Иван Московский. Том 5. Злой лев

– А своими людьми мне выступать… да их почти нет. Я до сих пор коронные войска не возродил. У меня нет никаких сил тебе помогать. Даже если я запрещу Фридриху вступать в мои земли, он это проигнорирует. Остановить его или создать хоть сколь-либо значимую угрозу не смогу.

– Я слышал, что Фридрих все это подает как защиту Литвы от моего завоевания. Так?

– Так.

– А давай его удивим? Продай ее мне.

– Как это?

– Вот так. Я тебе денег. Много. Чтобы ты и коронное войско восстановил, и просто казну подлатал. А ты мне Литву. И защищать ему ничего будет не нужно.

– Ты понимаешь, что просишь?

– Я не прошу. Я предлагаю. На самом деле мне Литва даром не нужна. И в ближайшие десятилетия будет не нужна. У меня есть чем заняться в своих владениях. Но я готов потратить довольно крупную сумму денег на то, чтобы избежать этой, в общем-то, глупой войны.

– Сейм меня не поймет, – покачал головой Казимир после долгой паузы. – Да и дети.

– А дети тут при чем?

– А наследство? Что я им оставлю?

– А… ну да. Но не хочешь – как хочешь. Просто в голову дурная мысль заскочила. Представил лицо Фридриха, который узнает о том, что ты продал титул и права на престол Литвы. И ему срочно нужно придумывать повод для войны со мной.

– Выдумает, – грустно произнес Казимир.

– А ты что грустишь?

– А чего радоваться? Кредиторы мне продолжают выкручивать руки. А тут еще огромная армия в пределы моей державы войдет. А потом ты там окажешься, и начнется черт знает что. Уж кто-кто, а я с удовольствием бы этого всего избежал.

– Что, и даже левобережье вернуть не хочешь?

– Не хочу. Да и толку? Ты разве забыл, что именно там были мною прописаны все концессии для кредиторов. Как верну, так и потеряю. Кроме того, я рад, что ты поладил с моей дочерью. Ядвига пишет мне много и только светлые, добрые письма.

– Ева.

– Ну да. Ева. Никак не могу привыкнуть.

– А кредиторы чего тебе руки выкручивают?

– Требуют выдать концессии в пределах доступных владений. Указывая на то, что я обманул их.

– И ко мне не идут?

– Не идут.

– Жаль. Я бы им выдал что-нибудь, – кровожадно улыбнулся Иоанн.

– Вот потому и не идут. Чай, не дураки.

– Обидно.

– Самому обидно. Но эти твари понимают, что у тебя они и прошлогоднего снега не допросятся.

– Слушай, а что магнаты по поводу всей этой заварушки думают?

– Единства нет. Иначе бы я Сейм продавил на Посполитое рушение. Но… Часть магнатов тебя поддерживают, часть – ненавидят, часть даже хотят к тебе на службу отъехать.

– И только наши договоренности не позволяют им это сделать. А ведь ты не хотел тогда.

– Не хотел. Каюсь.

– Может, в шахматы поиграем?

– Ох… нет… лучше давай думать, как выкрутиться из всей этой дурно пахнущей истории. Может, Джема натравить на Вену, когда Фридрих выступит в поход? Так, чтобы тот откуда-нибудь из Богемии или Моравии повертался в зад?

– В зад – да, его повертать надо. Но я жду со дня на день новостей о гибели Джема. Так что султан нам не помощник.

– Гибели?

– Патриарх и ряд иных советников уверены – он не жилец.

– Плохо… очень плохо…

– Да уж. Безрадостно. Может, я тебе денег дам?

– В долг? О нет… Мне хватило.

– Да я, в общем-то, и подарить могу. Тысяч двадцать медведей[1 - С 1475 года в Москве чеканились три серебряные монеты: векша, куна и волк в 0,8 грамма 250-й пробы, 1,6 грамма 500-й пробы и 5,33 грамма 750-й пробы, что соответствовало ?, 1 и 5 новгородским деньгам. С 1477 года начали чеканить еще три монеты: мышь, медведь и лев. Мышь была медной монетой в 1 грамм, равной 1/20 новгородской деньги. Медведь представлял собой крупную серебряную монету массой 31,36 грамма 990-й пробы и был равен полусотне новгородских денег и половине рубля, а лев – золотую монету в 3,537 грамма 998-й пробы – аналог флорина, выступавшего международным стандартом, примерно совпадал с медведем по стоимости. Визуально эти монеты были оформлены в том же стиле, что и векша, куна и волк.] или даже тридцать.

– Чтобы я выступил за тебя?

– Да.

– Ты понимаешь, что в этом случае Фридрих сначала нападет на меня? А мне с ним не совладать. Да и денег этих мало.

– Ну… давай я увеличу сумму до шестидесяти тысяч медведей? А хочешь – даже золотыми львами ее выдам?

– И что это изменит? – горько усмехнулся Казимир. – Сумма заманчивая, но я за оставшееся время не успею возродить коронные войска. А если бы и восстановил, то Фридрих все одно меня уничтожил бы. Это Сизифов труд. Поздно для таких дел.

– Я рад, что ты не позарился. Хотя мог.

– Мог, – кивнул Казимир. – Но ты ведь потом спросил бы с меня за них. А я уже получил немало уроков.

– И что ты будешь делать?

– Постараюсь отсидеться в стороне.

– Хоть сообщать о том, что и куда идет, будешь?