Системная теория мышления. Функция искусства в генезисе цивилизации. Издание второе

Так, наиболее общий, наиболее широкий пример взаимодействия систем через вариативные подсистемы – взаимодействие внутренних систем психики: 1) оперирование системами искусства и 2) вербальное мышление. Обе системы содержат эмоционально-образные паттерны; вот они-то и изоморфны (для мышления – подсистема трихотомии, для искусства – на языке эстетических категорий – образ, эмоция).

Опираясь на вышеизложенное, можно сделать чрезвычайно важный для практики вывод:

*«Любой акт перцепции объекта восприятия обусловлен априорным наличием в системе восприятия воспринимающего субъекта структуры, изоморфной объекту восприятия, т. е. система восприятия S будет создана в том и только в том случае, если до начала восприятия некие свойства объекта, программа восприятия, алгоритмы результата процесса уже находились в сознании и в подсознании субъекта».

Человек (homo sapiens) не имеет генетических программ и алгоритмов вхождения особи «в социальную жизнь сородичей», вхождения (адекватного) в сферу жизнедеятельности социума и приобретает их в процессе культуризации и социализации. Аксиомы создания нового и изоморфности позволяют объяснить, как увеличивается в мышлении, в подсознании количество «мыслей», количество образов интериоризированных объектов, явлений окружающей действительности, социума; как иерархически растёт сложность, информационная мощность самого мышления. Но аксиома решения системы указывает на одновременное и параллельное создание в психике, в мозговых структурах, в нейронных сетях «банка программ решений», обеспечивающих использование образов воспринятых объектов, явлений в активном процессе вращения древа-фрактала мышления.

Представляется вероятным наличие двух способов принятия решений: 1) Готовое решение – по типу инстинкта, подобно алгоритму действия, записанному в геноме. В онтогенезе этот тип мышления разовьётся в «репродуктивное мышление»: оно обеспечивает жизнедеятельность индивида, принятие решений по сторонним, чужим программам, усвоенным в процессе культуризации и социализации, в профессиональном обучении, в общении, в книгах, в СМИ, в Интернете. 2) Самостоятельное решение – на основе порождения своей внутренней информации, это «продуктивное мышление», креативность.

Выше уже были названы многочисленные подсистемы культуры, изоморфные искусству: от культовых обрядов до игрушек. В чем их изоморфность, какие общие свойства позволяют эти подсистемы соотнести с высоким искусством, с истинно художественными творениями в их значении для филогенеза и онтогенеза мышления? Системный аспект категорий возвышенного и трагического, прекрасного и драматического, изоморфность структур искусства как форм, способов отражения окружающей действительности и общественного сознания (как реверса конструктивной функции искусства) позволяют выделить некоторые общие свойства, постулировать специфику подсистем культуры, имеющих конструктивную функцию: а) многозначность, мощность, интенсивность воздействия конструктивной функции подсистемы культуры прямо пропорциональна количеству смыслов, концептов герменевтики каждого уровня трихотомии – при одновременном уменьшении конкретного значения до абстракции включительно (прерванный оборот ещё можно конкретизировать «плотиной развития», «внезапной остановкой действия», но отдельный нонаккорд – уже полная абстракция); б) наличие специфических средств выразительности, характерных только для данной подсистемы культуры, для данного вида, жанра искусств; в) минимальное утилитарно-бытовое предназначение, вплоть до его полного отсутствия.

Психика содержит оба типа мышления; результативность репродуктивного мышления определяется функционированием внутренней речи, внутреннего вербального диалога, непрерывного «разговора с самим собой». Мощность продуктивного, креативного мышления зависит: а) от продолжительности или кратковременности внутреннего слышания и видения произведений искусства и (или) их фрагментов; б) от спонтанного или волевого, сознательного включения внутреннего слышания стихов, музыки, внутреннего видения произведений пластических искусств; в) (главное) от сложности систем искусства, которыми оперирует сознание личности. Именно сознание, осознание, структурированное и дифференцированное, и не просто звуковой акустический поток, но ноты (название, звучание, графика, аппликатура), интервалы, мелодии, аккорды, клавирная или даже оркестровая фактура. Именно сознание, поскольку аксиома изоморфности говорит о том, что сложность декодированного решения в подсознании и сложность этого рефлексированного решения в сознании в виде инсайта, озарения, «нахождения» – также изоморфны. Подсознание симультанно может оперировать всей воспринятой симфонией, сотней стихотворений десятка поэтов, но откроет, декодирует, поставит в сознание решение, сложность которого изоморфна сложности реального внутреннего звучания конкретных произведений искусств. Вполне вероятно, что существуют свои особенности работы механизма мышления при внутреннем оперировании зрительными образами пластических искусств, комплекса телодвижений танцев, хореографии (например, мышечная или тактильная составляющая – трихотомия!).

Определённый результат можно получить, используя вышеизложенный аксиоматический аппарат как инструмент раскрытия, описания некоторых сторон социума как системы. Так, считая искусство определяющей структурой мышления, в продуктах деятельности мышления – в силу аксиомы изоморфности – мы всегда обнаружим искусство как вариативную или случайную структуру. И тогда подобное видение социума-фрактала позволяет сделать далеко идущие предположения, выводы, умозаключения.

Мышление человека создаётся социумом, создаётся в соответствии с априорными закономерностями, с априорной программой, где искусство – подсистема или элемент определяющей структуры социума. Закономерность, создав мышление, не исчезает, она «материализовалась» в мышление. И теперь мышление той же самой закономерностью, как бы реверсно, в обратном порядке управляет социумом. Закономерность и та, и не та: фрактал-ёлка повернулся другой стороной, в данном случае искусство было сначала определяющей структурой, а теперь (в реверсе «мышление управляет социумом») становится вариативной или случайной.

Здесь определяющей структурой управления социумом становится материализованное мышление – «продолжение руки»: частная (и личная – не существенно) собственность. Это плуг земледельца, скальпель хирурга, завод промышленника, стратегический дар полководца, мастерство спортсмена, капитал финансиста, гений учёного, должность чиновника. Но когда система собственности материализуется, в её конечном продукте подсистема, элемент искусства всегда присутствует в явном или завуалированном («случайная» структура!) виде: в архитектуре здания, в аэродинамике самолёта, в красоте математической формулы, в дизайне монеты или купюры, в поэтике политического воззвания.

Данное общее свойство систем можно эмпирически вывести на любом структурном уровне: в микромире (вода вверх – взаимодействие электронных оболочек, реверс вниз – изменение фазового состояния), в организме (туда – бег трусцой; оттуда, реверс – рост мышечной ткани), в социуме (создание системы, вверх по иерархии – законы гармонии, формы, инструментовки симфонии; вниз, реверс, управление формой, инструментовкой – интерпретация дирижёра).

Подобно тому, как системная аксиома создания нового снимает антиномию материального и идеального, понятие реверса взаимодействия систем размыкает круг герменевтики (понимание элемента как части целого и целого как производного от частей): системы создаются взаимодействием нижележащих систем, а управляются ими же созданными – вышестоящими!

Достоверность системной аксиоматики легко прослеживается во взаимодействии локальных, относительно простых систем. Но и в сложных, и в сверхсложных системах системные закономерности действуют неумолимо и однозначно. Чтобы Петру I прорубить окно в Европу и создать новую политическую систему, империю, надо было сломать старую культуру, сделать элементы определяющей структуры новой культуры (от сбритых бород, аксессуаров ассамблей, военных оркестров до новой конфессии, нового формата образования и образа жизни) вариативными структурами новой экономики, и эта экономика позволила осуществить новую политику. И новое пролетарское государство строилось, неумолимо следуя системным аксиомам: уничтожение старой культуры – создание новой; новая культура – новая экономика; новая экономика – новый тип государства. Не забыть и о реверсе: в реальности слом старой системы и создание новой – процесс сложный, обоюдоострый и длительный, процесс многофакторный.

Сложность современного состояния отдельных сфер жизнедеятельности Российской Федерации происходит в том числе и от игнорирования общесистемных закономерностей. Так, не экономические закономерности формировали политическую систему нового государства, а, напротив, политика, вопреки системным тенденциям, сумела создать экономику, соответствующую данной политике. Отсюда ещё более неадекватная, не отвечающая необходимым преобразованиям экономики, система российской культуры.

Представляется возможным использовать системную теорию мышления в качестве доказательной базы необходимых фундаментальных преобразований элементов определяющей структуры российской культуры. Цель преобразований – создание массового слоя креативных личностей (имеющих механизм продуктивного мышления, подсистемой которого является, понятно, и понятийное). Данная проблема решается путём локального и (или) общегосударственного изменения парадигмы образования: путём внедрения инновационной технологии образования, основанной на первоначальном создании в психике учащихся внутреннего механизма оперирования элементами и системами искусства. И достаточно провести сравнительно небольшой ряд научных исследований и экспериментов, статистически и эмпирически подтверждающих действенность, результативность новой парадигмы образования и доказывающих, что именно уровень общенациональной креативности – решающий фактор развития всех сфер жизнедеятельности государства.

Другим следствием осознания системной аксиоматики может впервые стать внедрение в исследовательскую и учебно-методическую практику и далее – в системы экономики и политики непривычного аспекта государственного и общенационального значения искусства, конструктивной функции: основной, сущностной функции искусства, функции создания априорных конструкций, программ и алгоритмов социума.

Что происходит, если в процессе восприятия, в дидактическом, когнитивном процессе целостность трихотомии нарушается? Убирая кинестетику и образно-эмоциональный паттерн, получаем, по Веккеру [4], «речевой труп». С другой стороны, без замыкания процесса восприятия вербальным знаком имеем «пустую перцептивную оболочку». Системная иерархия процесса перцепции и знаково-символического (вербального) обозначения этого процесса очевидна в гипотезе лингвистической относительности, приписываемой американскому лингвисту Се-пиру и его ученику Уорфу, согласно которой человек может отчетливо переживать и воспринимать только те объекты, для которых он имеет адекватное вербальное определение и название. Углубляет этот тезис Ноам Хомский, неоднократно упоминая в «Картезианской лингвистике» о врожденном глубинном единстве всех языков. Но это единство, дающее возможность даже художественного перевода, базируется на абсолютном тождестве кинестетики и эмоций генотипа человека. Более того, пластические искусства, перевоплощая представления и образы в материальные объекты, доказывают и генетическое единство образно-эмоциональных паттернов.