Простая речь о мудреных вещах

Но когда чрез несколько лет я познакомился с его сочинениями за границей и увидел, что он вырос до высоты, для всех его товарищей недосягаемой, явил силу слова, до него неизвестную, сообщил наблюдения, мысли, каких никому в голову не приходило, образовал свой род сочинения, занял высокое место в европейской литературе силою таланта необыкновенного.

Между тем он шел по пути разрушения, по пути, иже вводя в пагубу; он судил об основах общества легкомысленно, относился к религии более чем легкомысленно; дерзко шутил с огнем и, не ограничиваясь собою, пытался распространить свой образ мыслей, старался о пропаганде.

Мне жаль было, что такой необыкновенный талант в одном отношении пропадает для отечества, а в другом приносит вред вместо пользы.

По ходу его мыслей я увидел впоследствии, что он начал склоняться на правую сторону.

Я был уверен, что Герцен находится в процессе развития, что он не останется на теперешнем своем месте, и что ему предлежит еще много метаморфоз.

Обращение его сделалось моим искренним, горячим желанием, потому что я чуял в его брани, в его хуле, в его увлечениях, в его заблуждениях, среди его отчаянных парадоксов звуки теплой любви к отечеству и доказательства ума, таланта сильного.

Несколько раз пытался я писать к нему, при разных замечательных у нас событиях нынешнего царствования, письмо и начать этим письмом задуманную речь. Мне хотелось сообщить Герцену некоторые явления из мира невидимого, им отвергаемого, явления, подлинность которых не подлежит никакому сомнению. Но всякий раз что-нибудь мешало мне, письмо не выработывалось, и я оставлял намерение…[10 - После я встретился с Герценом в Монтре, куда посылали меня врачи после усиленных трудов над биографией Карамзина в 1866 г.]

«…Вы принимаете весь мир, всю природу, человека со всеми его способностями, comme un fait accompli[11 - Как свершившийся факт (франц.) – Прим. ред.]! Вам нет дела ни до начала ни до конца. Вы хотите разбирать только сущее, настоящее, не считая нужным заботиться о прочем. Это очень удобно и покойно. Шутка – вселенная un fait accompli[12 - Свершившийся факт (франц.) – Прим. ред.]! Можно признать теперь соедините Молдавии и Валахии с князем Кузою, comme un fait accompli, да и то хочется спросить: почему согласилась Россия, от чего уступила Турция, что имели в виду Англия, Франция, и проч. и проч.? Движение звезд, действия ума человеческого, творения искусства, сияет солнце и оживотворяет природу, светит месяц, лист зеленый нарождается со всяким летом – все это faits accomplis[13 - Свершившиеся факты (франц.) – Прим. ред.]! А когда оно началось, когда кончится, об этом нечего и думать…

Размышления об этих предметах, скажете, не приводят ни к каким результатам. А разве это не великий результат: убеждение к невозможности достичь каких-нибудь положительных результатов о всех высочайших вопросах? Не можете понять ничего, ну так сознайтесь в ограниченности человеческого разума, почувствуйте смирение, а у нас ведь господствует гордость, а у наших последователей спесь глупого мещанина во дворянстве!..

Назидательны последние, предсмертные размышления Герцена[14 - Мне было приятно найти у него некоторые свои мысли, давно высказанные.]. Но он все еще оставался в прежнем безусловном неверии, и все еще носился в воздушных пространствах общего! Он все-таки думал, кажется, сочинить государство на свой лад, и старая закваска в нем не выдохлась. Грустно, что он упал на полдороге, и не дошел ни до какой пристани на земле…

А в каком омуте он погрязал и тонул, в какой атмосфере задыхался – и сколько времени! Надо было иметь крепкую голову, чтобы не очуметь и не свихнуться, а он выходил на прямую дорогу…

* * *

Наконец, вот один из первых моих приступов:

С чего начать мне простую речь о мудреных вещах? Совершенствование, просвещение – самая сладкая, любимая мечта моей юности! С каким восторгом представлял я себе то время, когда человек на лоне природы, в мире с самим собою, с своей совестью, со всем его окружающим, в кругу своего семейства будет наслаждаться жизнью, проводя ее в изысканиях тайн мироздания, тайн истории, в творениях мысли и чувства, поклоняясь Творцу духом и истиной! И я был уверен, что оно наступит! Содействовать приближению этого времени – какое счастье! Дайте мне хоть орангутанга, думал я в восторге, идя однажды с Дмитрием Веневитиновым и беседуя о золотом веке, и если я успею выдвинуть его на несколько шагов вперед на его пути, то я ни пожелаю ничего более. Это было в двадцатых годах. Текло время, занимался я Историею, и опыты жизни опровергали мечту о постепенном усовершенствовании людей, государств и народов. Нет, думал я, это оттого, что просвещение не полное, что одна часть возделывается на счет другой, – и писал о счастье в своих повестях, рассуждал в афоризмах, внушенных философиею Шеллинга.

Так ли я думаю теперь, спросят меня, после того, как я долго прожил, читал, думал, испытал, видел, слышал? Утвердился ли я в убеждениях своей молодости? Увы! Где это усовершенствование? Может быть – в лицах неделимых! Усовершенствована астрономия, физика, химия, философия – но не человек, еще менее род человеческий. Каин убил Авеля дубиною, а Шасно (Франция), Крун (Германия), Армстронг (Англия) валят людей тысячами из своих пушек и ружей…

Мы называем просвещенным человеком того, кто отличается познаниями, сочинениями в математике, словесности, богословии, имеет много сведений о тех или других предметах. Но великий Бакон является в жизни человеком низким, продажным, и подвергается суду верховного судилища, но Гегель умирает от несварения желудка, но Гете находит удовольствие в титуле тайного советника, по свидетельству Гумбольта, который, шутя, и сам признается в этом малодушии: и я это люблю, сказал он в Москве К.К. Яниш (после Павловой), советуя ей на пакете, передаваемом для Гете, прописать этот чин. Байрон кичился больше своим происхождением от Норманнских баронов, чем своею поэзией! Неужели это свидетельствует о большом влиянии умственного образования![15 - «Совместность мелочного тщеславия с глубоким просвещением в таких великих поэтах, как Гете и Байрон, действительно удивительна; но слава учености Гегеля теряет ли что-нибудь от того, что он помер от несварения желудка?» Ответ: Мысль здесь состояла в том, что всякая неуверенность не совместна с истинной философией, которая должна отражаться в жизни.]

Между умом и сердцем такая же бездна, через которую нет моста, как прежде, как всегда, и если они соединяются иногда, то не наукою, а чем-то иным… наука, могущественная в своей сфере, имеет здесь влияние, но не решительное, условное…

Обращаюсь к тетради и передам теперь набросанные мысли и выражения, разделив их на группы по предметам.

Непостижимости

Бытие – кто мы, что мы, откуда, куда, для чего?

Быть, жить, существовать, – что же такое жизнь, откуда взялась, чем сохраняется, как прекращается, куда денется?

Какая тайна глубже, непостижимее тайны бытия?

Однако же, мы есмы, живем, существуем!

Отвергаем ли мы наше существование по той только причине, что мы не понимаем его?

Нет, этого никто не делает, да и не может делать, т. е. сказать, что его нет. Это было бы безумием.

Так не безумно ли отвергать многое другое потому только, что его не понимаем, не видим, или не можем ощупать руками?

Быть, не быть; бытие, небытие – что непостижимее? Ничто, – что это такое? Может ли быть, существовать ничто? Это было бы уж не ничто, а нечто.

Откуда же взялось все?

Говорят: Все было всегда.

А это «всегда» что значит?

Разве это также не тайна, не непостижимость?

Что понять легче: ничто или все?

Беспредельность – что это такое? Из каких пространств она составилась?

Как может быть что-нибудь без пределов?

Но нельзя вообразить себе и пределов; что же за ними?

Опять тайна и непостижимость!

Беспредельность непостижима, а точка постижимее ли?

Что такое начало? Что такое конец? Где начало, где конец? А до начала-то что? А после конца-то что? Когда начало, когда конец?

Или: все не имеет ни начала, ни конца? Это еще мудренее.

Мир и все, что есть в нем и на нем, откуда он? А без него, что же было на его месте? Пустота, пустота беспредельная, которой опять ни понять, ни вообразить невозможно.

И вдруг, в этой беспредельной пустоте, зародилось где-то, и наполнило ее всю, явилось какое-то вещество. Возникла в нем какая-то сила. Произошла жизнь. Жизнь зажила. Началось творение наиразнообразнейшее.

Но довольно ли этой непостижимости, чтобы потеряться, потонуть в бездне мысли и склониться главою в недоумении!

Какие чудеса представляет вселенная! Из чего это все? Из ничего.

Неужели это понятно? Из ничего произошло и происходит все!

Когда же и где начало всему из ничего?

Нет и начала.

А это понятнее?

Как помещается время в вечности?

Мир, говорят, произошел сам собою.

Мир существовал всегда. Что понятнее, что мудренее?