Игорь Стрелков – ужас бандеровской хунты. Оборона Донбасса

Игорь Стрелков – ужас бандеровской хунты. Оборона Донбасса
Михаил Аркадьевич Поликарпов

Новороссия в огне войны. Станет ли эта война точкой отсчета возрождения России? Кто ответит на этот вопрос? Быть может, Игорь Стрелков и его стальные повстанцы, грудью закрывшие от американо-украинских фашистских орд города и села Донбасса?

Полковник Стрелков, еще вчера мало кому известный в России историк, реконструктор, журналист и воин, прошедший Приднестровскую, Югославскую войны и Чеченские войны стал новым лицом России, поднимающейся с колен. Рыцарски благородный, мужественный, жесткий, но справедливый – честь, ум и совесть русского народа – не зря ему так к лицу эполеты Русской императорской армии, не зря он, потомственный русский офицер, так похож лицом и выправкой на внука генералиссимуса Суворова.

Как бы не повернулась к нему его военная судьба, Игорь Иванович Стрелков уже навсегда вписал свое имя в историю славной обороной нового русского Сталинграда, города с многозначительным, и наверняка не случайным названием – Славянск.

Эта книга – первая биография загадочного героя нашего времени полковника Стрелкова, в которой представлены как воспоминания его близких друзей, так и материалы из различных источников, включая личные дневники командующего вооруженными силами Донецкой Народной Республики, в которых он описывает битву за Славянск и откровенно отвечает на неудобные вопросы.

Михаил Поликарпов

Игорь Стрелков – ужас бандеровской хунты. Оборона Донбасса

«Зато будет знатный кегельбан»

    Н. С. Тихонов, «Баллада о гвоздях»

© М. А. Поликарпов 2014

© Книжный мир 2014

Часть 1 Добровольцы

Приднестровье и Югославия

В апреле 2014-го на слуху появился новый персонаж – Игорь Стрелков. Но глядя на одно из первых его телевизионных выступлений, я понял, что раньше уже был знаком с этим человеком. Правда, в прошлой жизни я знал его под другой фамилией, как Игоря Гиркина.

Оборона Славянска – малоизвестного ранее города на севере Донбасса – силами ополченцев и добровольцев не сходит с экранов, страниц и сайтов. Но чтобы объяснить механизмы и правила, по которым существуют и действуют подобные отряды, я считаю необходимым окунуться в недавнюю историю…

В начале 90-х годов XX века наше внимание было привлечено к драматическим событиям, которые имели место на территории (бывшего) Советского Союза. Весной-летом 1992 года произошел скоротечный конфликт в Приднестровье, где благодаря совместным усилиям местных ополченцев, а также отрядов добровольцев, ПМР – первый кусочек Новороссии – получил фактическую независимость, которую сохраняет уже на протяжении боле двух десятков лет, несмотря на свой непризнанный статус, а также экономическую блокаду со стороны Молдовы и Украины.

Вообще, отделение какой-то мятежной территории бывает успешным в двух случаях – в случае хаоса в государстве, либо когда приходит «лесник». В роли последнего после бендерской бойни летом 1992 года выступила российская армия. Все подобные локальные конфликты похожи, так как развиваются по одним и тем же законам, и в тоже время не имеют точных аналогий.

В начале 90-х на территории Югославии разворачивались события, которые во многом выпали из нашего сознания. Мы просмотрели, не заметили начало гражданской войны в этой стране. Напомню лишь ее основные вехи – летом 1991 года взбунтовались и фактически вышли из состава Федерации Словения и Хорватия. На территории последней районы, населенные преимущественно сербами, объединились в непризнанное государство «Сербская Краина», просуществовавшее до 1995 года. Весной 1992 года по этническому, точнее – религиозному принципу на три части раскололась еще одна югославская республика – Босния.

Я не собираюсь писать о роли внешних сил в разжигании этой войны. Здесь тема намного более узкая – участие в этом конфликте русских добровольцев, воевавших преимущественно на сербской стороне.

Армии в классическом понимании этого слова у сербов в тот момент в Боснии не было. В 1992 году каждая из трех религиозных общин – хорваты, сербы и боснийские мусульмане (также славяне) – начала создавать свои вооруженные силы с нуля. Структура их (в частности, сербских) могла быть с натяжкой названа территориально-милицейской. Помимо ополченцев и полиции, выполнявшей армейские функции, следует отметить такой элемент как ударные отряды (по-сербски – юречные, или интервентные, то есть идущие впереди). Именно последние аккумулировали в себе кадровых офицеров, отчаянных бойцов-сорвиголов, добровольцев из Сербии и Черногории. Смертность и «текучесть» кадров там были достаточно высокими. В составе ударных отрядов, как правило, действовали и русские, которые порой поражали сербов своей храбростью, а также… способностью в огромных количествах поглощать спиртное.

Участие Сербии (входящей в состав «малой Югославии» – СРЮ) было пассивным – по «карабахскому варианту», когда едут воевать добровольцы и оказывается определенная материально-техническая помощь. Боевики сербских националистических организаций (например, Арканови) действовали в качестве отдельных подразделений.

Русские добровольцы-одиночки и небольшие их группы, добиравшиеся до театра военных действий самостоятельно, участвовали еще в конфликте на территории Хорватии. Наибольшее же распространение это явление получило именно в Боснии.

Немаловажным фактором при этом явилось окончание летом 1992 года конфликта в Приднестровье. Победа была достигнута во многом благодаря тому, что в конфликте приняло участие много добровольцев из России и Украины.

Именно тогда в России появилась определенная категория лиц, для которых война стала – нет, не родным занятием, но способом самовыражения. Эти люди еще «не остыли» от боев, были уверены в своих силах, им не было места на гражданке… Они были готовы к новому «делу». Летом 1992 года первые добровольцы, которые смогли получить загранпаспорта, самостоятельно уехали в новую горячую точку. Кто-то отправился в Абхазию или Карабах.

Для людей непосвященных встает резонный вопрос: «Зачем?».

Мотивов, конечно, несколько. И они могут сочетаться в одном человеке. Моральные, религиозные, политические – люди просто не смогли спокойно смотреть на творящуюся несправедливость и решили дать бой злу. Искупить вину России, предавшей сербов… У русских это уже стало традицией. Кто-то, правда, искал приключений и не мог жить мирной жизнью. Кто-то скрывался от мафии, от милиции, от семейных неурядиц…

На этой войне профи были редкостью. Зато часто здесь оказывались люди с высшим образованием – они ехали туда, во всем разобравшись и все себе доказав. А потом… они «заболевали» этой войной. Война – это наркотик. Она опустошает людей, выталкивает их назад, в мир, от которого они отвыкли, и затем затягивает обратно… Туда, где все так просто. Вот – враг, а вот – друг. Смысл жизни предельно ясен. Мир устроен несправедливо, и самый простой способ его изменить, сделав добро, – это убить зло. Но не всем это дано понять.

Феномен добровольческого движения органично вписан в русскую традицию. Русский офицер, грек по национальности, Ипсиланти «со товарищи» пытается освободить Грецию в 1821 году; русские добровольцы генерала Черняева воюют в той же Боснии в 1870-х годах. Мне довелось прочесть книгу Николая Максимова «Две войны», посвященную действиям русских добровольцев во время антитурецкого восстания сербов в 1870-х годах, а затем – Российской армии во время освобождения Болгарии. В книге много параллелей с недавними событиями.

Так, автор отмечал, что сербское ополчение – крайне недисциплинированное и нестойкое, костяк его в тот момент (1870-е годы) составляли добровольцы из Черногории и России. Единственно, что Максимов отличает, так это – сербскую артиллерию, офицеры которой были хорошими специалистами, и сами действия артиллерии заслуживают у него всяческой похвалы. Ситуация повторяется – черногорцы и русские и в 1990-х гг. сыграли роль костяка (психологического и не только) некоторых сербских отрядов.

Еще Николай Максимов («Две войны»), классифицируя русских добровольцев, выделяет пять групп – от романтиков до отчаянных сорвиголов. Они строятся по мере убывания духовного фанатизма и возрастания авантюризма, в целом представляя гармоничное целое.

И эта традиция сохранилась позже, пройдя от Испании, где советские офицеры воевали в качестве советников и военных специалистов, до конфликтов 90-х годов (Приднестровье, Карабах, Абхазия, бывшая Югославия), которые дали целый ряд примеров различных добровольческих формирований.

Вообще, войны крайне мифологизированы кино, прессой и литературой. Почему-то многие полагают, что воюют там «наемники» – эдакие накачанные Рембо, «загребающие» приличные деньги. На самом деле наемничество в классическом понимании этого термина сейчас существует, наверное, только в среде высоко квалифицированных специалистов – в первую очередь, летчиков и авиатехников[1 - В мае 1995 г. сербами в р-не Бихача был сбит вертолет армии БиГ, перевозивший высших чиновников мусульманского правительства. При этом погибли три пилота – гражданина России. Документы и тела при этом попали в руки сербов.].

Думаю, что многие заметили: журналисты и обозреватели зачастую искажают события – как в силу своей малой осведомленности, так и в попытках подать материал как можно эффектней. Тема ведь спекулятивная. В 1993 году хорваты говорили о полутора тысячах русских, якобы воюющих за сербов. Мусульмане в Боснии в октябре 1994 заявили о пяти тысячах русских «наемников», сражающихся на сербской стороне в тот момент. А что же на самом деле? В 1992–1995 гг. на территории Боснии постоянно действовали два-три небольших русских подразделения. Суммарное число русских волонтеров на фронте лишь недолгое время – зимой-весной 1993 года – превышало полсотни. Всего же, по моим расчетам, через эту войну прошло несколько сотен добровольцев из республик бывшего СССР; как минимум сорок погибли, еще около двадцати стали инвалидами в результате тяжелых ранений.

Эффект многочисленности русских достигался и благодаря тому, что мелкие группы использовались в качестве ударных и диверсионно-разведывательных отрядов. Такая мобильная группа в семь-десять человек могла действовать, например, на тридцатикилометровом участке фронта, появляясь то здесь, то там. Создавалось впечатление действий больших отрядов русских волонтеров. А так как война – это своеобразная коллективная вендетта, то ответные удары мусульманских отрядов, как правило, принимали (и несли потери) сербы, занимавшие оборонительные позиции. Но даже пара русских бойцов в отряде давала переходивший линию фронта слух – «русы на линии» – и вселяла в «турок» (боснийских мусульман) уверенность, что им противостоят многочисленные русские подразделения.

Есть серия мифов – армейских баек и популярных тем, прочно укоренившихся в сознании. В первую очередь, это пресловутые «белые колготки» – женщины-снайперы из Прибалтики, современный аналог амазонок; любят рассказывать о предложениях противника перейти на его сторону и воевать, получая за это большие деньги. В бою тяжело увидеть противника, и случаи рукопашных схваток крайне редки, поэтому знание всяких единоборств – и даже метание ножа – бесполезны. С гранатой под танк в реальной войне тоже не бросаются. И противника пачками не убивают. Ведь война – это лотерея, игра в карты со Смертью. Какие-то шансы даются тебе убить, и какие-то шансы – погибнуть. А вообще-то война – это стиль жизни для тех, кто вольно или невольно выбрал эту жизнь.

Русский Добровольческий…

В сентябре 1992 года в Герцеговине был сформирован первый Русский добровольческий отряд (известный как РДО-1). Основу его составили ребята, приехавшие из Санкт-Петербурга при помощи местной охранной фирмы «Рубикон», возглавляемой Юрием Беляевым. Он также был известен в то время как лидер одной из небольших партий националистического толка. Кроме того, к РДО прибились одиночки, которые действовали в Боснии с лета. Тонкий ручеек добровольцев из республик бывшего Союза тек постоянно. Возглавил отряд бывший морпех Валерий Власенко, ранее воевавший в Приднестровье под Бендерами. Всего численность этой боевой единицы достигала человек пятнадцати, но судьба РДО-1 была недолгой. К концу 1992 года он распался, добровольцы разъехались – кто в Россию, кто – в другие сербские подразделения.

В конце 1992 – начале 1993 годов была сделана удачная попытка организовать переправку русских добровольцев в Боснию и Герцеговину для участия в боевых действиях на стороне сербов (точнее, Армии Республики Сербской). При этом на средства сербских общин городов Горажде[2 - Этот город находился (и впоследствии остался) в руках мусульман.] и Вишеграда были оформлены российские загранпаспорта и приобретены железнодорожные билеты для нескольких десятков человек. В Белграде русских встречали и на автотранспорте перебрасывали в Восточную Боснию. Организационную помощь в России сербам оказали три человека – уже упоминавшийся Юрий Беляев, Ярослав Ястребов (получивший известность благодаря голодовкам в поддержку Югославии), а также Александр Загребов. Спецслужбы Республики Сербской и Югославии, видимо, были в курсе и не чинили препятствий прибытию добровольцев.

1 ноября 1992 года под Вишеградом, небольшим городом на Дрине в Восточной Боснии, был сформирован второй русский добровольческий отряд (РДО-2), более известный как «Царские волки». Почему «царские»? Такое название отряду дали сражавшиеся в его рядах монархисты, и дрались добровольцы под имперским черно-желто-белым знаменем. Бойцы предпочитали носить черные береты.

Ядро его составили прошедшие Приднестровье добровольцы, но не только. Один из добровольцев – одессит Женька – до того был торговцем-челноком в Белграде. Бросив «бизнес», он примкнул к русскими и уехал на войну. Во главе «волков» встал 27-летний сибиряк Александр М., более известный как Ас, получивший боевой опыт в Приднестровье весной-летом 1992 года в боях с «румынами» под Кицканами и Бендерами. Там он, кстати, воевал в одном подразделении вместе с Власенко. По образованию Ас был поваром, в течение нескольких лет работал водителем на Таймыре, а затем в европейской части России – представителем торгово-закупочной фирмы. Дважды начинал учиться в вузах, но бросал… С работы весной 92-го ушел «по-английски», купив билет на поезд до Одессы. Примечательно, что Ас по состоянию здоровья в Советскую армию не призывался и оружие в руки взял впервые в Приднестровье.

Его заместителем в РДО-2 был Игорь, известный нам теперь как Игорь Стрелков. Сразу после защиты диплома в историко-архивном институте (ныне РГГУ) в мае 1992 года, он уехал вместе с другом в Приднестровье. Воевал в Кошнице и в Бендерах. Там же потерял в бою друга.

По окончании конфликта боец «нашел канал» и в начале ноября попал в Боснию, в РДО. Весной 1993 года вернулся в Россию – и был призван в армию на год (как человек с высшим образованием) на срочную действительную службу! Служил в роте охраны ПВО. После «дембеля» на гражданке пробыл недолго – и прошел первую чеченскую кампанию «контрактником». Игорь не получил никакой клички, русские называли его по имени, а сербы – «Царский офицер».

Добровольцы получили обмундирование и оружие с сербских складов, а также были поставлены на довольствие. Отряд базировался на территории бывшей школы. РДО-2, как и прочие добровольческие подразделения, был вооружен легким стрелковым оружием. Лишь позже у некоторых отрядов появились минометы и БРМ.

С господствующих над городом высот Вишеград в конце 92-го чуть ли не в упор расстреливался мусульманами, а его сельская округа подвергалась безжалостными карательными акциями «турок». В ноябре-декабре в районе Вишеграда отряд, действуя против Горажданской группировки мусульман, провел серию удачных диверсионных и разведывательных операций, по-сербски – «акций». Подразделение участвовало в боях как самостоятельно, так и совместно с сербами. 1 декабря «Царские волки» потеряли одного бойца – одессита Андрея Нименко, ветерана Бендер – убитым и еще одного – тяжелораненым. В тот день была проведена крупная наступательная операция, в результате которой мусульман выбили с господствовавшей над городом гряды. В ходе боя группа добровольцев попала в окружение. Оказавшийся в их тылу снайпер начал расстреливать парней, как мишени в тире…

Сам РДО достиг в декабре численности в 14 человек и имел на своем вооружении даже пару 82-мм минометов. Отряд благополучно пережил болезнь роста и внутреннюю борьбу за власть. Это явление – неизбежное в подобных структурах, где действуют законы «военной демократии» – и добровольцы сами себе выбирают командира, доверяя тому свои жизни. В этом подразделении было немало людей с высшим образованием.

Казаки

Если вначале курировавшие приезд добровольцев в Боснию сербы, видимо, рассчитывали на использование нескольких небольших русских единиц на ответственных участках фронта, в первую очередь, для подъема боевого духа сербских ополченцев, то в конце 1992 года у сербов появилась идея собрать в районе Вишеграда значительное количество уже хорошо зарекомендовавших себя в боях русских. Отныне их набирали сроком на два месяца, причем им были обещаны – и выплачены – определенные суммы денег. Так, с 1 января 1993 года в Вишеграде параллельно с РДО-2 появился и действовал казачий отряд численностью около сорока человек, так называемая Первая казачья сотня во главе с человеком, более известным как Александр Загребов. Люди приехали в основном из Ростовской области, Поволжья и Москвы. Казаки, получив для усиления БРДМ, действовали, как и РДО-2, в качестве ударного отряда пехоты. В 1992 году Загребов воевал на стороне сербов в Сербской Краине. Последний фактор, видимо, и повлиял на «выбор» фамилии. Загребов сумел сочетать в себе функции вербовщика и командира отряда, то есть он смог организовать отправку в Боснию нескольких десятков преимущественно казаков, а в течение января 1993 командовал уже упомянутым казачьим отрядом. И общий язык с сербами он находить умел очень хорошо, видимо, сказался предыдущий опыт.

Тогда же в Скелани – небольшом поселке при ГЭС в 20–30 километрах от Вишеграда ниже по течению Дрины – появилась группа (около десятка человек), состоящая из казаков и русских добровольцев, организованных в том числе и при помощи уже упоминавшегося Юрия Беляева. Командовал группой старший лейтенант-артиллерист Александр Александров. (Ранее он также участвовал в боевых действиях в Приднестровье, а в промежутке между этими конфликтами успел также повоевать и Карабахе.) Группа под его командованием действовала против мусульманских отрядов, закрепившихся в укрепрайоне Сребреница. Александров отличался среди русских своей храбростью. Так, в январе 93-го он получил ранение в грудь, когда вдвоем с питерским казаком Калмыком в ходе боя отбили у мусульман танк. Оправившись от ранения, Александр вскоре погиб: возглавляя группу во время диверсионного рейда 21 мая 1993 года, он подорвался на мине-растяжке, преграждавшей тропу. Группа распалась по стандартному сценарию – часть уехала в Россию, несколько человек ушли в другие русские подразделения.

В Вишеграде отношения РДО и казаков первой сотни не сложились; их совместные операции успеха не имели. Загребов, как «боевой офицер» и командир более крупного отряда, претендовал на командование всеми добровольцами; «Царских волков» такая ситуация не устраивала. Взаимная неприязнь едва не переросла в вооруженные столкновения, кульминацией конфликта стали ранение кем-то из «волков» Загребова и последовавшая попытка разоружить РДО-2 силами сербской Рудовской бригады. Поэтому, согласно достигнутому соглашению, в конце января почти весь РДО-2 ушел в Прибой, город в северо-восточной Боснии, недалеко от Тузлы. Ас отошел от командования и на какое-то время остался в Вишеграде в качестве частного лица.

В городе в качестве единственной боевой единицы остались казаки. После ранения и последовавшей госпитализации Загребова казачий отряд разделился на две группы, во главе каждой из которых был поставлен свой атаман. Одна из них, атаманом которой был ветеран Приднестровья донской казак Геннадий Котов, провела несколько удачных диверсионных операций, но затем попали в засаду. В ходе боя Котов погиб. Казаки допустили ошибку, попробовав повторить рейд удачного диверсионного маршрута. Но война не терпит шаблонов – и строго наказывает нерадивых учеников.