Мгновение вечности

Хоть здесь и не университет, но почему бы его не создать и не окончить! Наследование опыта доступно, например, муравьям, грибам, растениям, даже в какой-то степени и высшим млекопитающим. И ещё много кому. Черви, медузы, бактерии, … Об инстинктах ты в курсе, хотя и поверхностно.

– Растения? Жизненный опыт у растений?

– Почему нет! Ты не оценил слова "для цивилизаций вашего типа", но ты можешь понимать эти оттенки. Придётся напрячься и начать думать свободнее и глубже. Ты принадлежал к одной из множества цивилизаций, совокупность которых считал одной. Начинай получать удовольствие от понимания, от мысли, от смысла. А там, может быть, и до осмысления замысла дойдёшь.

– Смысл.. мысль… Что я могу создать, и как?

– Всё, что угодно.

– Даже свою прошлую жизнь?

– Да, если захочешь,и если найдёшь в этом занятии смысл.

– А ещё?

– Не знаю. Зависит только от твоей фантазии.

– Фантазии? Так то, что было до темноты – это тоже было на самом деле? Один из чертей тоже говорил о фантазии.

– На самом деле никакого самого дела нет. Есть ты. Ты – это твоя память. Твоя память – это конструктор, из которого ты можешь создавать всё, что заблагорассудится. Желаю успеха!

И голос умолк. Я попробовал обратиться к нему, но не получил отзыва. Моё встроенное «руководство пользователя» оказалось тоже с характером. Но, наверняка оно следит за мной, и отвечает, когда в этом есть особая необходимость. А может… Во всяком случае, я опять был один, как и было указано в лицензии на Вечность. Постоянный спутник и собеседник мне не положен. Ну и пусть так! Я задумался. Может, на мгновение, может на несколько тысяч лет. Какая теперь разница! Я мысленно развернулся к багажу своей памяти и начал разбираться со своими воспоминаниями и что я могу с ними сделать. Или чего я хочу. попробовать населить это пространство миллиардами людей, нарисовать материки, пляжи, назначить свои правила и пуститься в самое отвязанное путешествие, какое не пришло бы в голову ни одному туристу даже с неограниченным бюджетом? Мир по моим правилам… Заманчиво. Но куда меня это приведёт? Через какой-нибудь триллион лет мне надоедят пляжи, красотки, межзвёздные путешествия. Через два триллиона, когда я исчерпаю свою фантазию созданием миров, форм жизни и невозможными явлениями природы, я начну войны и катастрофы? Создам ад?

Но ад начался с самого начала. И имя ему было Неисчерпаемость. И Бессмыслие. Где-то позади, за гранью бесконечности, осталась Земля. Может быть, там прошли миллионы лет, её обожгли солнечные вспышки, или новые войны, падения астероидов, океан снова кишел первобытным планктоном или мегалодонами, или там уже жила супер-цивилизация, освоившая пространство на сотни световых лет вокруг, и обустроившая умильный музей, рассказывающий о её прошлом. А может быть, там всё застыло в ожидании моего возвращения. А я был здесь, создавал из пустоты и своих воспоминаний новую реальность, похожую на мои прошлые сны, наслаждался всемогуществом и отсутствием времени, которое так торопило меня раньше. Теперь было иначе. Время нисколько не мешало мне своим неотвратимым ходом и неизбежностью наступления какого-то нового «крайнего срока», новой финальной черты. Но ад бесконечности подавлял. Что вы знаете о бесконечности? Она бесконечна – это почти ничего не сказать. Когда ты находишься в бесконечности, нет смысла в движении, нет никаких точек отсчета. Ты можешь лететь куда угодно с любой мыслимой и немыслимой скоростью, но это равносильно тому, что ты остаёшься в неподвижности. Ты ни к чему не в состоянии приблизиться. В бесконечности ты можешь сколько угодно увеличиваться в размерах, хоть до размеров сверх-галактик, но при этом чувствуешь себя в сравнении с бесконечностью ничтожным атомом.

Я терзал и терзал свою память, напрягал фантазию, создавал и рушил. У меня хорошая память! Она впитала так много слов, мыслей и фантазий, столько желаний! И я прожил здесь тысячи тысяч разных старых и новых жизней. Я прожил жизнь желудя, впитав соки земли. Я вырос в высокий дуб, чувствовал движение соков вверх по стволу весной, прожил обезвоживание осени. Я расставлял в стороны пальцы своих ветвей, а ветер трепал шевелюру листвы. Я заслушивался музыкой шума ветра в листве. Я был атомом углерода, прикованным как Прометей к кристаллической решетке алмаза, был ленивым и задумчивым осьминогом, стаей вольных дельфинов или касаток. Я прожил всё, что было возможным прожить в прошлом и будущем, от доисторического кольчатого червя на дне мелового моря до кванта света, несущегося меж галактик, уже не помнящего что его породило и устремлённого в бесконечность космоса. Я был всем и вся. Что я ещё упустил и не попробовал? Я найду это. У меня есть Вечность и Бесконечность. Некуда спешить. Череда созданных мной миров дала мне какое-то насыщение, зрелище, но ничего не добавила к моей памяти. Как будто всё это было во мне всегда. Я перечитал книгу своей памяти и передумал в ней всё ,что было возможно. Чего у меня нет, так это цели. Мне ещё не понятно, какой смысл в том, что я творю, потому что сотворённое мной исчезает. В этом была та самая ложка дёгтя. Всё отчетливее вырисовывалось то, что память моя не так бесконечна, и когда в ней создавалось что-то слишком громоздкое и сложное, то что-то созданное ранее исчезало.

И всё ещё не было новой цели. И чем дальше я строил, тем больше рушилось позади.

Как собрать эту головоломку, в которой так много всего, так много возможностей, но нет результата, которого нужно достигнуть. Этот результат – смысл моего пребывания здесь. Смысл, как высшая цель, манит к себе, но, возможно, для его достижения нужно разрушить то, что я имею сейчас. А хочу ли я этого? Стоит ли эта цель дороже того, что я получил и имею? Желанная Вечность и такая удобная Бесконечность – чего вы хотите от меня? Но ни вечность, ни адская бесконечность не отвечали мне. Я вспомнил о голосе, к которому уже не обращался настолько давно, что почти забыл о нём. Пора бы сделать новый шаг.

Часть 2. Безумие.

– Где остальные? – отправил я волну своего голоса в пустоту. Кругом снова была пустота. Я погрузился в покой и последние созданные мной миры растаяли.

Голос спокойно ответил мне в затылок:

– В таких же мирах, вероятно.

– А те, кто… не успел накопить жизненного опыта и наполнить память…

– Дети… Не волнуйся о них.

– Но почему исчезает всё, что я создаю? У меня уже неплохо получается.

– А ты ещё ничего не создал. Любование песком, пересыпаемым из ладони в ладонь ничего не добавляет к самому песку.

– Но ты говорил… Я начал создавать, я вкладывал в это усилия.

– Твои усилия – ещё более абстрактная вещь, чем твоя память. В слове «создавать» есть слово «давать», но ты только в начале пути.

– Черт побери! В начале! Кому или чему я тут могу что дать, чтобы что-то создать? Я уже, кажется, создал боль и ярость, и почти готов создать ад. Что я ещё могу сделать?

– Попробуй!

Что прозвучало в этом «Попробуй!». Странная смесь предложения, предупреждения, издёвки. Моя мысль уже много раз испытывала ощущения, похожие на мучения, но от буквального создания ада и разрушений меня что-то всегда останавливало. Всерьёз ли это предложение голоса?

Я уже давно привык к тому, что мысль, сбросившая оковы тела, легко принимает любые формы и образы. По своему настроению я менял эти состояния и воплощения легко, как герои мультфильмов. Хотя нет. Персонажи сказок давно остались далеко позади. Мои метаморфозы отражали каждое колыхание мысли. Теперь, когда клокочущие мысли заставляли гудеть сознание и видеть перед собой сжимающиеся кулаки, я видел их, но не кровь выступила из под ногтей, а нечто черное, как нефть, и тяжелое, как ртуть.

Тёмные мысли, как наэлектризованная, липкая угольная пыль, застилала взгляд, портила мои творения.

Тогда и возникло Зеркало.

Овальное напольное зеркало.

В его поверхности отражалась непроницаемая тёмная пустота. Та самая темнота, которая теперь сгущалась за спиной и вокруг. Её комки становились всё ощутимее и плотнее, касались меня и кажется хотели что-то оторвать. Сопротивляться им было всё сложнее. Тёмная липкая тьма поглощала меня и последнее, что мне удалось увидеть, бросив взгляд на зеркало, силуэт, проступивший на стекле: мокрый черный мех, смотревший на меня маленькими глазками. Тонкий, заострённый хвост и торчащий из-за спины… трезубец.

– Я? Это я?

Впервые за всё время возникло ощущение такого испепеляющего жара изнутри. Как когда-то ранее, когда я пытался создать свою первую звезду, первый комочек белого света, теперь внутри меня снова зарождался свет, но горячий, готовый к взрыву невозможной силы.

– Не-е-е-т!

И термоядерный пожар заполнил бесконечное. Мысли и всё созданное мной корчилось в нём, как старые горящие фотографии. Искорки пожирали изображения, слова и чувства, оставляя за собой хрупкий пепел. Снова возвращалась прохлада и пустота. Я всё ещё осознавал себя в ней, но осыпанный сажей. Растерянность и ярость были запахом этой новой темноты. Зеркало исчезло. Как оно появилось? Я не создавал его и не было ни одной мысли о зеркалах. Было ли это предупреждение? Может быть. Но ответом этой мысли было нестерпимое и протестное «Что мне терять?».

Но я достиг какого-то изменения. Зеркало возникло не по моей воле. По крайней мере, явно я его не желал. Какая сила извне показала его мне и зачем? Не иначе, как в ответ на мою ярость. Значит, предупреждение. Что дальше. Успокоиться ещё на одну-две вечности, или бунтовать и прорываться дальше? Вот только ставки тут принимаются по одному правилу: игра сразу на всё. Или ва-банк, или неподвижность и смирение.

Мысль о смирении, несмотря на всю её радужную комфортабельность, отдавала спокойствием замороженного полуфабриката в холодильнике. Или шаг вперёд, в неизвестность, или ещё вечность на этом же месте?

Шаг!

Бесконечность покачнулась и вдали показалось круглое оранжевое свечение. До этого пространство было одинаковым в любом направлении. Теперь оранжевое направление казалось низом. Сближение, похожее на падение, ускорялось и детали оранжевого диска становились отчетливее. Составленный из оранжевых подвижных ромбов глаз попеременно щурился и расширял зрачок. К нему и тянуло, и было понятно, что скоро всё чем-то закончится.

Всё закончилось короткой вспышкой света.

Часть 3. Глаз дракона.

Сознание вернулось неожиданно. Прошел ли только миг, или ещё одна вечность – как это понять здесь, где нет времени? Если бы у меня было тело, я сейчас выглядел сидящим, поджав колени к лицу, комком плоти, пытающейся сохранить тепло. Но тела не было, а ощущение было, и именно такое.

– Где я?

– По ту сторону.

– По ту сторону рая?

– По тут сторону глаза дракона.

– А есть разница?