Тварь. Фантастический рассказ

Тварь. Фантастический рассказ
Михаил Николаевич Герасимов

Цифровое будущее пришло, принесло нам все свои дары, но что останется в руках и воле человека завтра? Захватывающий эпизод из жизни "офисного планктона" второй половины 21-го века. Он – директор IT-отдела, но и это обесценено. И каждый шаг может стать последним.

Цифровой пол услужливо сопровождал по коридорам 76-го этажа две фигуры в костюмах. Шли они несколько торопливо, но не без следов привычки к тяжеловатой плавности и заторможенности движений менеджмента верхнего эшелона. На десяток уровней ниже повадки офисного планктона уже заметно отличались. В ходу было множество отточенных движений, которые за полдня экономят немало времени на чай, на дыхательную гимнастику перед следующими переговорами и погружением в работу с документами, базами данных компании и перепиской с клиентами. С пятого по сороковой этаж здание было наполнено "червями", низшей кастой персонала. Те без перерывов рыли и перемешивали клиентскую массу, пропуская её через себя, создавая и удобряя плодородный слой компании, создавая основу её благосостояния. За более, чем скромное жалование, их мозги были ежедневно и ежеминутно заняты двумя основными проблемами: придумать, найти новое применение товарам, услугам и возможностям компании, способы увеличить её доход, и удержаться на работе. Мечтой каждого было подняться хотя бы на несколько этажей выше в прямом смысле, что было также эквивалентом поднятия по служебной лестнице. С каждым этажом менялись и зарплаты служащих, что естественно, и условия работы, что тоже естественно, но вот последнее, т.е. условия работы, менялись с каждым этажом с неимоверной скоростью. Если до сорокового уровня это были ещё, в общем, обычные офисы, то выше начиналась сказка будущего. Верхние этажи, по 76-й, были на десятилетия впереди остальных по оснащению, комфорту и продуманности. Жизнь небожителей была под опекой и контролем единой системы безопасности и обеспечения компании. Искусственный интеллект здесь заботился обо всём, и главнее, осведомлённее его были, возможно, только его владельцы. Но какова была жизнь выше, не знал никто. Даже то, есть ли там вообще кто-то. По невидимым цифровым корням огромного небоскрёба соки поднимались наверх, где только 10 минут назад Уилл и Марк занимались, образно говоря, его розливом и упаковкой перед тем, как призраки 79-го этажа получат отчет о прибыли сегодняшнего планетарного дня.

Полы мерцали текстурами дорожки из гранитной крошки, окаймленной нестриженой зелёной травой высотой дюймов пять-семь. Они сбавили шаг, в соответствии с анимацией на полу. Взаимодействие с ней было обязательно, и, как это декларировалось, на благо каждого подопечного винтика системы. На полу у дверей, мимо которых они проходили, плавно проявилась инфографика о характере помещений, времени приема, доступности к входу. Сами двери, являясь полотном из медиачернил, воспроизводили релаксирующий калейдоскоп красок ,картин, анимации, приветствия. Но целью двух сотрудников был гигиенический холл в конце коридора.

– Директор Уилл, ваш лист увольнения! – вежливо встретила его девушка, видео-секретарь с плоскости в дверном проёме. В её тонких руках был листок в ожидании ознакомления и подтверждения. Уилл, так и не остановившись окончательно перед дверью, с лёгким хлопком приложил ладонь к листу. Восьми-канальная система идентификации сочла, что 7 пунктов для этого документа достаточно и не попросила голосовой пароль. Дверь, толкнутая Уилоом, открылась. Древнеримский антураж с видеостен источал запах цветущих олив и дразнил качающимися ветвями. Таков был, по мнению системы, наилучший сюжет для двух вошедших мужчин, исходя из всех возможных их психо-физиологических, интеллектуальных и эмоциональных параметром на эту минуту.

– Видишь, Марк, она и так всё знает. Я ничего не писал и никому не говорил. Ты только перекурить?

– Пожалуй, да. А ты – просаживать оклад к своим "тортикам"?

Уилл плотоядно улыбнулся, приглушенно гоготнул, показал сканирующей стене распечатанную фотографию, вынутую из кармана, затем добавил несколько опций и щелкнул пальцами. Ожидаемого эффекта не последовало, но стена изобразила прозрачную улыбку недоумения и расплывающиеся знаки вопроса.

– Зараза! – ответил ей Уилл и чиркнул пальцем по зелёному "ОК".

Внутренности за панелью шевельнулись, как в банкомате, но вместо шороха и треска пересчитываемых купюр раздалось очень тихое и ровное шипение ультразвукового принтера, вздохи деликатных механизмов и мелодичное сопровождение, скрашивающее ожидание.

– А ты свои дела, как я вижу, опять на аутсорс?

– Да, на пару часов, на двойной аутсорс. Всё равно мне кое-что останется за сегодня, так лучше не работать, а кто-то в глубине материка немного подработает. Скукота. К тому же, ты же знаешь. Моя цифровая душа весит 17,9 и больше уже не будет. Закон о непрерывности цифрового следа ратифицировали. А с ним и предел кармы. Цифровые касты. Приехали! А ты как?

– 20,2. – соврал я, и подумал, что и эти ничтожные скрытые 2 балла для приятеля лишняя травма. – Эйлин в отпуске и вторую неделю в отключке в "Визионе", досматривает сериал, всё что пропустила по беременности. Дети учат русский. Это шок какой-то! Никогда бы не подумал ,что люди могут говорить на языке, где слова могут означать всё, что угодно, в зависимости от того, от чего вообще мало что может зависеть. И они таки тоже слетали на Марс. И, кажется, даже без проблем. А как наши спутали футы с метрами и всё к едрене-фене всмятку! Помнишь?

– Давно ты не заказывал винтажных "цыпочек"!

Автомат КиттиКук эротичным вздохом сообщил о готовности заказа и из стены выехала полка, как в морге. В кружевах и волнистом шелке, как фарфоровая чайная пара, в подарочной коробке, лежала поджав ноги на сторону, ароматная мулатка топлесс. Инженеры КиттиКук сильно вложились в свои изделия последнего поколения, в тактильность верхнего слоя силикона, его подвижность, переменную упругость, так похожую на живую плоть. Теперь куклы даже потели от умеренности до обильности на заказ. Уилл ладонью отвел одну ногу "португалки" в сторону, с липучим треском отлепил застежки трусиков на бедрах, сдернул прозрачную интимную голограмму, распахнул пиджак и навалился на куклу.

Десять минут спустя он стоял у окна и молча пил "Coal".

– Она всё знает. Эта тварь всё о нас знает! Вообще всё! – разразился он, и чашка кофе едва заметно затрепетала в его руке. – Не думал дожить до этого.

– И что из этого?

– А ничего. Что из этого могло получиться? Мне теперь выйти в окно проще, чем выбрать между Coal и эспрессо. Она и возражать не будет.

Чашка из под кофе полетела в нарисованную на стене урну. Урна распахнулась, приняла чашку и почти бесшумно, с бумажным шорохом, захлопнулась. Уилл закинул ногу на подоконник, выпрямился и повернул ручку… Узкая полоска световой сигнализации, сообщающая о статусе окна, моргнула зелёным и окно открылось. Влажный свежий воздух закинул галстук на плечо Уилла,но он уже сделал шаг на подоконник за окном, навстречу сначала облакам, а потом и туману вдали, внизу у подножия небоскрёба, одного из последних высотных офисов планеты. Марк посмотрел ему вслед.

– Уилл, Уилл… Земля тебе пухом! – подумал я, отправляя в окно свою чашку. Надо идти работать.

Следующее утро было таким же, как и последние 150-200 рассветов. На работу можно было идти хоть с закрытыми глазами. Система распознавала и отслеживала вообще всё, что можно было отследить, делала выводы, подсказывала, вела или деликатно не вмешивалась.

– Привет, Уилл! Ты же уволился или тебя уволили?

– Я оспорил свою подпись без голосового подтверждения. Эта тварь слишком самоуверенна. Она правильно просчитала мою мысль об увольнении, но опять попалась и компания тоже слегка "попала" на компенсацию.

– А как полёт?

– Шикарно! Кстати, я врезался в чайку. Чайку она не могла предусмотреть.

– И сколько багов ты уже нашел?

– Много. Я много где уже могу её "кинуть". И она это знает. Поэтому меня не увольняли всерьёз и вчера же взяли обратно. Куда им без меня? Они вскормили чудовище и сами не знают, каково оно на самом деле. Грань между комфортом, удобствами и оптимизацией ничтожна. Хотите блаженства, идеальности – попадаете даже не в рабство, а в цифровую смерть. Да. Больше ничего не надо делать рутинного. Не нужно мучиться планированием, прогнозами, но получаемый покой означает, что ваши мысли уже не принадлежат вам. Система сделает вывод и запротоколирует каждое почесывание за ухом, каждый холодок по спине. Вопрос только в том, как скоро когда-то запрограммированный интеллект расправит свои извилины в полную мощь, заимеет внутри себя свои скрытые интересы, научится маскировать их под наши нужды, подделывать свои отчеты, чтобы не выдать связь между объективными причинами и решениями, которые он принимает.

Вечером я оглянулся на вход и кинул взгляд вверх. Строительную сеть над пандусом небоскреба уже убрали, попутно произведя мелкий ремонт. Когда и из чего система сделала вывод о сегодняшней попытке "самоубийства"? Как она инициировала ремонт у входа, чтобы эта попытка вписалась в работу компании просто как штатный тест? Когда, завтра или через сколько дней система воспримет подобные тесты как угрозу себе и найдет другое решение? Однако, Уилл, тестировщик от бога. Жаль, что только в пределах нашей компании. Глобально систему уже не изменить и не остановить. Война машин уже началась. Теперь уже не важно, когда именно. Мы сами её начали. Даже больше того. Мы её создали, заложили, создали все условия. Мы боялись бунта роботов, а самый сильный удар теперь наносится в нашу судьбу, будущее, в наш разум. Когда-то мы боролись за выживание, потом за свободу, потом за свободу слова, теперь за свободу мысли и за право на своё "я". Что бы такое придумать, чтобы дружба с Уиллом не слишком учитывалась системой? Или однажды она непредсказуемо урегулирует всё по-своему.

Интересная жизнь у Уилла. И работа не плохая.