Буран 2.0

И если Али, занятый своими мыслями, сразу не обратил внимания на то, как выглядит и как одет новый член экипажа, то теперь спортивные штаны, грязная футболка и кепка на затылке на этом оч-чень странном русском удивили американца. А увидев бутылку у него в руках, удивлённо спросил:

– Beer, isn’t it?

Кэрри поспешила пояснить:

– Это я в русском сегменте взяла, чтобы этот парень не умер от алкогольного отравления.

– То есть чтобы нейтрализовать смертельную дозу яда, нужно к тому, что есть, добавить ещё? Логично.

– Али, ты смеёшься, но это работает! Не знаю как, но работает. Вам, мусульманам, этого не понять. Мой дед, когда вечером приползал в стельку пьяный домой из соседнего бара, всегда утром пивом отпивался. Я не говорю, что это хорошо – хлестать виски каждый вечер, – но утром деду пиво помогало не умереть…

– А зачем? Не понимаю, какой в этом смысл – пить каждый день?

– Трудно отучить от пьянства человека, пережившего «сухой закон».

– И где он сейчас?

– Он умер. Давно уже…

– Прости, но пиво его всё-таки не спасло.

– Увы, не спасло. Он погиб в аварии. Проезжавший водитель уснул за рулём и протаранил бар, в котором дед постоянно ошивался. Там обычно народу полно. Всем ничего, а деда насмерть. И потом, дожить до девяносто четырёх – тоже неплохо.

– Сожалею. Я лишь хотел сказать, что алкоголь для человека – всё-таки не самый полезный продукт.

– Али, мы отвлеклись, выгляни в иллюминатор. – Сказано было загадочным тоном и в то же время непреклонно.

– А что там? – Али оттолкнулся от поручня и влетел в обзорный купол. – Ого, русские возобновили программу полётов кораблей многоразового использования? Здорово, а я и не знал!

– Даже ЦУП этого не знает. Этот парень утверждает, что он угнал этот корабль по пьяной лавочке прямо из центра Москвы.

– Бред! Это невозможно!

– Согласна, но факт № 1: русский челнок с выставки, где он служил экспонатом, исчез. Факт № 2: он теперь находится на стыковочном узле МКС. Хьюстон в шоке, Москва молчит, а с нами здесь непонятный парень довольно маргинального вида. Ты можешь объяснить, что всё это значит? От парня толку нет – он либо дьявольски хитёр, либо…

– Ребята, а ничего, что я ещё здесь? Вы можете человеческим языком, по-русски, говорить? А то чувствую себя как в хачлабазе – вроде бы зашёл только пивасика взять, бабки им свои принёс, а они между собой бла-бла-бла – то ли обмануть хотят, то ли ещё чего замышляют, – неприятно, а ты стоишь как дурак! Так и вы о своём о чём-то базарите, а я, как дурак, слушай!

– Али, я не уверена, что он и вправду не знает английский. Будь осторожен, держи подробности своих исследований в тайне. Я подозреваю, что причина всех событий именно в этом.

– Кэрол, детка, я никогда не делал секрета из своей работы. – И уже обращаясь к Ваньке, перешёл на ломаный русский: – Иван, мы здесь занимаемся очень важными исследованиями – разработкой лекарства от рака. И у нас уже есть значительные результаты. Невесомость даёт невероятные возможности для работы с клетками и генетическим материалом. Мой русский коллега Семёнов через неделю привезёт сюда свои компьютерные расчёты и результат обработки материала – того, что я отправлял на Землю с предыдущим экипажем. Если тебя это, конечно, интересует. А сейчас извини – мне пришло время сотворить молитву.

Али извлёк из-под устройства, напоминающего велотренажёр, небольшую площадку где-то 50 на 70 сантиметров размером. С одной стороны этой площадки или платформы – коврик с арабской вязью и бахромой по краям, с другой – телескопическая штанга хай-тековского вида с шарнирами всех степеней свободы. Али прикрепил вакуумную присоску на конце штанги к гладкому месту на борту станции, поправил бахрому, которая торчала во все стороны, и вынул из кармана какое-то устройство с пачку сигарет величиной. И, хотя его никто не просил, поспешил пояснить:

– Это молельный коврик, специальный для космических полётов: в невесомости его необходимо как-то фиксировать. А в руках у меня прибор, который позволяет в любой момент определять направление на Мекку. Это очень важно – станция-то постоянно вращается. Смотри.

Али включил приборчик и, глядя на экран, рукой отрегулировал и зафиксировал положение коврика.

– Это устаревшая модель, – прокомментировал он свои действия, – сейчас ученые из Исламского космического университета создали полный автомат: фиксируешь на любой поверхности – и он сам определяет и поворачивается по направлению к Мекке и постоянно поддерживает это направление. А сейчас – извини меня, плиз.

Али подлетел к коврику, осторожно, стараясь не нарушать выверенное положение оного массой своего тела, пристегнул к нему колени специальными ремнями на липучке – видимо, в космосе по-иному ритуал не соблюсти – и согнулся ниц в молитвенном порыве.

«Ни хера себе учёный! Такой ещё и пояс шахида с собой принесёт! Взорвёт тут всё к чёртовой бабушке! Во славу Аллаха-то, чего ж не взорвать?»

6.

«– Бессмысленно предсказывать человеку его судьбу – ведь если он не полный идиот, то сделает поправку на грядущие события, и картина его жизни кардинально изменится.

– То есть если ты знаешь, что человек должен сию минуту умереть, ты не скажешь ему об этом?

– А смысл? Особенно если у тебя в руках пистолет и ты держишь его на мушке».

Разговор, подслушанный в автобусе.

Сначала не было ничего. Ни верха, ни низа, ни права, ни лева – ни-че-го. Отсутствовало время, не было пространства и света. Чёрное, густое и бесконечное небытие. Потом среди этого небытия определился ритм, оформляющий примитивную повторяющуюся музыкальную фразу – невнятную, но назойливую. Ударные и бас какой-то группы безжалостно забивали в голову ржавые гвозди – когда по одному, а когда все сразу. Каждый такой гвоздь вспухал в мозгу красным бесформенным пузырём, который тут же начинало тошнотворно рвать на куски и бесконечно выкручивать. Пробуждение не радовало. Руки свело от перенапряжения. Голова же лежала на чём-то липком. Ванька сглотнул пересохшим ртом несуществующую слюну и открыл глаза. Осмотрелся. Оказывается, он сидел у себя в районе на грубой деревянной скамейке, в забегаловке с названием «Килька». Руки сжимали бутылку из-под пива с торчащей из горлышка коктейльной трубочкой. Тут же всплыли в памяти американка в белом комбинезоне и странный мусульманин на молельном коврике. «Бля, приснится же такое…». Он вытащил трубочку и опрокинул бутылку в рот. Та была пуста. «Сука, я ведь её ещё на станции всю выпил! Блин, какая, на хер, станция? Всё, сука, допился… Как сюда-то попал? А ваще круто вчера в центре оттопырились, малолеток погоняли – и пральна, чтоб знали, кто тут главный! Блин, Серый же в ментовке! Стоп! То есть, может, и нет. Это же во сне по ящику показали. Бля, первый раз в жизни во сне телевизор смотрел! У меня бабка любит сны разгадывать – надо будет у неё спросить потом, для смеха, что это значит – смотреть телевизор во сне»… Пошарил по карманам – денег ноль. Ещё раз перевернул бутылку – как засохла падла, ни капли!

«Кильку» любили и постоянно в ней ошивались работяги-алкаши из местных, иногда со своими хорошо подержанными подругами, но чаще строгой мужской компанией. А также завсегдатаями здесь были молодые пацаны с района – пивка попить, футбол посмотреть и заодно дела перетереть. Когда-то, в девяностые, местные бандиты (уже давно все покойники) переделали бывший пункт приёма стеклотары под шалман, поставили по углам бюсты, а на стены поместили портреты всевозможных вождей, а также ура-коммунистические лозунги, типа «Решения партии в жизнь», развесили сатирические плакаты, уличающие бракоделов, пьянчуг и расхитителей социалистической собственности. Где-то нашли другие артефакты советской эпохи, как то радиола «Рекорд 66» и работающий ДО СИХ ПОР! телевизор КВН. Телевизор величиной со средний комод стоял на окне, гудел трансформатором, пять минут нагревался и смутно показывал только Первый канал. Экран он имел, правда, поболее, чем у айфона, но этот недостаток компенсировался огромной стеклянной линзой, заполненной дистиллированной водой. Линза, если перемещать её вперёд-назад по специальным полозьям, позволяла увеличивать изображение в два-три раза и сама по себе приводила посетителей в восторг больше, чем шедевр советской радиотехнической промышленности 1949 года. Впрочем, воображения у завсегдатаев хватало только на две вещи: на предположение, что в линзу налита не дистиллированная вода, а чистый спирт, и поэтому её надо вскрыть, а спирт выпить. А если всё-таки там вода, то запустить туда рыбок и устроить аквариум.

Был здесь и современный телевизор – большой, на полстены, включённый постоянно на спортивный канал, – и показывал он либо футбол, либо хоккей. Все попытки буфетчицы тёти Маши, добродушно прозванной из-за непомерной толщины за глаза Жабой, посмотреть какой-нибудь слезливый сериал или концерт популярных и заслуженных артистов неизменно натыкались на пьяное недовольство посетителей и сразу же пресекались.

Ванька поводил глазами по сторонам в смутной надежде встретить знакомых. Удачно: через пару столов расположился бывший одноклассник Лёха Бессонов по кличке Бес. Лёха радостно глядел в его сторону, улыбался и кивком приглашал к себе. Словно только и ждал, когда Ванька придёт в себя. Перед ним на столе запотевшими боками манили и ждали две кружки пива.

Не видя смысла себя уговаривать, Ванька перебрался к приятелю:

– Привет, Бес. Что, на работу устроился?

Про работу – это была дежурная шутка. Все знали, что Лёха в последнее время нигде не работает, не собирается, и на что бухает – непонятно. Хотя всем он намекал про какие-то мутные аферы, про якобы знакомства с какими-то крутыми людьми, всячески пытаясь всех убедить, что вот-вот озолотится. Уверить, очевидно, в первую очередь он хотел самого себя, потому что ему никто не верил и всерьёз не воспринимал.

Бес радостно отреагировал:

– Ага, ну, будь здоров! – И в три глотка вылил кружку в себя. – И тебя могу устроить.

– А что за работа? – Ванька указал на оставшуюся кружку. – Угощаешь?

– Тебе и взял. Смотрю – в отрубях валяешься, думаю, очнёшься – не пропадёт. А работа? Работа ништяк! Делать почти ничего не надо, а денег платят – будь здоров!

– Не томи…

– Вот. – Лёха полез в сумку и вытащил из неё маску для дайвинга, только с матовыми чёрными стеклами.

– Понырять решил?

– Сам ты понырять! Это шлем виртуальной реальности. Российская разработка. Короче, одна контора ищет добровольцев для испытаний. Причём негласно, потому что эти разработки ФСБ финансирует. Бабосы нормальные платят, а я там, типа, вербовщик, что ли…

– Какие на фиг испытания? Что там испытывать?

– Там виртуальная реальность по новому физическому принципу реализована. Даже в Пендосии такого ещё нет. Поэтому секретность.

– Тебя-то как они взяли, ты ж алкаш конченый…