Иронические и саркастические мысли на разные случаи жизни

«Сатиры в прозе»: 3, 445

«Я понимаю русского человека, который расшибёт своему ближнему нос, да тут же и водочки поднесёт, и я понимаю русского человека, которому расшибут нос и в то же время водочки поднесут. Кулак, рассматриваемый с этой точки зрения, утрачивает свою свирепую, искажённую злобой физиономию и принимает в моих глазах какое-то благодушие, почти ангельское выражение».

«Сатиры в прозе»: 3, 449

– А в Саратове <…> дикости какие-то делаются! Представьте себе, там трезвых людей бунтовщиками называют!

– Всякая плодотворная идея имеет своих мучеников!

«Сатиры в прозе»: 3, 462

«Они суетились, бегали и ползали; они плевали друг другу в глаза, и в нос, и в рот (и тут же наскоро обтирались); они толкались и подставляли друг другу ногу… и всё из-за того, чтоб стать поближе к лакомому куску, чтоб вырвать из него зубами как можно больше утучняющего вещества».

«Сатиры в прозе»: 3, 464

«Горизонт глуповской мысли».

«Сатиры в прозе»: 3, 470

«Истинный пузырь никогда не появляется на поверхности одиноким, но всегда приводит за собой целую семью маленьких пузырей и пузырят, которые тянутся к нему и ищут с ним слиться».

«Сатиры в прозе»: 3, 494

«Истинный пузырь не терпит никакого внешнего давления. Ткните в него пальцем – и его уже нет».

«Сатиры в прозе»: 3, 494

«Рассказывают о каком-то животном, что оно, будучи настигаемо охотником, как последнее средство обороны испускает из себя такой с ног сбивающий запах, который сразу ошеломляет охотника самого привычного».

«Сатиры в прозе»: 3, 502

«Миросозерцание это состоит в отсутствии всякого миросозерцания».

«Сатиры в прозе»: 3, 505

«И не то чтоб толпа была кровожадна, но она любит пряные зрелища».

«К читателю»: 3, 541

«Живновский (к публике). Господа! представление кончилось! Добродетель… тьфу бишь! порок наказан, а добродетель… да где ж тут добродетель-то!»

«Смерть Пазухина. Комедия в 4-х действиях»: 4, 127

«<…> жизнь зовет и обманывает: “Я не буду матерью для одних и мачехой для других, – говорит она, – я всех равно согрею и успокою на груди своей”, – и все-таки согревает лишь избранников и обдает холодом отверженников».

«Каплуны»: 4, 246

«Что пользы в том, что я запрусь у себя дома и буду хорошо мыслить? Прекрасные мысли мои сделают мне честь… а дальше? А дальше узкий и незамысловатый эгоизм, дальше холодная и рассчитывающая робость души, боящейся прикоснуться к действительности потому только, что она может помять наши идеалы, а пожалуй, забрызгать и нас самих».

«Каплуны»: 4, 251

«Толпа ревниво оберегает предания прошедшего и туго решается на риск, потому что уже не мало она порисковала на своем веку, но мало извлекла из того для себя пользы».

«Каплуны»: 4, 254

«Массы незлобивы; они не помнят случайных заблуждений и долго хранят в благодарной памяти своей имена тех, которые служили им словом и делом».

«Каплуны»: 4, 259

«Странный, но вместе с тем неоспоримый и в высшей степени замечательный факт, что у нас на Руси всякое новое явление, обещающее, по-видимому, облегчить развитие народной жизни, прежде всего ложится тяжелым гнетом именно на эту жизнь».

«Тихое пристанище»: 4, 264

«Странную картину представляют собой сменяющие друг друга поколения русских людей: это как будто бы обрубленные звенья цепи. Каждое считает себя как бы началом и концом истории; каждое, сказав свое слово, признает его окончательным выражением истины».

«Тихое пристанище»: 4, 275

«Жизнь представлялась подобием неизведанного моря, на котором нет торных дорог, на котором смелый пловец должен сам просечь себе грудью бесследную дорогу».

«Тихое пристанище»: 4, 277

«У иного идейка с булавочную головку в мозгу сидит, а начнет он её боковыми движениями развертывать, читателю-то и кажется, что там за строками и черт знает чего нет!»

«Тихое пристанище»: 4, 284

«<…> масса добра все-таки тяготеет над массою зла».

«Стихотворения Кольцова»: 5, 10

«Нам говорят, что наука должна быть чистою, искусство чистым, но разве служение обществу и его целям может сделать науку и искусство не чистыми?»

«Стихотворения Кольцова»: 5, 11

«<…> куда бы мы ни хотели бежать от жизни, она везде с нами, везде преследует нас, доказывая, что самое желание освободиться от нее есть желание нелепое, свидетельствующее только о чрезмерном развитии самолюбия».

«Стихотворения Кольцова»: 5, 12

«Вампир журнализма».

«Стихотворения Кольцова»: 5, 18

«Бюрократия имеет свое специяльное назначение: оно заключается в том, чтобы охранять интересы государства от излишнего наплыва интересов местных».

«Заметка о взаимных отношениях помещиков и крестьян»: 5, 77—78

«<…> только то дерево бывает и крепко и здорово, которое растет на свободе, за которым нет бестолкового и случайного ухода всякого проходящего человека, произвольно принимающего на себя роль садовника».

«Заметка о взаимных отношениях помещиков и крестьян»: 5, 78