Ци-Гун Пяти зверей: правда и сказка

Я не сомневался, что мы поедем на машине, даже заранее залил полный бак. С вещами я тоже особенно не заморачивался: почти не глядя, взял всего с большим запасом, – багажник огромный, туда весь шкаф с вещами влез бы целиком. Однако на машине Сергей Михайлович ехать отказался наотрез, сказал, что так мы удовольствия не получим. Какое может быть удовольствие в том, чтобы ехать в набитой электричке, когда можно было бы спокойно доехать на машине, я не понимал, но спорить не стал, уложил вещи в рюкзак и поехал на вокзал. На вокзале была обычная толпа, толчея, суета. Билеты, расписание, посадка…

Когда мы наконец сели в вагон, профессор тихо сказал мне на ухо:

– А вот и первое удовольствие.

Сначала я не понял, о чем он, но тут же до меня дошло: точно, после всей этой вокзальной суеты оказаться в вагоне – это уже удовольствие, причем не маленькое.

Но что на самом деле имел в виду профессор, я понял, только когда мы вышли из электрички и спустились с платформы. Улицы поселка были пусты. Под ногами приятно поскрипывал чистый снег. Высокие прямые сосны, высокое чистое холодное голубое небо. И какая-то необыкновенная тишина. Напряжение, которое было внутри меня (до этой минуты я и не подозревал о том, что его во мне накопилось так много), как-то сразу ушло, меня «отпустило». На душе совершенно «на ровном месте» стало легко, светло и спокойно. Вообще это ощущение было мне и раньше знакомо. Лес всегда «снимал» с меня городскую суету. После того как начал заниматься Ци-Гун, я стал замечать этот эффект даже в городских парках. Но чтобы так ярко – никогда.

– Вижу, ты понял, – улыбнулся Сергей Михайлович. – А если бы мы приехали на машине, этот фокус бы не удался, тут нужен контраст. Чем суетнее было на вокзале, чем большая толпа была в электричке, тем больше шанс у человека почувствовать эту благодать. – С этими словами он широким жестом показал на окружающий нас зимний пейзаж.

Дошли мы быстро. То, что я представлял себе дачей, снаружи оказалось огромным домом (точнее, двумя двухэтажными домами, соединенными одноэтажным переходом с огромными окнами), а внутри – настоящим дворцом. Войдя внутрь, я ахнул, так там было просторно и красиво. На профессора вся эта роскошь никакого впечатления не произвела. А когда я сказал, как здесь хорошо, он ответил так:

– Трудно сказать.

– Чего ж тут трудного? – удивился я. – Просторно, красиво, с большим вкусом, я бы даже сказал, изысканно. Конечно, хорошо.

– Ты здесь кого-то видишь?

– Нас вижу, – засмеялся я.

– А еще? – настаивал профессор.

– Сейчас никого, но скоро, думаю, хозяева приедут.

– Это вряд ли. Этот дом по большей части пустует. Его хозяин значительную часть своего времени проводит на Средиземноморском побережье Франции, на Лазурном Берегу. Осень, зиму и весну точно. Там триста солнечных дней в году, а климат такой, что даже летняя жара в тридцать пять градусов переносится очень легко. Платаны, пальмы, кипарисы, каштаны. Зачем ему эти морозы, этот снег и эти сосны. Так что в доме этом он практически не живет, сам видишь, здесь все новое, «не пользованное».

– Ну не пользуется и не пользуется, что тут плохого?

– Плохо не то, что не пользуется, а то, что человек не знает, что ему нужно, и тратит свою жизнь на то, что ему совершенно не требуется. Сколько времени, сил и средств понадобилось, чтобы возвести такой дом? На это ушла часть его жизни. Теперь вся эта роскошь ему вроде как ни к чему. Мало того, что она ему не нужна, так ему еще приходится оплачивать все коммунальные услуги, охрану, уборку, уход за капризными домашними растениями, думать о том, что происходит с домом в его отсутствие. Скажи, зачем тебе вещь, которой ты не пользуешься, за которую нужно платить и о которой нужно еще и беспокоиться?

На эти вещи можно смотреть очень по-разному, но несомненная логика в его словах была, так что спорить я не стал. Я вообще спорить терпеть не могу, у меня даже есть специальная поговорка (и даже в стихах) по этому поводу:

Буддист, конфуцианец и даос!
Втроем годами спорить им не грех.
Какой бы ни затронут был вопрос,
всех чаще истина одна звучала – смех.

Так что смеяться – сколько угодно, а спорить – увольте, тем более не для того я сюда приехал. Хотя лично я считал, что мне сильно повезло, я еще никогда не жил во дворце. Неожиданно получался такой шикарный «санаторий» с обучением Ци-Гун вместо обязательных в санатории оздоровительных процедур.

Разместившись по комнатам (благо было из чего выбирать) и распаковав вещи, мы встретились в переходе с высокими окнами. Тут я восхитился домом еще раз. Переход оказался большим зимним садом. Ощущение было забавное: за огромными окнами, начинавшимися буквально от пола, толстым слоем лежал белоснежный снег, а здесь были настоящие джунгли, наполненные неизвестными мне растениями. А посреди этого зеленого великолепия стояли стол со стульями, кожаный диван и пара кресел.

– Только говорящих попугаев не хватает, – усмехнулся Сергей Михайлович, заметив мой восторг. – Надо будет хозяину подать идею. Но и без попугаев лучшего места, чтобы в зимнее время изучать «звериный» Ци-Гун, нам не найти. Самый настоящий лес.

Затем профессор сообщил, какое у нас будет расписание занятий. Оно оказалось совсем простым: занятия утром, днем и вечером. Чтобы не перетрудиться, одно занятие должно было быть теоретическим. Первое такое занятие было назначено на сегодняшний вечер. Все эти занятия я записывал на диктофон (эти записи я позднее распечатал) и при необходимости рисовал схемки. В общем, я прекрасно понимал, что эта «лафа» весьма быстротечна, и не собирался из-за своей лени или расхлябанности забыть что-то из того, что Сергей Михайлович предполагал мне показать.

– А почему именно Ци-Гун Пяти зверей? – спросил я. – Ведь так много разных видов, типов, подвидов и подтипов Ци-?Гун. Почему именно этот зверинец?

– Это очень правильный и уместный вопрос, – одобрительно закивал Сергей Михайлович. – Ты собираешься начинать большое дело, потому что если все сложится удачно, то тебе эту практику еще делать и делать. Так что имеешь полное право узнать, во что впрягаешься. Я бы вообще любое дело начинал с вопросов «почему?» и «зачем?», потому что часто люди берутся за что-то, сами точно не зная, что они делают, зачем им это и почему именно это. Так что на этот вопрос я готов дать достаточно развернутый ответ.

Причин тут несколько. Первая из них состоит в том, что раньше я пытался обучать людей чему-то большому, объемному, «время- и энергозатратному», но в наши дни немного найдется людей, готовых приложить большие усилия, да и условия, честно говоря, не располагают. Так что теперь я учу по принципу «раз-два и готово». Ты понимаешь, о чем я?

– Чего тут не понять, это же «Кузнец» Маршака:

Эй, кузнец,
Молодец,
Захромал мой жеребец.
Ты подкуй его опять.
– Отчего не подковать!
Вот гвоздь,
Вот подкова.
Раз, два —
И готово!

Это, можно сказать, жемчужина, поэтическое описание семинарского принципа обучения, когда люди собираются на несколько дней, платят приличные деньги «за интенсив», быстренько что-то разучивают, а потом еще быстрее забывают то, чему научились.

– Ты верно все понимаешь, – одобрительно кивнул профессор. – Самуил Яковлевич был мудр, так что принцип «раз-два и готово» я еще называю «принципом Маршака». Практически это означает, что людям я преподаю только самые простые вещи, используя для этого самые простые способы. Один очень понимающий человек называет это методом «ага, получилось», подразумевая под этим, что слабомотивированному (или вовсе не мотивированному) ученику нужно давать настолько легкие задания, чтобы у него сразу же все получалось. Если у такого человека не будет получаться с первого раза, он мгновенно бросит тренироваться. А так, если на каждом занятии он будет достигать хоть какого-то, пусть крошечного, результатика, то, возможно, сколько-то времени и продержится. А там (хоть и маловероятно, но не исключено), глядишь, втянется и задания можно будет усложнить.

Такой упрощенный подход очень удобен. Учитывая, что сложным вещам я сейчас вообще не обучаю, я могу честно передать методику человеку средних способностей за очень непродолжительное время. А что он будет делать дальше с полученным богатством (забудет или продолжит заниматься) – это уже его дело.

Иначе говоря, если я возьмусь научить человека Тай-Цзи-Цюань, то почти наверняка не сумею этого сделать и нарушу свои обязательства. А это очень плохо. Если же я возьмусь показать тебе Ци-Гун Пяти зверей, то за десять дней плотных занятий управлюсь наверняка, причем смогу сделать это достаточно качественно и с большим запасом по времени.

– А какие еще причины, вы же сказали, что их несколько? – не отставал я.

– Вторая причина в том, что это действительно настоящий древний и полностью традиционный уданский Ци-Гун, предназначенный для укрепления здоровья и продления жизни. Но это не новость, любой другой «нормальный» Ци-Гун, который можно (очень условно) определить как «Ци-Гун не высшего уровня», предназначен именно для этого.