Сбежавший из вермахта

Эриху для полноценного отдыха требовалось минимум семь-восемь часов сна. После вчерашних проводов, после бессонной ночи он чувствовал себя разбитым. Откровенно зевал, потягивался. Он едва стоял на ногах и только ждал команды разойтись, чтобы отправиться в казарму и завалиться там на койку. Но вдоль строя пролетел шепоток, «подтянись, идет фельдфебель». Все успели вытянуться в струнку, а Эрих нет. Возле него и остановился старший фельдфебель. Этот вояка оценивающе рассматривал Эриха.

– Вы откуда?

– Из Франкфурта-на-Одере, герр старший фельдфебель.

– Звать?

– Эрих фон Ридель.

– Понятно, пруссак бранденбургский, из интеллигентов. Где служили?

– В театре.

– Надо добавлять герр старший фельдфебель. Запомнили?

– Да, герр старший фельдфебель.

– Не да, а яволь, герр старший фельдфебель. Повторить!

Эрих повторил.

– Почему не сбрили бороду?

Эрих хотел ответить, но вопрос застал его врасплох, и он и остался стоять с открытым ртом.

– Вы меня не поняли?

– Понял, герр старший фельдфебель, но… послушайте…

– Никаких но! Теперь слушайте меня внимательно, герр театральный деятель Эрих фон Ридель! Все ваши сценические фокусы-покусы остались дома. Здесь нет вашей обожаемой публики. Здесь мы, ваши командиры. А вы – наши подчиненные. И все мы солдаты фюрера. Итак, слушай мою команду. – Старший фельдфебель сделал шаг назад, набрал в легкие побольше воздуха и выпалил: – Новобранец с жидкой бородой, вы выглядите, как артист балаганного театра, – это раз! В армии таким не место – это два! От вас разит перегаром – это три. Немедленно сбрить бороденку, почистить рот и тотчас доложить. Ясно?! Приступить к исполнению команды!

Эриха как ветром сдуло. Он с вещмешком за спиной помчался к казарме. А сзади послышался приглушенный смех и новые слова команды.

– Первый, второй, третий… – летело по строю.

Эрих взлетел на второй этаж. Длинный коридор был пуст. Он перевел дыхание.

Сбрить бородку! Чертов фельдфебель. Чем она ему помешала? Но что делать, приказ надо выполнять. Все в театре говорили, что эта бородка очень идет к нему. Он похож на французского короля Генриха Четвертого, большого жуира. Предстояло лишиться театрального образа. Эрих остановился у двери в туалет и невольно выругался вслух:

– Идиот казарменный! Чертов провинциал!

– Что вы сказали? – из туалета, застегивая на ходу ширинку, вышел унтер-офицер. Он внимательно посмотрел на обомлевшего Эриха. – Это вы мне? Вы чем-то недовольны?

– Яволь! – выкрикнул Эрих первое армейское слово, которое пришло ему в голову. – Яволь, я сказал, и больше ничего, – ответил он.

Унтер-офицер склонил голову набок, изучал его и некоторое время не произносил ни слова. Потом скривил презрительную мину и медленно произнес:

– А что значит ваше «яволь»? Объясните!

Эрих хотел послать его подальше, но вспомнил, что он не в театре и ничего не ответил.

– Вы меня, кажется, не расслышали, – звучал вкрадчивый голос. Эрих уловил в нем коварные нотки, которые не предвещали ничего хорошего. – Я просил объяснить ваше «яволь»!

Эрих вспомнил, как гаркнул на него старший фельдфебель, и решил повторить сценический прием. Набрал побольше воздуха в легкие, задержал, а потом…

– Яволь!!! – выпалил он во всю силу своих легких.

Эхо прокатилось по этажам. Унтер-офицер от неожиданности дернулся назад, его словно чем-то оглушили, руки опустил по швам. Потом приблизился, вытаращил глаза.

– Это что за крики! Вы что с ума сошли?

– Яволь! – уже тише повторил Эрих.

Глаза у унтер-офицера стали совсем круглыми. Несколько мгновений он оторопело изучал лицо Эриха. Очевидно, размышлял над тем, кто перед ним – сумасшедший или симулянт? Как бы наказать этого странного парня.

– Вы в самом деле больной или притворяетесь?

– Яволь! – как заведенный ошалело выкрикивал Эрих. На него нашло. Из памяти выскочили все армейские слова, которые он когда-то учил.

Унтер-офицер не знал, что делать. Он сложил руки на груди.

– Вы вообще понимаете, где находитесь? Вы что не видите, что перед вами старший по званию, что надо стоять по стойке смирно и не кричать на меня. Вам приказали бородку сбрить?

– Яволь, герр… – Эрих откашлялся.

– Вы что не разбираетесь в званиях? – удивлению унтер-офицера не было предела.

– Яволь, герр унтер-офицер! – нашелся наконец Эрих. – Я первый день сегодня.

Унтер-офицер слегка улыбнулся. Понял, что этот новобранец в незнакомой обстановке совершенно потерял дар речи. Он пальцем ткнул на пришитый к кителю свой знак отличия.

– Эта нашивка означает, что я штабс-фельдфебель, имею право носить портупею, а вот эта нашивка означает, что я служу в вермахте свыше шести лет!

– Яволь, герр штабс-фельдфебель! – облегченно произнес Эрих и тоже чуть улыбнулся.

– Еще что скажите?

– Я допустил ошибку, – нашелся наконец Эрих.

– Не забывайте добавлять, виноват, герр штабс-фельдфебель. Новобранец, какой же ты бестолковый! – покачал он головой, размышляя, что делать с этим парнем дальше. – А теперь…

В этот момент на плацу зазвучал резкий сигнальный свисток, обозначавший полный сбор.

– Ну что вы стоите? Сигнал слышали? Убирайтесь с глаз моих! Сбривайте свою бороду! И марш на плац!

Эрих, изрядно вспотев от напряжения, вытянулся в струнку. Что за комедия, эти армейские обращения? Он дернулся вперед, чтобы убежать, но его остановил зычный голос унтер-фицера:

– Почему вы не спросили у меня разрешения, новобранец? Уже забыли! Ну-ка, повторим все с начала.