Буран 2.0

– Как раз самое интересное.

Помощник снова включил видео.

– Николай Андреевич, мы все не раз видели, как проходят старты космических ракет. Это море огня. По известным кадрам видели и старт «Бурана» с ракетоносителем «Энергия»…

Старик перебил:

– В автоматическом режиме – как взлёт, так и посадка. Кстати, до сих пор никто не смог повторить.

– Да-да, но сейчас не об этом. На ВДНХ не было ни моря огня, ни выжженной земли, как это бывает при стартах. Очевидцы утверждают, что объект всплыл над городом, как невесомый, и только потом включились двигатели. Как такое может быть? Есть ли этому научное объяснение?

– Если честно, меня это самого потрясло! Повторю: проект курировали военные, и секретность была абсолютной. Но, так или иначе, мы немного представляли, чем занимаются соседи. Кто-то занимался двигателями, кто-то – планером, ну и так далее. Короче, то, что я скажу, – не информация, а мои домыслы. В 1984 году у нас был создан новый отдел. Причем не из наших сотрудников, и общаться с этими людьми нам было запрещено. Им выделили огромный ангар. Чем занимались, было неизвестно, но ходили слухи, что антигравитацией. Все ещё недоверчиво посмеивались. А через два года стало известно, что отдел закрывается, – видимо, чтобы слухи пресечь. А на деле окружили ангар пятиметровым забором и по периметру камеры наблюдения повесили – они в то время в диковинку были. Знать наверняка, чем там занимаются, мог только генеральный, но он уже ничего не скажет. Видимо, у ребят что-то получилось…

5.

– …А где тут у вас отлить можно?

– You can do directly from the porch (Тебе можно прямо с крыльца).

– Чё? Ты мне человеческим языком скажи!

Девушка смягчила тон:

– Пойдём, гоу. – Она отцепилась от голубенького поручня, плавно оттолкнулась белым носочком и поплыла вглубь по станции, ловко корректируя движение руками.

Только-только вестибулярный аппарат у Ваньки пообтесался к новым условиям существования и допустил, что верх – это там, где голова, а тут снова в пространстве всё перепуталось. Организм не желал с этим мириться и отреагировал рвотным позывом.

Девушка оглянулась на звук:

– Э, поосторожней там, а то убирать заставлю! Дыши глубоко и медленно. Потом привыкнешь. Когда-нибудь под водой плавал?

– Угу. – Ванька не рассчитал силу и, оттолкнувшись вслед, пролетел мимо. Больно ударился об угол какого-то замысловатого прибора и остановился в нелепом положении, схватившись то ли за провода, то ли за трубопроводы.

– Эй, бой, плавнее надо, ты так всю станцию разгромишь!

Хорошо, что туалет был недалеко. Небольшая кабинка в переборке – едва-едва развернуться. Девушка взяла двумя пальцами гофрированный шланг, заканчивающийся подобием воронки, повертела его в руках:

– Вот, как-то так. – Девушка нажала кнопку. Где-то включился компрессор, засасывая воздух через раструб воронки, – это чтобы ничего в стороны.

Ванька разглядел шланг поближе, проверил рукой, как на пылесосе, скорость всасывания:

– Очень эротично, а девочки как?

– Приходится приспосабливаться.

– Ясно. Меткость – норма жизни! Ты… это… отвернись, что ли…

– Здесь можно закрыться. – Девушка опустила шторку, оставив Ваньку наедине с самим собой. Устройство справлялось со своей функцией хорошо, но лёгкий запах туалета всё равно присутствовал.

– А ты что, одна здесь?

– Почему одна? Ещё Али на станции, но он сейчас в лабораторном отсеке – какой-то важный эксперимент. Впрочем, у него все эксперименты важные. – Девушка глянула на часы, что невесомо болтались на её запястье. – Он сейчас придёт. У него вечерний намаз скоро.

– Чего?!

– Вечерний намаз. Али – мусульманин.

– Ваххабит, что ли?

– Почему сразу ваххабит? Али – учёный, известный генетик. Выдвигался на Нобелевскую премию в прошлом году, а ему всего тридцать три…

– Или уже…

– Какая разница! А сам-то ты чем занимаешься?

Ване не хотелось говорить правду, потому что после упомянутого номинанта на Нобелевку хвастать, что ты слесарюгой вкалываешь в каком-то захудалом автосервисе, было как-то не очень, но и врать тоже не хотелось. Поэтому сказал уклончиво:

– Я механик, вообще-то, со сложной техникой связан.

– Прекрасно, Эйван, только скажи мне плиз: весь этот спектакль – он зачем?

– В смысле? Какой спектакль?

– Вся эта глупая инсценировка с угоном. Младенцу понятно, что угнать космический корабль impossible, I do mean it’s not possible. В подготовке запуска всегда участвуют сотни специалистов – заправка топливом, проверка всех систем. Стартовый комплекс перед полётом напоминает с вертолёта муравейник – я знаю, я сама видела. Я знакома с российской космической программой, с графиком пусков – там нет ни слова о возрождении программы полетов русского «Бурана». Я знаю всех ребят из отряда космонавтов, потому что предполётная подготовка у нас совместная, но тебя там никогда не видела. А этот твой внешний вид… Алкоголь в крови с несовместимым для живого человека уровнем. Нет, русские, пока не улетели, у себя в сегменте иногда закрывались и выпивали. Это строжайше запрещено правилами, но они это делали. Иногда. Нелегально и тайком. Но это просто смешно – прятаться, – ведь система вентиляции общая, и запах алкоголя разносился повсюду. Но мы относились к этому снисходительно. Как у вас говорят, смотрели сквозь пальцы. Ведь все знают, что русские и водка – понятия неразделимые, но напиваться до такой степени, как ты, да ещё во время старта! Why? Впрочем, ладно – это дело твоё и твоего руководства. Лучше скажи, зачем твоему правительству свои действия оформлять таким странным, никакой логике не доступным способом? Сначала прошла информация в новостях, что в Москве произошёл взрыв. О причине все терялись в догадках: то ли теракт, то ли техногенная катастрофа. Печально, конечно, но чем я могу помочь здесь, на орбите? Мне свою работу надо делать. А дальше я занимаюсь своими делами – вдруг толчок. Ощутимый такой. Я сначала подумала, что это мелкий метеорит, – а что ещё можно подумать? Они тут летают как бешеные – я уже два раза выходила наружу менять элементы на солнечных панелях. Давление воздуха проверила – не падает. Значит, герметичность не нарушена. Уже хорошо. Посмотрела на экран, Oh man, компьютер ведёт проверку герметизации шлюза. А с чего вдруг его проверять? Оказывается, этот дурень только что произвёл стыковку в автоматическом режиме с неизвестным грузовым кораблём и собирается после проверки открыть входной люк. Какой, к чёрту, грузовик? Откуда? Ближайший прилёт «Союза» с новым экипажем только через неделю по графику. Я к обзорному куполу, смотрю – это не грузовик, а самый настоящий шатл. Ничего не понимаю! Какой, к чёрту, шатл – программа-то закрыта, потом пригляделась – красные звёзды и серп и молот на корпусе… Доложила в Хьюстон – те в шоке. До сих пор никто не понимает, что происходит. Запрашивала ваш ЦУП – там тоже всё видят, но тоже в замешательстве. А руководство молчит. И Москва молчит. Я понимаю: ваш президент эксцентричный человек, мне он даже симпатичен своей первобытной харизмой – нет-нет, я нисколько не умаляю ни его ума, ни его деловых качеств руководителя, я верю, что его поступки продиктованы интересами своей страны и русского народа, просто мне кажутся странными его некоторые методы. Не то что бы он агрессивен для других или зол, просто он непредсказуем иногда. А это вызывает сумятицу в умах и недоверие в мире.

– Блин, и к чему этот базар?

– К тому, чтобы ты мне сказал правду, что на самом деле происходит.

– Я ж тебе говорю: мы с Серым к Вовану на дачу собрались, а сами в говно. В метро хер пустят, а на тачку бабок нет. Смотрю – «Буран» стоит. По трапу забрались – внутри никого. Я такой в кресло сел, тумблеры пощёлкал – тишина. Серый надо мной ещё смеяться начал, потом отлить вышел. А я чего-то разозлился даже. Ещё покрутил рукоятки какие-то, вижу – кнопка «Автомат». Нажал – оно всё ожило, засветилось, я за Серым метнулся, да поздно. Башкой треснулся – до сих пор болит. Во, смотри – шишак какой…

Кэрол грубо оборвала его тираду:

– Ваня, извини, но я тебе не верю. Неужели ты сам не чувствуешь, какой бред несёшь? Не можешь говорить правду – лучше молчи, иначе я буду думать, что ты сумасшедший. Потому что так примитивно врать может либо безумец, либо отъявленный негодяй. И давай прекратим этот разговор, тем более что Али возвращается.

Откуда-то снизу (впрочем, это смотря как располагаться – может быть, и сверху) выплыл щуплый темноволосый человек с аккуратно подстриженными, как у голливудских актёров середины прошлого века, усами и в таком же белом комбинезоне, что и Кэрол.

– О, у нас гости… Когда прилетели? А я работаю и ничего не слышу. Кэрри, ты говорила, что следующий экипаж – только через неделю. У русских сменились планы? – бойко начал он по-английски и с широкой улыбкой протянул Ваньке руку: – My name is Ali.

– Ваня, – ответил Ванька на довольно крепкое рукопожатие и поправился для солидности: – Иван.

Али перешёл на ломаный русский:

– А где мой друг Семёнов? Мой друг Семёнов из Сколково с результатами расчётов?

В разговор вмешалась Кэрри по-английски:

– Этот парень прилетел один. При странных обстоятельствах. О цели прилёта не говорит. Изначально вёл себя более чем неадекватно – пришлось применить шокер. Ты ещё смеялся: зачем на орбите шокер? Как видишь – пригодился. Уровень алкоголя в крови – запредельный!