замечать боль.

– Они сбежали, – ответил Ирт. – Решили не связываться. Ушли вон в ту дверь, и больше не показывались.

– Почему? – Глеб застонал, приподнялся на локте, осмотрел себя. Вспомнил схватку, и то, как острозубый Пиранья орудовал кинжалами.

– Ты – Богоборец. Человек в маске тоже узнал тебя. И увел учеников.

– Какой Богоборец? О чем ты? – Непонимание породило злость; злость, смешавшись со скопившимся страхом, превратилась в бешенство. – Что за ерунда?! Что тут творится?!

– Ты – отмеченный, – с достоинством сказал Ирт и отодвинулся. – Ты – Богоборец, Амнезия.

Глеб заскрежетал зубами.

– На твоей спине – Знак, – сказал пожилой крестьянин.

– Мы думали, это просто легенда, – добавил рябой здоровяк.

Глеб выругался и зажмурился.

Он не хотел ничего видеть. И не хотел ничего знать.

Он боялся.

Боялся, что невозможное окажется правдой.

– Кто я? – прошептал он.

– Ты – неуязвим для оружия и магии. Ты – быстр, как щегол, силен, словно буйвол, верток, будто змея. Ты умеешь биться любым оружием, и можешь драться голыми руками. Говорят, это ты дал богу его силу, а потом убил его.

Глеб ладонями зажал уши.

Но настырные молоточки отбивали ритм, а свернувшаяся змеей пружина вращала шестеренки памяти. И они цеплялись друг за друга, и проворачивались, проворачивались, проворачивались…

Глеб помнил дом. Свою квартиру – большую, трехкомнатную. И еще одну, другую – маленькую, темную, запущенную. Он помнил двор, вид из окон, березу, растущую у подъезда, кусты возле гаражей, где подростки вечерами распивали спиртное, теплотрассу, на которой любили спать бродячие собаки. Он помнил день операции. Была весна, с крыш сбрасывали снег, с карнизов сбивали сосульки, а он шел по улице мимо трепыхающихся флажков ограждения и думал… О чем он тогда думал?.. А у хирурга дрожали руки, а потом бабушка-сиделка баюкала, напевала что-то, и голове работал целый завод, что-то щелкало, гремело, стучало…