Барбаросса

– Среди вас остались еще артиллеристы? Я не всех еще повесил?! Так идите заряжайте ваши пушки, давайте ударим по дворцу шейха Салима. Проверим, понравится ему это или нет, может быть, понравится!

Было видно, что гнев гостя неподделен, и в такой ситуации ему лучше не перечить. Даже сам господин комендант не смел сказать ни слова.

Неожиданно подал голос Мартин де Варгас:

– Прошу прощения, дон Игнасио.

– За что, господин офицер, ведь это не вы стреляли!

– Я хотел бы кое-что объяснить.

– Мне? Хм! Попробуйте. А я пока сделаю еще глоток этого божественного напитка.

– Дело в том, что вред, принесенный этим случайным выстрелом, не так уж велик.

Дон Игнасио, не отрываясь от бокала, что-то булькнул в него и вперил взгляд в говорящего.

– Насколько я знаю обычаи кабилов, на краю становища они ставят шатер для провинившейся жены своего бея. Это делается в надежде на то, что ночью к шатру подкрадется лев и утащит ее.

– Милый обычай.

– Вы абсолютно правы, господин генерал, обычай милый, хотя и отчасти варварский.

Дон Игнасио усмехнулся:

– Но тогда получается, что наш пушкарь – лев!

Все захохотали. Облегченно.

Мартин де Варгас подтвердил насмешливую догадку:

– Да, наш несчастный сержант мог бы претендовать на награду из рук бея племени.

Лицо генерала вдруг сделалось серьезным:

– Так или иначе, но с кабилами нужно объясниться, мне бы не хотелось, чтобы у них появилась хотя бы тень сомнения в нашем дружественном отношении, особенно в такой момент.

Мартин де Варгас встал:

– Я готов отправиться в их лагерь прямо сейчас.

Дон Игнасио покачал головой:

– Нет, туда отправится сам господин комендант.

Дон Афранио покорно поклонился.

– А вы, лейтенант, отправитесь сейчас в город. Нам предстоит проверить, как себя чувствует наша башенная стража, и поговорить с глазу на глаз с шейхом Салимом. Я должен передать ему из рук в руки послание от его преосвященства кардинала Хименеса и лично убедиться, что хитрый араб не замышляет чего-нибудь каверзного против нас. Его письменные уверения весьма цветисты и витиеваты, но почему-то они перестали убеждать его величество.

Генерал встал.

Вслед за ним вскочили все завтракавшие.

За спиной высокого инспектора раздался непонятный шум, послышались звуки короткой возни, вскрик. Генерал посмотрел, что там.

На выступающей из каменной стены деревянной балке болталось, расставаясь с жизнью, жирное тело несчастного сержанта. Наконец оно перестало дергаться, обреченно повисло, в выпученных глазах застыло невиданное недоумение.

– Подавайте шлюпку! – крикнул дон Игнасио Тобарес.

Сразу полдюжины человек кинулись исполнять его приказание. В этом не было нужды, потому что со стороны набережной к острову приближалась большая широкая лодка, специально предназначенная для плавания в этих водах. Акватория Алжирского порта совершенно не годилась для крупных галер и двухпалубных парусников. Дно залива изобиловало многочисленными меловыми наростами. Только по этой причине укромная, хорошо защищенная с моря тройкой каменистых островов гавань никогда и никем всерьез не принималась. Ни карфагеняне, ни римляне, ни арабы не смогли или не захотели воспользоваться ее достоинствами. На берегах гавани еще в античные времена возник небольшой рыбачий поселок, рос он медленно, и к тому времени, когда на него обратило внимание арабское племя, носившее имя саалиба, Аль-Джазаир превратился в некое подобие города. Если смотреть на него с башен Пеньонского форта, он может показаться даже привлекательным на вид. Белые кубики домов на терракотовых склонах, аккуратные минареты, многочисленные сады, извивающаяся зубчатая змея главной оборонительной стены.

Генералу Тобаресу было не до городских красот. Природная подозрительность, да еще подкрепленная мадридскими инструкциями, заставила его отнестись к этой неожиданной лодке с подозрением.

– Что это такое!?

Дон Афранио пожал плечами:

– Очевидно, знак гостеприимства со стороны шейха Салима ат-Туми.

– То есть вы хотите сказать, что этому арабу уже известно о моем прибытии?

– По всей видимости, да. Иначе он бы не прислал столь роскошную лодку. Я, например, за все проведенные здесь годы такой чести не удостаивался ни разу.

Генерал побледнел от ярости:

– Меня волнует не то, насколько высоко меня ценит алжирский правитель, а то, почему он так хорошо осведомлен о том, что происходит у вас на острове!

– Но я не был предупрежден, клянусь муками Спасителя, что ваша миссия является тайной!

– Иногда нужно и собственной головой думать, господин комендант, клянусь теми же самыми муками.

Дон Афранио не привык к тому, чтобы его публично отчитывали, – насупился и помрачнел. К его счастью, этому неприятному разговору не суждено было продолжиться. По широким каменным ступеням к площадке, на которой он происходил, приблизился прибывший на лодке гонец шейха. Это был не кто иной, как сам Камильбек, один из визирей при дворе правителя и начальник его личной охраны. Ходили слухи, что ввиду ослабевшего в последнее время здоровья Салима ат-Туми вся реальная власть в Алжире перешла в руки Камильбека. То, что он лично выехал навстречу мадридскому гостю, надо было рассматривать как в высшей степени дружественный акт. Это слегка смягчило гнев генерала.

Камильбек, рослый, горбоносый араб со сросшимися на переносице густыми бровями, с пронзительным (как и положено начальнику стражи) взглядом, приветствовал генерала благородным полупоклоном. Тот в свою очередь тоже поклонился. Он мог этого и не делать, так или иначе алжирский шейх являлся вассалом испанского короля, не говоря уж о его министрах и стражниках. Но, как говорят в Галисии, «надменный не прав», а дон Тобарес был по происхождению галисийцем. Не важно, кланяешься ли ты в начале дела, главное, чтобы не пришлось кланяться в конце, – народная поговорка, заключающая в себе подобный смысл, была ему также известна.

– Мой господин Салим ат-Туми ждет вас.

Дон Игнасио приказал Мартину де Варгасу, еще двоим офицерам и десятку солдат следовать за ним. Перед тем как погрузиться в лодку, он тихо сказал коменданту:

– Займитесь, наконец, вашими канонирами. На ближайшие трое суток на всех батареях утроенный караул. Все орудия зарядить, увеличьте количество наблюдателей насколько это возможно. Вам лично я разрешаю не есть и не спать и обходить посты каждые полчаса. Если вы проморгаете Харуджа, я не стану посылать доклад о вашем поведении в Мадрид, а разберусь сам. Знаете, что я с вами сделаю?

Дон Афранио прошептал сухими губами:

– Догадываюсь.

– Правильно, я вас повешу. До завтра. Съезжу посмотрю, что творится в городе.

Плоскодонная посудина медленно лавировала между торчащими из дна залива камнями и осторожно приближалась к пристани. Алжирская пристань походила на десятки других в этой части Средиземноморского побережья. Те же чайки на замусоренной воде возле берега. Те же невольники в белых штанах и со следами свежих и давно заживших побоев на спинах. Разносчики-торговцы, портовые стражники и просто зеваки. Плавание гостевой лодки было заметным событием в жизни захудалого порта.