Последний день на планете Земля. Сборник рассказов

На когда-то молодом теле Апачи стали появляться морщины. Песок в часах отсчитывал незаметно ускользающие минуты. Лишь трое из экспедиции осталось в живых. Отец и мать единственного ребенка на острове покинули этот мир несколько лет назад. Они ушли друг за другом. Сначала душа вышла из тела матери. В этот день Остров ушел в глубокую тишину, это было молчание радости, в ее смерти не было горя. Островитяне, отец и сам Апачи понимали, что это только начало путешествия, что конец земной жизни – это первый шаг к новым ее проявлениям. После того как похоронили мать Апачи, отец со спокойным сердцем стал ждать своего ухода, поэтому двери в новый мир открылись для него раньше, чем было суждено. Он так хотел встретиться со своей возлюбленной, что небеса услышали его и забрали до предначертанного срока.

Скала была изумлена, наблюдая за уходом душ из тел, она почувствовала всю красоту этого процесса и уже не пыталась повлиять на него, она не противилась происходящему, зная, что это лишь закон Вселенной. Души приходят и уходят. Она видела не одну смерть, она уже была знакома с этой противоположностью бытия, и если раньше она была остро против и не могла принять такой ход вещей, то сейчас Скала стала зрелой и с глубокой мудростью поменяла свое восприятие. Теперь ее брат Остров стал ей великим наставником, настоящим учителем. Скала обрела новый взгляд на жизнь. И хотя с виду ничего не изменилось, внутри она стала другой.

Видя переживания Апачи, она сострадала ему, но его переживания были такими красивыми, такими безболезненными, такими естественными, что Скала восхищалась Апачи, он удивлял ее своим развитием. Еще вчера маленький мальчик, играющий около нее, сегодня стал зрелым мужчиной с львиным сердцем. Она вспоминала, как на ее глазах уходил отец Апачи и как соплеменники провожали его в последний путь. На смертном одре он шепнул сыну:

– Живи, пока живется, радуйся каждому мгновению, ведь ты не узнаешь, когда оборвется жизнь. Живи именно настоящим моментом, ведь это единственное, что у тебя есть, все остальное ты берешь напрокат. Твое восприятие действительности – настоящее богатство, храни его как самый дорогой камень, как самую важную вещь. Пускай эта мысль ведет тебя по этой непредсказуемой дороге. Пускай твое время идет с тобой как можно дольше, пускай каждый твой день будет полон наблюдаемых минут, пускай ни одна секунда не проскользнет мимо тебя. Я знаю, ты очень мудрый юноша, оставайся таким же любопытным и живи для себя, не причиняя никому вреда. – Отец перевел взгляд на море и добавил: – А теперь ступай, иди туда, где тебе рады, иди туда, где ты нужен, и будь там. Мне надо встретиться с двумя женщинами: с твоей матерью и со Смертью.

Тогда Апачи пошел к Скале и проплакал там целый день. Но это были не слезы печали, это были слезы гордости за отца, чья душа обрела мудрость и была готова к уходу в другое состояние – она не держалась за земную жизнь, она хотела двигаться дальше.

Все в жизни имеет свое место: нежеланное взросление, старение, опыт утраты и встреча со Смертью. Каждое сознание проходит через эти этапы, и пытаться удержаться на одном из них больше, чем положено, – глупость. Необходимо жить красиво, а красивое существование в этом мире материи – принятие всех этапов. Скала поняла это, она почувствовала свое невежество. Хотя она и прожила сотни тысяч человеческих лет, она нашла смысл, только когда наблюдала взросление Апачи. И когда он предал земле последнего из соплеменников, оставшись на острове один, он был зрелым мужчиной, телом, а главное, душой.

Апачи не боялся своего одиночества, потому что никогда не чувствовал, что он в этом мире один. Даже если никого физически не было рядом, он все равно ощущал энергию других существ. Весь мир был пронизан этими вибрациями, весь мир был соткан из сознаний и душ. И когда Апачи стоял на вершине Скалы, смотря в бескрайний горизонт, перебирая в руках две семечки оливкового дерева, он подумал о своих родителях, которые на протяжении всей жизни дарили ему свою любовь и заботу. Они никогда не оставляли его, всегда участвуя в его познании мира. И даже когда родители ругали его, наставляли и бранили за шалости, он знал, что это от любви. Ему не дано знать, были ли действия отца и матери по отношению к нему правильными, было ли все спланировано, или они поступали по воле сердца, но то, каким он стал, определенно было результатом их воспитания. И сорокатрехлетний Апачи, сделав несколько движений острым камнем, разрыхлил в земле две лунки и, поместив туда семена оливы, сказал:

– Я никогда не забуду свои корни.

Для восприятия Скалы история Апачи и его родителей была сродни небольшому роману для человека. И хотя эта книга ей понравилась и не хотелось, чтобы она заканчивалась, законы природы нарушить невозможно – все имеет свое начало и свой конец.

Скала понимала, что, как бы земные существа ни пытались продлить момент удовольствия, в следующую секунду оно все равно ускользнет от них. Радость, счастье, любовь – очень юркие зверьки, они забегают прямо в открытые ладони, но их невозможно сжать и держать. Если поступить так, то они покусают руки, превратясь в печаль, боль и страдание. Возможно, самое правильное решение – держать свои руки открытыми. Каждый миг своей жизни быть готовым к встрече с этими быстрыми, но яркими эмоциями.

Апачи прожил до шестидесяти пяти лет. И последние двадцать два года на острове стали очень счастливыми. Каждый день он просыпался с радостной мыслью: «Я живу!» Эта мысль грела его, радовала яркими лучами солнца и легким дуновением ветра. Она радовала его морскими волнами и пением птиц. Эта мысль грелась на полянке Скалы, среди двух оливковых деревьев. Эти двадцать два года Апачи был погружен в себя, он наблюдал все внутренние перемены. Когда ему грустилось, он грустил, когда ему радовалось, он радовался, когда ему хотелось танцевать, он танцевал. Он проявлял во внешний мир все, что было у него внутри. Он не расстраивался из-за своего одиночества, Апачи гордился им, ведь внутри него что-то жило, и это «что-то» всегда было радо встрече с сознанием. Апачи необходимо было лишь найти это чувство, а дальше оно раскрывалось в нем, как красивый цветок любви.

Он аккуратно ухаживал за могилами всех соплеменников и мысленно общался с каждым ушедшим. Каждый, кого он знал, был в его сердце и никогда не покидал его, каждый человек продолжал свою жизнь в душе Апачи.

Скала и все духи острова помогали Апачи, поддерживали его эмоционально и отправляли ему свою энергию, он не до конца понимал источник своих сил, но всегда благодарил эти места за щедрость. И духи чувствовали проявление любви Апачи.

Сын острова умер быстро. Он не мучился, не страдал. Он ушел в другой мир так, как мечтает большинство представителей человеческого рода, – во сне.

Еще никто не смог обмануть старушку Смерть – она приходит за всеми, еще никто не смог удержать путника Время – он оставляет всех. Эта стабильность делает мир ценным, каждая минута, проведенная здесь, обретает смысл, потому как Время уйдет и Смерть покажется на горизонте.

Человеческое существо боится боли, ведь она ощутима, человеческое существо боится Смерти, ведь она забирает все, оставляя пустоту. И темное пространство ворвалось в сознание Апачи, сына острова, – его не стало. Тело осталось лежать на когда-то любимой земле, а самого духа, жившего в нем, больше не было, что-то вышло за границы кожи и костей, что-то покинуло свой дом. Подруга Смерть позвала дух с собой, и он был не против, дух изменил Времени, Смерти никто не отказывает.

Скала ощутила сжатие и угнетенность, когда Апачи не пришел к ней. Она все поняла, а потом духи острова и сам старший брат подтвердили догадки Скалы – Апачи больше нет.

То, что пришло в ее мир, что ворвалось подобно смерчу, то, чему она противилась, и то, что она впоследствии приняла и полюбила, исчезло из ее реальности. Больше она не встретит завоевателей, которые прибыли на эти земли около семидесяти человеческих лет назад. Ни одного, все ушли.

Скала поняла простую мудрость, это стало ее открытием, это пришло к ней, как алмаз мудрости. Нечто твердое, жесткое и непоколебимое. Скала поняла: изменения происходят каждое мгновение жизни. Изменения – это язык общения Вселенной, она так ведет диалог с сознанием. Открытость и желание познать бытие – это услышать ее глас, принять изменения. И когда-то угрюмая Скала стала подобием своего старшего брата. Теперь Скала была счастлива от одной мысли, что она может наблюдать все, что происходит в этом чудесном мире. И, поняв это, она снова запела свою песню любви, которую подхватил Остров и все обитатели здешних мест. А два оливковых дерева на ее поляне стали покачиваться в такт музыке любви к этой прекрасной жизни.

?

Разрушенные

Переулок

Сильно сжатыи? кулак, разрезая воздух, спешил на встречу к и без того уже окровавленному лицу. Знакомство кулака Бена с физиономиеи? незнакомца произошло несколько секунд назад, после того как тот криво посмотрел на обладателя мощных рук. Кулаки Бена, способные легко раздробить любую кость на человеческом теле, всегда были наготове, и он их запросто пускал в дело. Бывало, что его орудия разрушения пытались подружиться с кирпичом или деревянным блоком, но те быстро ломались под сильным давлением. Парни из шаи?ки звали его Двои?ным Беном, потому что за первым ударом всегда следовал второи?. Как правило, двух ударов было достаточно, чтобы Бен мог насытить свои кулаки. В день он «кормил» их по несколько раз.

В своеи? банде подростков он был лидером, и всегда все слушали, что он говорит: никто не хотел, чтобы Бен выпустил на свободу то, что было создано дробить и калечить. Парнеи?, которые слонялись с Беном, звали Одноглазыи? Ник, Череп и Злои?. Они называли себя «разрушителями» – несложно догадаться, какои? смысл они вкладывали в это название. Банда уничтожала все на своем пути. Больше всего парни любили «нарваться на приятности». Конечно, «приятности» – это неприятности для других, но «разрушителеи?» это не волновало, ведь им так нравились эти «приятности».

– Злои?, брось-ка мне пива! – прорычал Бен после второго удара по лицу незнакомца. – Океи?, босс, – откликнулся Злои?, доставая банку пива из своего рюкзака.

– Какие планы, братцы? – прокряхтел Ник.

– Будем искать твои? глаз, – сказал Бен, открывая спиртное.

Вся шаи?ка, кроме Ника, откинулась от смеха.

– Если бы я встретил своего папашу, то забрал бы у него то, что он забрал у меня, – мои? глаз, – стиснув зубы, заявил Ник.

– Да что ты можешь? – попивая пиво, подначил Бен.

– Не стоит так говорить! – неуверенно заметил Ник.

– Или что? – спросил Бен, сделав шаг к Одноглазому Нику.

– Ничего, – отвернувшись, ответил тот.

– Череп, а ты что думаешь? Смог бы наш одноглазыи? дружок расквитаться с папашеи?? – переключился главарь.

– Если только мама разрешит! – прокричал Череп.

Все снова покатились со смеху.

– Что будем делать с этим типом? – Злои? ткнул пальцем на незнакомца, которого только что отделал Бен.

– А что мы делаем обычно? Бросим его тут, пускаи? покорчится немного, нечего так пялиться на достопочтенных господ, как мы с вами, братцы, – с ирониеи? сказал Бен. Все снова начали смеяться, даже Одноглазыи? Ник. Злои? нагнулся к уху незнакомца и прошептал тому:

– А ты как думаешь, что с тобои? сделать?

Хорошо одетыи? мужчина лет сорока с измазанным кровью лицом лежал на мокром тротуаре, укрыв собои? часть мусора, разбросанного в переулке. Он едва пошевелился, пытаясь перевести взгляд на Злого, но потом остановил себя и прошептал в ответ:

– У меня в кошельке, в правом кармане, есть немного денег, возьмите, только оставьте меня в покое…

– Что ты сказал, пес?! – бросив банку пива, подлетел к нему Бен. – Ты за кого нас держишь? Ты думаешь, мы решили грабануть тебя?

Мужчина, испуганно стиснув зубы, ощутил страх, волнои? прокатившии?ся по всему телу. В глазах стало темно, и ему показалось, что он сеи?час отключится.

– Череп, мы решили грабануть это типа? – спросил Бен.

– Нет, босс.

– Так почему он нам предлагает деньги?

– Наверное, подумал, что мы нелюди какие-то, типа бандитов, – заявил Череп.

– О-о-о-о-о-о-о нет, это же большая ошибка, – повернувшись на месте, сказал Бен в пустоту.

– Да, босс. Это точно ошибка, парень немного попутал, – отчеканил Череп.

– Мы прогуливались по вечернему городу, осматривали местные достопримечательности. Хорошо проводили время, вели светские беседы, делали все, что положено подросткам наших лет. Хотели заглянуть в бар познакомиться с традициями местных заведении?, а что случилось в итоге?