По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Декамерон шпионов. Записки сладострастника
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Декамерон шпионов. Записки сладострастника
Михаил Петрович Любимов
Эта книга – веселая сатира на перестройку, якобы задуманную как возвращение к истинному социализму через «дикий капитализм» под руководством соответствующих органов. Увлекательное повествование перемежается историями из жизни наших и западных спецслужб. Страна плывет по морю абсурда, как корабль дураков, изображенный на картине великого Босха.
Книга содержит нецензурную брань.
Михаил Любимов
Декамерон Шпионов. Записки сладострастника
Сатирический роман
© Любимов М.П., 2020
© АО «Издательский дом «Аргументы недели», 2020
* * *
Что жизнь? Мистерия людских страстей.
Любой из нас – печальный лицедей…
Все в нас актерство – до последних поз!
И только умираем мы всерьез.
Уолтер Рэли, английский поэт, государственный муж, пират
Мы бренны в этом мире под луной.
Жизнь – только миг; небытие – навеки.
Крутится во Вселенной шар земной,
Живут и исчезают человеки.
Ю.В. Андропов, председатель КГБ
Сатиры мы на органы не пишем!
Ведь органами мы живем и дышим.
Вольтер, хранцузский философ
Предисловие
Отрывок из «Декамерона шпионов», опубликованный в 1995 году под названием «Операция «Голгофа» в газете «Совершенно секретно», поверг нашу страну в смятение и произвел сенсацию во всем мире. Легковерные граждане, еще не отравленные фейками, дивились жуткому «плану Андропова» провести страну через «дикий капитализм» с тем, чтобы она добровольно вернулась на сияющую стезю коммунизма. Посыпались протесты и, наоборот, слова поддержки, всколыхнулась Дума, даже обсудила статью в одном из комитетов и запросила комментарии от органов безопасности, кое-кто угрожал судом и возмущался газетой. До сих пор фанатичные индивиды, мечтающие о возвращении на рельсы «реального социализма», используют публикацию как истинный план руководства КГБ.
Заметим, что статью публиковали со смонтированными фотографиями, где автор идет по Петрозаводску вместе с Юрием Андроповым (заменили голову секретаря обкома на голову автора, о великое прегрешение!), и для пущего неправдоподобия снабдили старинными гравюрами средневековых пыток якобы в «подвалах КГБ». Однако это не помогло, народ верит печатному слову! Слышались тем не менее и трезвые голоса, присвоившие публикации загадочное слово «апокриф», которого не чуждалась русская литература. Вот, например, суждения из статьи видного литератора и историка Вадима Кожинова «Кто и зачем придумал «перестройку»?»:
«…Читатели называют этот казус «подлостью», а между тем в теории сатиры такой довольно типичный прием (присоединение к телу не принадлежащей ему головы) с давних времен носит название «гротеск». Впрочем, было бы заведомо несправедливо предъявлять какие-либо упреки петрозаводцам, ибо сочинение М. Любимова вызвало, увы, возмущение или хотя бы глубокое недоумение у очень и очень большого количества людей. И в этом следует разобраться. В «Операции «Голгофа» повествуется о действиях известнейших политических и идеологических фигур 1980–1990 годов – от Андропова до Ельцина, от Аганбегяна до Митковой… И тем не менее сочинение М. Любимова чуть ли не большинство читателей воспринимало, как говорится, на полном серьезе. Чем это обусловлено? Думаю, прежде всего тем, что российские читатели не привыкли к такой сатире, где «руководящие» деятели предстают под своими собственными именами…
Но суть дела не в этом. На мой взгляд, сей сатирический «мемуар-роман» – явление яркое и примечательное. Преподнесенное в романе как реализация замысла Андропова беспощадное внедрение в Россию капитализма ради того, чтобы затем народ уже окончательно избрал социализм, – это, разумеется, чисто сатирическое, во многом гротескное изображение того, что происходило в стране за последнее десятилетие. Но с полным основанием можно утверждать, что именно такова – в основе своей – воля самой истории. Ведь именно так шло дело и после великих революций в Англии и Франции: самый решительный ход назад, восстановление монархии и феодальных привилегий, безоговорочные проклятия по адресу революции и всех ее последствий, а затем все же – окончательное утверждение нового экономического и политического строя, основы которого заложила революция. И те, кто сегодня особенно активно и «радикально» пытается «строить» в стране капитализм, в будущем так или иначе будут вынуждены признать, что на деле-то они «поработали» на окончательное торжество социализма, то есть являлись деятелями, вполне подобными героям сочинения Михаила Любимова. Да, герои «освобождения цен», «приватизации» и прочего в конечном счете поймут, что – несмотря на весь драматизм или прямую трагичность нашего времени – они-то были – подобно английским и французским «реставраторам» – прежде всего комическими фигурами, полностью готовыми стать прототипами героев самой язвительной сатиры. А «Операция «Голгофа» изобразила их таковыми уже сегодня».
Перед вами, дорогие читатели, несколько модернизированное переиздание романа, который оказался в известной степени пророческим. Неожиданные лавры Нострадамуса меня умиляют, хотя я совершенно не ожидал, что мы войдем в 2020 год с руководителем из КГБ и с его коллегами, освоившими важные государственные должности. Более того, издание «Декамерона» приурочено к мировому разгулу коронавируса – а разве ренессансная Флоренция не была объята страшной чумой? Разве не бежали из нее прекрасные юноши и девушки, как мои несчастные шпики?
Этот роман, хотя и сатирический, но без злости, автор склонен к улыбкам и животному хохоту и потому очень боится читателей, вгрызающихся в подобные произведения с паучьей серьезностью. Тут много легкого философствования, причем даже о самых высоких сферах. Но, клянусь, я не иностранный агент (опытный чекист заметил бы: «Это еще нужно доказать!»). И я очень боюсь, что меня посодють под одобрительный свист системных и бессистемных партий. В подражание Джованни Боккаччо в сей философский роман вплетены шпионские новеллы, дабы развеять увязшего в политике читателя. В свое время интеллектуальный мэтр моего поколения, критик и философ Лев Аннинский упрекал меня в том, что я не раскрываю «технологию» работы секретных служб. Исправляюсь, в романе эта «технология» представлена в изобилии картинками из операций разведки и контрразведки КГБ, картинками драматическими и юмористическими. Пусть не пугают читателя мудрые беседы с самим ренессансным Джованни Боккаччо, ведь мысли из прошлого освещают будущее. В романе политическая сатира смешана с пародией на эротический роман и даже с пародией (простите меня, грешного!) на столь любимый нами секс – разве со стороны не выглядит весь этот серьезный процесс уморительно комическим?
Так хватай и впивайся в книгу, дорогой читатель, возмущайся, трепещи, плачь и хохочи, как паяц над разбитой любовью! А по прочтении на всякий случай сожги! Вместе с коронавирусом.
Автор
Preludio
О, Джованни Боккаччо, незаконный сын флорентийского купца Боккаччо де Келино и одной шибко легкомысленной француженки! Ищущий юноша со взором целеустремленным, объевшийся утонченными знаниями неаполитанского двора при короле Роберте Анжуйском. Зачем ты возвратился оттуда к папаше во Флоренцию, скучную республику холодноголовых купцов? Бросить Марию Фьяметту, дочку короля Роберта, которую любил пятнадцать лет и воспел в сонетах! Не возмущайся, что заимствую название «Декамерон», не обнажай кинжал, если нам доведется встретиться в райских кущах, где на извилистых аллеях денно и нощно поют миловидные ангелы, подпаивая путников терпким вином.
Увы, родители не дали мне истинно классического образования, и после десятилетки, послужив Родине, я попал в летную школу в Сызрани. Слезы встают в глазах и дрожит от волнения голос:
Нас ждут гарнизоны Отчизны
с волнующей явной новью,
Но милая с воздуха Сызрань
останется вечной любовью!
Счастливое время казармы, портянок и местных красавиц, потом народивших эскадрильи летчиков, ничуть не хуже потомков неаполитанского двора. Затем, Джованни, встал я на терновую стезю секретной службы, именуемой КГБ, и, осознавая свою избранность, попал в разведывательную школу, где учили нас разным премудрым штучкам и черт знает чему. Отсюда провалы в образовании, стыдно признаться, но я попросту считал, что «Декамерон» означает нечто вроде Содома или Гоморры, этих суперсексуальных местечек, что у Мертвого моря, где я совсем недавно разминал и усаливал свои радикулиты и остеохондрозы. Ужасное дело: компания жизнелюбивых юношей и девиц вырвалась из объятой чумой полуопустевшей Флоренции и провела ДЕСЯТЬ бурных дней и ночей на пригородной вилле, рассказывая друг другу скабрезные истории и покатываясь со смеху. ДЕКАМЕРОН и означает ДЕСЯТИДНЕВКА – все простенько, как в аптеке.
И чумное время, и пиры нам не в новинку, что может быть прекраснее, если рядом грязь и вонь, кровь и смерть? Солидные дяди и тети, копающиеся в помоечном дерьме, на фоне холеного служителя собачьего борделя, надевающего презерватив бульдогу, доставленному на «мерседесе» на столь желанную случку. Все это не мешает славно поболтать за бутылкой кьянти или не менее прекрасного, но, увы, ставшего раритетом «Солнцедара», на котором я произрастал в Сызрани. Правда, в наших морозных краях, которые любимые и досточтимые предки явно заселили спьяну (кому бы пришло на трезвую голову занимать такие неблагоприятные для жизни огромные пространства в самых северных широтах мира?!), изысканные вина не в чести, пьем крепчайшее, и не без успеха для самоуничтожения. Да ты и не слышал о моей стране, о Джованни, хотя, между прочим, Господин Великий Новгород был демократической республикой еще до твоей Флоренции! Холодно у нас, холодно! Многие мечтают, что с потеплением Земли от изрыганий разной дряни в атмосферу наша страна превратится в цветущий субтропический рай. Но пока…
Как писал патриот и разведчик князь Петр Вяземский:
Бог метелей, бог ухабов,
Бог мучительных дорог,
Станций – тараканьих штабов,
Вот он, вот он, русский бог.
В наши дни, когда мы вроде бы породнились с Западом, появился шанс заменить грубые зелья изысканными напитками, вот и сейчас я пишу, прихлебывая шотландский виски, истинный молт «Singleton of Auchroisk», сия деревушка залегла в долине реки Спрей, около местечка Малбен. Боюсь, что ты ее не визитировал, но если случится посетить после Воскрешения Мертвых те края, не упусти случая, попробуй ключевой воды из ручья «Колодец Дори», на ней и изготовляют этот дьявольски вкусный напиток из Очройска, что на древнегэльском (язык шотландских кельтов, на котором, сильно поддав, говорят и в Сызрани) означает «Брод через поток» – так пойдем же по этому броду наперекор бурному потоку Судьбы, наперекор всему, смакуя вместе с молтом модных у нас куртуазных маньеристов:
О Ельцине, Зюганове, Попове
Неудержимо говорили вы.
Я слушал вас, прилежно сдвинув брови,
С внимательным наклоном головы…
Я медленно пытаюсь ввести тебя в курс дел, Джованни, дабы подвести тебя к своим десяти дням, исполненным страсти и муки. Хотя порой мне кажется, что смерти нет, и все мы просто странно и необъяснимо перемещаемся во времени и пространстве, в своих Флоренциях, Италиях и Московиях, если они существуют. Не закадычными ли друзьями мы пировали вместе, Джованни? В компании с Данте Алигьери и Александром Пушкиным, который читал: «Мы пили – и Венера с нами сидела, прея за столом. Когда ж вновь сядем вчетвером с бля…., вином и чубуками?»
Нет, тут еще не чума, но воздух колышется от дурных предчувствий: несчастны не только обнищавшие, жадно поглядывающие на гусиные паштеты в недоступных магазинах, но и богатеи, которые отстреливают друг друга, как бешеных собак, бросаются в бега и совсем не испытывают радости жизни – joi de vivre. А что важнее joi de vivre? Несчастны все человеки, даже олигархи – разве можно быть счастливым одному, когда до безумия тошно всем остальным?
И не только в этом дело, Джованни, а в том, что мир вещей – это не пир души. Ведь душа тянется к прекрасному, к высокому штилю поэзии, к игре кисти Рафаэля и Босха, к путешествиям вокруг света и любованию несравнимой природой. Но нет времени на наслаждение (лишь иногда – лепестки любви), все закручено и выкручено бешеным темпом работы, нежные бифштексы застревают в глотке, небывало прекрасные плечи и блестящие глазки лишь пролетают мимо губ.
Увы.
Михаил Петрович Любимов
Эта книга – веселая сатира на перестройку, якобы задуманную как возвращение к истинному социализму через «дикий капитализм» под руководством соответствующих органов. Увлекательное повествование перемежается историями из жизни наших и западных спецслужб. Страна плывет по морю абсурда, как корабль дураков, изображенный на картине великого Босха.
Книга содержит нецензурную брань.
Михаил Любимов
Декамерон Шпионов. Записки сладострастника
Сатирический роман
© Любимов М.П., 2020
© АО «Издательский дом «Аргументы недели», 2020
* * *
Что жизнь? Мистерия людских страстей.
Любой из нас – печальный лицедей…
Все в нас актерство – до последних поз!
И только умираем мы всерьез.
Уолтер Рэли, английский поэт, государственный муж, пират
Мы бренны в этом мире под луной.
Жизнь – только миг; небытие – навеки.
Крутится во Вселенной шар земной,
Живут и исчезают человеки.
Ю.В. Андропов, председатель КГБ
Сатиры мы на органы не пишем!
Ведь органами мы живем и дышим.
Вольтер, хранцузский философ
Предисловие
Отрывок из «Декамерона шпионов», опубликованный в 1995 году под названием «Операция «Голгофа» в газете «Совершенно секретно», поверг нашу страну в смятение и произвел сенсацию во всем мире. Легковерные граждане, еще не отравленные фейками, дивились жуткому «плану Андропова» провести страну через «дикий капитализм» с тем, чтобы она добровольно вернулась на сияющую стезю коммунизма. Посыпались протесты и, наоборот, слова поддержки, всколыхнулась Дума, даже обсудила статью в одном из комитетов и запросила комментарии от органов безопасности, кое-кто угрожал судом и возмущался газетой. До сих пор фанатичные индивиды, мечтающие о возвращении на рельсы «реального социализма», используют публикацию как истинный план руководства КГБ.
Заметим, что статью публиковали со смонтированными фотографиями, где автор идет по Петрозаводску вместе с Юрием Андроповым (заменили голову секретаря обкома на голову автора, о великое прегрешение!), и для пущего неправдоподобия снабдили старинными гравюрами средневековых пыток якобы в «подвалах КГБ». Однако это не помогло, народ верит печатному слову! Слышались тем не менее и трезвые голоса, присвоившие публикации загадочное слово «апокриф», которого не чуждалась русская литература. Вот, например, суждения из статьи видного литератора и историка Вадима Кожинова «Кто и зачем придумал «перестройку»?»:
«…Читатели называют этот казус «подлостью», а между тем в теории сатиры такой довольно типичный прием (присоединение к телу не принадлежащей ему головы) с давних времен носит название «гротеск». Впрочем, было бы заведомо несправедливо предъявлять какие-либо упреки петрозаводцам, ибо сочинение М. Любимова вызвало, увы, возмущение или хотя бы глубокое недоумение у очень и очень большого количества людей. И в этом следует разобраться. В «Операции «Голгофа» повествуется о действиях известнейших политических и идеологических фигур 1980–1990 годов – от Андропова до Ельцина, от Аганбегяна до Митковой… И тем не менее сочинение М. Любимова чуть ли не большинство читателей воспринимало, как говорится, на полном серьезе. Чем это обусловлено? Думаю, прежде всего тем, что российские читатели не привыкли к такой сатире, где «руководящие» деятели предстают под своими собственными именами…
Но суть дела не в этом. На мой взгляд, сей сатирический «мемуар-роман» – явление яркое и примечательное. Преподнесенное в романе как реализация замысла Андропова беспощадное внедрение в Россию капитализма ради того, чтобы затем народ уже окончательно избрал социализм, – это, разумеется, чисто сатирическое, во многом гротескное изображение того, что происходило в стране за последнее десятилетие. Но с полным основанием можно утверждать, что именно такова – в основе своей – воля самой истории. Ведь именно так шло дело и после великих революций в Англии и Франции: самый решительный ход назад, восстановление монархии и феодальных привилегий, безоговорочные проклятия по адресу революции и всех ее последствий, а затем все же – окончательное утверждение нового экономического и политического строя, основы которого заложила революция. И те, кто сегодня особенно активно и «радикально» пытается «строить» в стране капитализм, в будущем так или иначе будут вынуждены признать, что на деле-то они «поработали» на окончательное торжество социализма, то есть являлись деятелями, вполне подобными героям сочинения Михаила Любимова. Да, герои «освобождения цен», «приватизации» и прочего в конечном счете поймут, что – несмотря на весь драматизм или прямую трагичность нашего времени – они-то были – подобно английским и французским «реставраторам» – прежде всего комическими фигурами, полностью готовыми стать прототипами героев самой язвительной сатиры. А «Операция «Голгофа» изобразила их таковыми уже сегодня».
Перед вами, дорогие читатели, несколько модернизированное переиздание романа, который оказался в известной степени пророческим. Неожиданные лавры Нострадамуса меня умиляют, хотя я совершенно не ожидал, что мы войдем в 2020 год с руководителем из КГБ и с его коллегами, освоившими важные государственные должности. Более того, издание «Декамерона» приурочено к мировому разгулу коронавируса – а разве ренессансная Флоренция не была объята страшной чумой? Разве не бежали из нее прекрасные юноши и девушки, как мои несчастные шпики?
Этот роман, хотя и сатирический, но без злости, автор склонен к улыбкам и животному хохоту и потому очень боится читателей, вгрызающихся в подобные произведения с паучьей серьезностью. Тут много легкого философствования, причем даже о самых высоких сферах. Но, клянусь, я не иностранный агент (опытный чекист заметил бы: «Это еще нужно доказать!»). И я очень боюсь, что меня посодють под одобрительный свист системных и бессистемных партий. В подражание Джованни Боккаччо в сей философский роман вплетены шпионские новеллы, дабы развеять увязшего в политике читателя. В свое время интеллектуальный мэтр моего поколения, критик и философ Лев Аннинский упрекал меня в том, что я не раскрываю «технологию» работы секретных служб. Исправляюсь, в романе эта «технология» представлена в изобилии картинками из операций разведки и контрразведки КГБ, картинками драматическими и юмористическими. Пусть не пугают читателя мудрые беседы с самим ренессансным Джованни Боккаччо, ведь мысли из прошлого освещают будущее. В романе политическая сатира смешана с пародией на эротический роман и даже с пародией (простите меня, грешного!) на столь любимый нами секс – разве со стороны не выглядит весь этот серьезный процесс уморительно комическим?
Так хватай и впивайся в книгу, дорогой читатель, возмущайся, трепещи, плачь и хохочи, как паяц над разбитой любовью! А по прочтении на всякий случай сожги! Вместе с коронавирусом.
Автор
Preludio
О, Джованни Боккаччо, незаконный сын флорентийского купца Боккаччо де Келино и одной шибко легкомысленной француженки! Ищущий юноша со взором целеустремленным, объевшийся утонченными знаниями неаполитанского двора при короле Роберте Анжуйском. Зачем ты возвратился оттуда к папаше во Флоренцию, скучную республику холодноголовых купцов? Бросить Марию Фьяметту, дочку короля Роберта, которую любил пятнадцать лет и воспел в сонетах! Не возмущайся, что заимствую название «Декамерон», не обнажай кинжал, если нам доведется встретиться в райских кущах, где на извилистых аллеях денно и нощно поют миловидные ангелы, подпаивая путников терпким вином.
Увы, родители не дали мне истинно классического образования, и после десятилетки, послужив Родине, я попал в летную школу в Сызрани. Слезы встают в глазах и дрожит от волнения голос:
Нас ждут гарнизоны Отчизны
с волнующей явной новью,
Но милая с воздуха Сызрань
останется вечной любовью!
Счастливое время казармы, портянок и местных красавиц, потом народивших эскадрильи летчиков, ничуть не хуже потомков неаполитанского двора. Затем, Джованни, встал я на терновую стезю секретной службы, именуемой КГБ, и, осознавая свою избранность, попал в разведывательную школу, где учили нас разным премудрым штучкам и черт знает чему. Отсюда провалы в образовании, стыдно признаться, но я попросту считал, что «Декамерон» означает нечто вроде Содома или Гоморры, этих суперсексуальных местечек, что у Мертвого моря, где я совсем недавно разминал и усаливал свои радикулиты и остеохондрозы. Ужасное дело: компания жизнелюбивых юношей и девиц вырвалась из объятой чумой полуопустевшей Флоренции и провела ДЕСЯТЬ бурных дней и ночей на пригородной вилле, рассказывая друг другу скабрезные истории и покатываясь со смеху. ДЕКАМЕРОН и означает ДЕСЯТИДНЕВКА – все простенько, как в аптеке.
И чумное время, и пиры нам не в новинку, что может быть прекраснее, если рядом грязь и вонь, кровь и смерть? Солидные дяди и тети, копающиеся в помоечном дерьме, на фоне холеного служителя собачьего борделя, надевающего презерватив бульдогу, доставленному на «мерседесе» на столь желанную случку. Все это не мешает славно поболтать за бутылкой кьянти или не менее прекрасного, но, увы, ставшего раритетом «Солнцедара», на котором я произрастал в Сызрани. Правда, в наших морозных краях, которые любимые и досточтимые предки явно заселили спьяну (кому бы пришло на трезвую голову занимать такие неблагоприятные для жизни огромные пространства в самых северных широтах мира?!), изысканные вина не в чести, пьем крепчайшее, и не без успеха для самоуничтожения. Да ты и не слышал о моей стране, о Джованни, хотя, между прочим, Господин Великий Новгород был демократической республикой еще до твоей Флоренции! Холодно у нас, холодно! Многие мечтают, что с потеплением Земли от изрыганий разной дряни в атмосферу наша страна превратится в цветущий субтропический рай. Но пока…
Как писал патриот и разведчик князь Петр Вяземский:
Бог метелей, бог ухабов,
Бог мучительных дорог,
Станций – тараканьих штабов,
Вот он, вот он, русский бог.
В наши дни, когда мы вроде бы породнились с Западом, появился шанс заменить грубые зелья изысканными напитками, вот и сейчас я пишу, прихлебывая шотландский виски, истинный молт «Singleton of Auchroisk», сия деревушка залегла в долине реки Спрей, около местечка Малбен. Боюсь, что ты ее не визитировал, но если случится посетить после Воскрешения Мертвых те края, не упусти случая, попробуй ключевой воды из ручья «Колодец Дори», на ней и изготовляют этот дьявольски вкусный напиток из Очройска, что на древнегэльском (язык шотландских кельтов, на котором, сильно поддав, говорят и в Сызрани) означает «Брод через поток» – так пойдем же по этому броду наперекор бурному потоку Судьбы, наперекор всему, смакуя вместе с молтом модных у нас куртуазных маньеристов:
О Ельцине, Зюганове, Попове
Неудержимо говорили вы.
Я слушал вас, прилежно сдвинув брови,
С внимательным наклоном головы…
Я медленно пытаюсь ввести тебя в курс дел, Джованни, дабы подвести тебя к своим десяти дням, исполненным страсти и муки. Хотя порой мне кажется, что смерти нет, и все мы просто странно и необъяснимо перемещаемся во времени и пространстве, в своих Флоренциях, Италиях и Московиях, если они существуют. Не закадычными ли друзьями мы пировали вместе, Джованни? В компании с Данте Алигьери и Александром Пушкиным, который читал: «Мы пили – и Венера с нами сидела, прея за столом. Когда ж вновь сядем вчетвером с бля…., вином и чубуками?»
Нет, тут еще не чума, но воздух колышется от дурных предчувствий: несчастны не только обнищавшие, жадно поглядывающие на гусиные паштеты в недоступных магазинах, но и богатеи, которые отстреливают друг друга, как бешеных собак, бросаются в бега и совсем не испытывают радости жизни – joi de vivre. А что важнее joi de vivre? Несчастны все человеки, даже олигархи – разве можно быть счастливым одному, когда до безумия тошно всем остальным?
И не только в этом дело, Джованни, а в том, что мир вещей – это не пир души. Ведь душа тянется к прекрасному, к высокому штилю поэзии, к игре кисти Рафаэля и Босха, к путешествиям вокруг света и любованию несравнимой природой. Но нет времени на наслаждение (лишь иногда – лепестки любви), все закручено и выкручено бешеным темпом работы, нежные бифштексы застревают в глотке, небывало прекрасные плечи и блестящие глазки лишь пролетают мимо губ.
Увы.
Последний отзыв
Интересная книга