Прынц

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Ты только с дяБорей так не придуривайся.

– Как скажете, Татьяна Юрьевна. Да я теперь каждое ваше слово как завет буду принимать!

Танечка вздохнула, а на лице её буквально читалось: ох уж эти взрослые, столько мороки с ними.

12

Танечка не только придумала "гениальный" план, но и вложила первую весьма болезненную лепту в его осуществление. Пока Зоя собирала обед для Бориса, девочка решительно подошла к зарослям крапивы, помедлив и глубоко вздохнув, закрыв глаза и закусив губу, сунула оголённую руку в крапивную гущу. Как ни крепилась, но вскрик выпорхнул сквозь стиснутые зубы, брызнули слёзы.

Зоя услышала вскрик и моментально оказалась рядом:

– Что? Таня, что? Укусили?

Танечка показала покрасневшую руку.

– Как же ты…– начала Зоя и осеклась, внимательнее глянув в лицо девочки, растерянно выдохнула: – Зачем?

– Я не смогу понарошку плакать,– глотнула слёзы Танечка. – Нужно чтобы дяБоря поверил…

– Много чести для него. Пошли, мазькой смажем…

– Нет!– отпрянула Танечка.– Тогда не сработает…

– Ага! Может мне руку сломать и ногу подвернуть, тогда точно сработает…Всё, Таня закрываем эту лавочку! Я сейчас позвоню маме…

– Она скажет: "Не пори чушь, мать!" и отключит телефон.

– Ох уж эти мне Бугаевы!

– Да мы такие,– улыбнулась сквозь слёзы Танечка.– Всё будет океюшки. МамЗоя, ты не отвлекайся, думай про свадьбу.

– А чего мне думать? У меня такие классные организаторы: всё спланируют, всё продумают. Разжуют и в рот покладут, знай, глотай. Только улита едет, когда-то будет…

– МамЗоя, ты прямо как ребёнок! Пойду я, а то мы по правде поругаемся…

ДяБори на месте не оказалось.

– ДяБоря, где вы? Я принесла обед.

– Иди сюда,– прозвучало тотчас справа из лесной гущи.

Он стоял на коленях и что-то мастерил. Подойдя ближе, Танечка увидела миниатюрный колодец: рядом с молодой сосенкой бил ключ, дяБоря расчистил его и обложил полешками, присыпал землёй, вода уже наполовину заполнила "сруб".

– Ух, ты, как здорово!– Танечка забыла и про саднящую боль в руке и про слёзы.– Будем пить чистенькую водичку! А то мне из бутылок не нравится.

– Мне тоже,– начал дяБоря и осёкся, внимательней всмотревшись в лицо Танечки.– Ты плакала? Что случилось? Ушиблась?

– Нет,– Танечка присела на корточки, глядя во все глаза, как вода в колодце светлела, а рыжая взвесь кругами оседала на дно.

И тут дяБоря увидел красную руку девочки, россыпь волдырей, выдохнув нечленораздельное, похоже, ругательство, быстро вскочил, метнулся влево в заросли, через пару секунд вернулся, держа в руке пучок каких-то листьев и лоскут бересты.

– Давай,– вновь опустился рядом на колени.

– Что?– Танечка не отрывала глаз от колодца: вода вот-вот должна была перелиться через край, и ей очень хотелось увидеть этот момент.

– Руку. Ясно: крапивой обожгла. Больно? Поэтому и плакала? Сейчас полечим ручку.

Танечка опомниться не успела, как дяБоря обложил руку прохладными листочками, закрепив их берестяными верёвочками. Боль лишь на секундочку напомнила о себе и затихла, по руке разлилось приятное тепло, и ещё было чуточку щекотно.

Вода, наконец, перелилась через край и весело зажурчала, вернувшись в родное русло.

– Водопадик получился! – обрадовалась Танечка, но, глянув на "забинтованную" руку, вспомнила о своей роли.

–Что, жжёт?– дёрнулся дяБоря, увидев, как изменилось лицо девочки.

Танечка помотала головой, разбрызгивая запланированные слёзы.

ДяБоря заглянул ей в лицо:

– Да, подруга, а ведь ты врёшь и не краснеешь. Не из-за руки плачешь. Давай, рассказывай. Или мы не друзья?

Танечка всхлипнула:

– Друзья…Я не хотела вра…говорить неправду. Просто она…такая…Мы поссорились, и я больше к ней не пойду! С вами буду…

ДяБоря кашлянул, точно поперхнулся:

– Со мной тебе будет нехорошо. У неё палатка, а у меня небо над головой…Вот сейчас успокоишься и пойдёшь мириться…

– Не буду я с ней мириться!– вскочила Танечка. – Пусть сначала помучается, поплачет и сама придёт мириться! Я не пойду, хоть в землю закапывайте! У неё есть топор, сделаем шалаш, и у нас ещё лучше будет…

– Значит, объявляем ей войну?– неопределённо усмехнулся дяБоря.

– Да, войну! Пусть помучается! Будет знать, как детей обижать. Вы только ей помогите палатку поставить.

– А может, пусть сама помучается?

– Нет, мы же не изверги. Пусть знает, что мы не такие… – Танечка для убедительности ещё пару раз всхлипнула, размазывая слёзы по щекам.

ДяБоря вытер руку о брючину, затем достал из внутреннего кармана куртки удивительно белоснежный конвертик носового платка, протянул Танечке:

– Возьми. Вымой лицо и перестань плакать.

– Спасибо. Пойдёте к ней?

– Придётся, раз советуешь. Вот перекушу и схожу.