Последний день на планете Земля. Сборник рассказов

Мужик в кожаном обтягивающем барахле с большим пузом откликался исключительно на кличку Тесак, он ненавидел, когда его звали Билли. Его имя казалось ему слишком милым и звучало как писк мышки, поэтому существовала вероятность попасть в череду неприятностей, если назвать этого парня Билли. Под чередой неприятностей я имею в виду массажные процедуры лица, которые бесплатно, в рамках рекламной кампании, могут осуществить его здоровенные кулаки.

Последние пятнадцать лет Билли проживал дни исключительно в алкогольном опьянении. Из алкоголя он предпочитал пиво, и вместе с открытием глаз после глубокого сна он делал пару глотков любимого напитка – это было как почистить зубы.

С малого возраста его тянуло к технике. Вначале он увлекался моделированием, а когда подрос, смастерил себе мотороллер.

Сверстницы всегда симпатизировали Билли: он был неразговорчивым, но деловитым. Вместо нескольких слов он предпочитал пару действий. Недурная формула для четырнадцатилетнего парнишки.

Батя Тесака работал автослесарем, поэтому достать какие-либо инструменты или запчасти ему не составляло труда. По большому счету Билли получал все, что хотел, только не мог получить любви, ведь его мать умерла при родах, а батя с горя все время возился в яме под автомобилями своих клиентов.

Билли с отцом жили на окраине Дрездена. Проблем с работой у отца с сыном не было, они всегда оставались при деле, сильно не нуждались и жили ради того, что грело им душу, – возни с техникой. Батю увлекали болты, торчащие из металлических корпусов механических колесниц, а сына – ночные дороги, которые дарили бурю эмоций, облизывая тело воздушными потоками. Мотороллер Билли стал для него единственным другом. Тесак не разменивался на телячьи нежности и признания в душевной близости, его интересовал только монотонный гул мотора его железного коня. Он кормил его горючей жидкостью, когда это было необходимо, и устраивал ему технический осмотр после каждой совместной прогулки. Позже Билли сам начал налегать на горючую жидкость, и они со своим приятелем-мотороллером стали понимать друг друга еще лучше, ведь в них обоих текла «горючка».

Первый европейский заезд Билли осуществил в восемнадцать лет, после того как провел с отцом несколько месяцев в гараже. Надо отдать должное папе Билли: он по-взрослому оплачивал работу юнца. Скопив приличную сумму, молодой Тесак схватил свой рюкзак из мешковины и поехал на поиски себя в этом мире дорог. Кроме асфальтной поверхности, Билли ничего не замечал, его интересовала только затвердевшая нефтяная масса с утрамбованным щебнем. Мотороллер Билли жаждал выдохнуться в пути, он желал сгореть и захлебнуться в собственной копоти, ему было необходимо двигаться при любых обстоятельствах, лишь бы не останавливаться. И мотороллер делал это.

Через полтора месяца Билли вернулся из путешествия, в нем он увидел много красивых мест, много красивых женщин, он нашел свободу внутри себя, свободу, которую давала ему дорога. По возвращении Билли отец прочитал в его глазах готовность к взрослой жизни. Глаза Тесака успокоились, они не бегали, как ошпаренный енот, они были центрированы и неторопливы, как сытый лев, рассматривающий самок. Тогда отец впервые обнял сына, и эти объятия означали не радость, а гордость. Тесак почувствовал любовь, через отца в его сердце ворвалась волна, расширяющая пространство и собственные возможности. Билли ощутил мир. Все вокруг него остановилось, все стало таким понятным и объяснимым, все стало естественным, так что он ничего не хотел менять в этом замечательном проявлении бытия. Ну а потом случилась смерть.

Когда Билли стукнуло двадцать два года, отца Билли стукнул инсульт, и после непродолжительной реанимации батя ушел в волшебный мир воздушных гаражей, где ментальное тело могло продолжать крутить воздушные болты. Этот случай подкосил Тесака. Он готовился к смерти отца, но не ожидал, что воспримет ее так болезненно. Тогда Билли и пристрастился к пиву, он стал пить его каждый день, и сегодняшний Билли, стоящий в нашем кругу любителей фейерверков, уже пропустил несколько стаканчиков хмеля.

Тридцатисемилетний Билли до сих пор один, он никогда не был женат, он никогда не имел близких друзей. Дом для Билли – это дорога, а его единственный спутник – мотоцикл. Если чуть выглянуть из-за памятника Вацлаву, то можно обнаружить припаркованный черный, выдранный до блеска чоппер, этот малыш принадлежит Билли Тесаку, и когда вы будете хоронить измученное пивной диетой тело Билли, обязательно заройте с ним это двухколесное средство передвижения, Тесаку это понравится.

Взрыв

Круг из семи человек стоит у памятника святому Вацлаву. Все эти люди отобраны мной после тщательных поисков. Они не знакомы друг с другом, но я знаю их всех. Это я пригласил их встретиться в Праге и сейчас сам стою в этом кругу. Я один из семи, но они меня не узнают, ведь я изменился.

Со Сьюзан я познакомился в библиотеке, здесь, в Праге, пять лет назад. Для Джека я был психотерапевтом. С Иодой знакома моя мать, и Иода даже приезжала к нам в Канаду с одним из своих мужей. С Сергеем я познакомился после операции в России. А Мартин был моим мужем, до того как я сменил пол.

Мы познакомились с ним в Канаде, ведь он сам там вырос. Мартин был на три года младше меня, но его смазливое лицо будто говорило мне: «Будь со мной, и ты точно будешь обычной», а я как раз этого и хотела – обычности. Мартин и я учились в одной школе, и сначала он воспринимал меня как слегка сдвинутую, пока у меня не появились сиськи. Эти два шарика, прикрепленные к грудной клетке, очень помогли мне в дальнейшем. Мой бюст был пропуском в мир моих желаний, я, как Катя Сергея, научилась пользоваться своим телом. Заблокировав все свои мыслительные процессы, я прокладывала себе путь с помощью манящей сексуальности, которой наградил меня Бог. И Мартин купился на это. Хотя он так и не полюбил меня, но я точно зацепила его своей внешностью.

Да, я та самая Дженет, только ее тела здесь больше нет. Если все шестеро повернутся и посмотрят на меня, то увидят плотного мужчину с небольшой бородой. На мне надето серое пальто в пол, под которым скрыто взрывное устройство, и я готов привести его в действие.

Если вспоминать в хронологическом порядке появление великолепной семерки в моей жизни, то первой, с кем я познакомился, была Иода. Мне было тогда около одиннадцати лет. Она с мужем, уже не помню, как его звали, приехала в Оттаву и остановилась у нас. Мать селила приезжих на втором этаже: после того как мой отец погиб в автомобильной аварии, когда мне было девять, мама решила сдавать часть дома, немного зарабатывая на этом. Иода мне запомнилась очень шумной и властной женщиной, командующей мужем. Она рассказала нам о своей жизни (тогда я и запомнил историю про Пеппи) и дала визитку, чтобы ее можно было найти, если кто-то из нас окажется в Испании.

Следующим связующим звеном стала совместная жизнь с Мартином. Когда мы начали встречаться, он разрывался на два фронта: ухаживал за своей любимой и иногда приползал ко мне зализывать свои любовные раны. Я знала про его страсть, но меня устраивали такие отношения, я чувствовала свободу и независимость. Два года таких встреч меня утомили, поэтому мы разорвали связь и возобновили ее только несколькими годами позже. За это время я никого не нашла, да и особо не искала, я была увлечена учебой, посвящая все свое время знаниям, как Сьюзан. Выучившись на психотерапевта, я вышла замуж за Мартина, и у нас появилась семья.

В одном из путешествий вместе с Мартином я посетила Прагу. Пока он зависал в пивнушках, я побывала в местной библиотеке, где познакомилась со скромницей Сьюзан. Она хоть и неохотно, но пообщалась со мной и даже рассказала про свой сексуальный опыт. Для меня никогда не было сложностью узнать что-то тайное, даже напротив, это было очень легко, люди часто раскрывали мне свои секреты.

После была работа с Джеком. Он пришел ко мне на прием пять лет назад, тогда он был проездом в Канаде, и мы еще долго с ним общались через интернет, проводя поддерживающие сеансы. Я думаю, что он просто втюхался в меня или в мое тело, но работа с его проблемами для меня была особым «деликатесом». Очень ранимая личность, прячущаяся за доспехами уверенного альфа-самца.

С Прагой у меня были особые отношения, наверное поэтому я выбрал это место для своей выставки «Разбросанные кишки». Я посещала ее несколько раз перед отбытием в Россию на операцию. Меня удивляла и радовала зимняя Прага. Хрустящий снег под ногами, запах корицы и вкус трдельника, фирменной чешской сладости, возвращали меня в беззаботное детство, и все окружение успокаивало мое сознание, усыпляя необузданные идеи. Последней зимой в женском теле я познакомилась с Тесаком в одном из баров, кажется он назывался «Швейк». Я всегда хотела познать первобытное, потное влечение, поэтому, схватив Билли за яйца, я здорово завела его, а после в номере состоялся дикий секс.

Два месяца спустя была поездка в Москву, там мне отрезали грудь и нарастили жалкое подобие члена. В самом дорогом городе мира мы и столкнулись с Сергеем, он был там по делам – кажется, продавал или покупал какую-то недвижимость. Сергей плохо, но понимал меня на английском, мы несколько раз встретились за стаканом хорошего скотча в лобби отеля, а потом разъехались. Тогда во мне еще были женские черты, но после трех пластических операций я стал полноценным мужиком, и теперь эти ребята собрались рядом со мной около памятника Вацлаву, который, как и все вокруг, скоро познает силу взрывной волны.

– С меня хватит! Время идти обедать, у меня уже голова кружится, – Иода перебила Сьюзан, которая завершала ответ на мой вопрос.

– Да-да, мы как раз заканчиваем. Друзья, все готовы к обеду? – прочирикала Сьюзан.

Туристы смущенно посмотрели друг на друга – им показалось, что умница Сью разговаривает с маленькими детьми, а не со взрослыми.

– Я готов, – грубым голосом проворчал Тесак, поправив бороду. – У меня уже трубы горят, и вообще, какого черта я приперся на эту экскурсию, я думал, что здесь будет Дженет, а тут какой-то цирк.

– Ты сказал «Дженет»? – спросил Мартин.

– Да!

– Странно, меня тоже сюда пригласила Дженет! – задумчиво произнес Джек.

– И меня! – забыв о своем раздражении, добавила Иода.

– Да, и мне сделала заказ тоже Дженет… – озадачилась Сьюзан.

– Вы знаете, где она? Я ее не видел уже больше семи месяцев! – прокричал Мартин.  – Она написала мне, чтобы я приехал в Прагу и пришел на эту экскурсию, к памятнику Вацлаву, она сказала, что тут я смогу найти ее…

Гости огненной вечеринки посмотрели на меня и на Сергея: только мы с ним не высказались на тему знакомства с голубоглазой блондинкой.

– Я не в курсе, что за Дженет, – сообразив, сказал Сергей, – меня пригласил врач из Канады – Картер.

Оставался только я, и все двенадцать глаз пронзили меня, словно рентгеновские лучи,  – они хотели понять, кто я такой. И конечно, они узнают…

Мне никогда не нравилось мое женское тело, оно меня сковывало, загоняло в определенные рамки. Движения представительницы слабого пола такие вялые, тягучие, неторопливые, а мой ум всегда хотел скорости, он тосковал по быстрым движениям. Изгибы, утонченность, опрятность… Вся жизнь – дикая и неудержимая, здесь нет времени для красоты, время есть лишь для действия, как удар хлыста, и мужчины более приспособлены к ежедневным задачам выживания. Я не хотел ни от кого зависеть, мне нужна была свобода, мне нужен был тестостерон, мне нужно было пламя, чтобы одержать верх над своей глупостью, над своими мечтами. Я должен был приземлиться, стать мирским, понятным всем, а не загадочным. Решение поменять пол было первым решением на пути моих метаморфоз. Мне нужна была оболочка победителя, а не пресмыкающегося. Мне нужна была сила и власть, а вся власть в руках мужчин. Эта планета создана для них, женщина лишь обслуживающий персонал их желаний. Женщина готова пойти на все, чтобы заарканить самого активного и успешного, она готова жертвовать всем – своим временем, самооценкой, она готова отдаться в руки этого волосатого животного, и если это так, то почему бы мне не стать этим животным?

Механизм под моим пальто придавал жар телу, я чувствовал силу, первобытное доминирование, я осознал в себе Бога. Это я сейчас решал, сколько минут еще будут жить эти глупцы. Только мне решать, как долго проживут люди, которые не ценят жизнь, не ценят все ее дары, не благодарят именно это мгновение. Каждый стремится заткнуть дырку, из которой сквозит протухшей падалью, но ведь жизнь… Она такая ранимая, такая непредсказуемая и неуловимая, стоит оглянуться назад для того, чтобы понять: время несется, как заезд «Формулы-1». Бешеные скорости. Дни проносятся секундой, секунды, соединяясь, образуют минуты, часы, дни, а затем месяцы и годы.

А потом глаза мученика, собирающего свои кишки из распоротого живота, пустые глаза, осознающие свою смерть, но не готовые принять ее. Потом смерть выбивает дверь с петель и укладывает тебя носом в деревянный пол, тыча ярким фонарем в лицо. Она врывается и пожирает твое время, как сотни пираний поедают куски говядины. Мой акт – это подарок для тех, кто мне дорог, для тех, кто так и не смог принять жизнь, мой акт – это лучшее, что я могу подарить этим слепым невеждам.

– Это мой подарок вам! – распахивая свое длинное пальто, кричу я, вырыгивая скопившиеся слюни.

Недоумение, граничащее с диким желанием заорать на всю площадь, появляется у моих сонных друзей.

Я спокойно всматриваюсь в их глаза, которые источают страх. Если я сейчас нажму на кнопку, то в одну секунду раздастся взрыв. За мгновение, которое преодолеет мой большой палец правой руки, у тех, кто увидит его движение, пройдет перед глазами вся жизнь, и это мгновение станет равняться всем дням, прожитым на земле.

Я сильно преобразился, я стал совершенно далеким для смотрящих на меня. Люди, знакомые со мной, смотрят, не узнавая.

Я чувствую, как в их жилах пульсирует жизнь, она пробегает по телам с каждым ударом мотора в груди. Наконец они перестали думать о своих переживаниях, наконец они обратили внимание на этом момент. Перед лицом смерти все переживания стираются, как старой тряпкой стирается пыль с зеркал, остается важным само существование, и в свежем отражении легче рассмотреть суть. Я сделаю зрячими слепцов, я заставлю слушать глухих, я помогу чувствовать, я верну обоняние. Все чувства, получающие информацию из внешнего мира, вновь обострятся. Теперь каждый, кто сейчас смотрит на меня, ощущает потерю, теперь каждый готов сражаться за свое право продолжать испытывать человеческий опыт.

Внутренние конфликты создали прочные преграды между истинным «я» и окружающей действительностью. В сознании моих ярких друзей на глубоком уровне затвердела призма, через которую они смотрят на мир. Искаженный взгляд рисует страшную картину. Пришло время выбить ломом и испепелить к чертям в них это дикое животное, которое питается старым опытом, старыми переживаниями, которое прилепилось, как выброшенная жевательная резинка, и мешает делать уверенные шаги. И смерть, которую я подарю моим героям сегодня, станет сильнейшим лекарством от их страхов, переживаний и комплексов. Они сегодня умрут, чтобы родиться заново, в новом обличии. Они станут новыми. Абсолютно чистыми, как капли росы.

– Друзья, я и есть Дженет, – твердо говорю я. – И то, что я сейчас сделаю, разбудит вас! – с этими словами я подношу пульт с красной кнопкой к лицу и начинаю отбегать на свободный от людей участок площади.

В моей голове неторопливо бьет пульс. Каждый удар эхом отдается от стенок внутренних границ. Я зажмуриваю глаза. Мое дыхание ровно, как будто я еще маленькая девочка, лежащая на лугу в солнечный день. На моем лице улыбка. Мое сознание не боится, оно уже переживало в воображении этот момент сотни раз, но теперь все по-настоящему. Еще секунда – и я испытаю опыт смерти, тот самый опыт, который настигает каждого, и пускай дорогие мне люди сегодня умрут ментально, ведь я дарю им новый день рождения. Я дарю им исцеление и избавление от всех тревог, ведь сегодня жизнь оборвется, им незачем больше переживать, сегодня эмоции обнулятся, но моя смерть все же будет настоящей.

В темноте закрытых глаз пробегают картинки моей жизни, они тусклые, их сложно сделать вновь яркими, но они такие ценные, самые главные моменты моего существования. Я задерживаю дыхание, и сердце в груди ускоряет свой ритм, на выдохе произношу шепотом:

– Прощайте!

Нажимаю кнопку.

Хлопок.

Три месяца спустя