Америка Навсегда

– А в Америке так: чем менее человечный бизнес по отношению к работникам, тем он прибыльнее для хозяина, – резюмировал Ал то, что я давно уже понял. – Некоторые берут с заказчиков экстра, а грузчикам не платят. Я сам работал грузчиком поначалу как приехал, поэтому даю возможность заработать. Это не простая работа.

Остаток пути мы проделали молча. Ал высадил меня возле метро. Я решил зайти домой переодется, поесть и отдахнуть, а вечером сходить куда-нибудь в бар, чтобы наконец-то разрядится сексуально.

Как только я вошел в свою комнату, зазвонил телефон. Женский голос утверждал, что представляет налоговую службу США, назвав меня при этом по имени.

– Вы въехали в США около двух месяцев назад, – перешел голос к делу.

– Да.

– Вы должны были встать на учет в течении месяца. Вы этого не сделали. Теперь вам грозит до пяти лет тюремного заключения с последующей депортацией.

– Что? Какой учет?

Женский голос повторил мое имя и то, что я должен был встать на учет.

– Тут какая-то ошибка… – начал мямлить я потеряно.

– Нет. Тут нет ошибки! Вы нарушили закон! Отавайтесь на месте, где вы находитесь. Сейчас за вами приедет полиция и вы отправитесь в тюрьму на пять лет, а потом будете депортированы из США.

Я совершенно растерялся и только смог сказать:

– Окей.

Женский голос неожиданно замолчал. Я понял, что он сам растерялся. После пяти секунд обоюдного молчания я прервал звонок.

Судорожно заметавшись по квартире, я сразу же отключил телефон и вынул батарейку. Я собрал все свои вещи и наличные деньги и вышел из дома. Перейдя через дорогу, я притаился под деревом и стал ждать, когда к моему дому приедет полицейская машина с мигалками, после чего я планировал скрыться не на долго, чтобы успеть перевести наличные деньги домой, а уже потом, с пустыми карманами, идти сдаваться полиции.

По прошествии пятнадцати минут никто не приехал, улица была все также скучна. Я начал успокаиваться. Прокручивая в голове разговор, я нашел его очень странным. Еще через пять минут я вставил батарейку в телефон и начал изучать информацию в интернете.

Как оказалось, поступивший звонок был обычной попыткой кражи личных данных. Мошенники рассчитывали на то, что я в панике начну оправдываться и попрошу уточнить что-то, выдав при этом свои паспортные данные и свой номер социального страхования, который, как я понял, является самым важным номером человека в Америке, от которого зависит всё. Я также нашел удивительным то, что мошенники так много обо мне знали, ведь я только недавно приехал. Я подумал, что все же хорошо, что у меня нет номера социального страхования, посетовав однако, на то, что я до сих пор слишком наивен для Америки.

Настроение куда-то идти сегодня вечером улетучилось. Я вернулся в квартиру, где застал Гогу.

– Завтра хочешь поработать? Две работы. Должны быть хорошие.

– Конечно.

Заварив себе кофе на кухне, я рассказал Гоге о звонке из налоговой службы. Гога рассмеялся.

– Надо быть спокойнее. Тут в Америке, кто бы тебе не звонил, не угрожал, не обвинял, что бы не говорил – это ничего не значит. Это все пустышка. Вот если на тебя полиция наденет наручники, тогда да, могут быть какие-то проблемы… Хотя тоже… ну какие проблемы. Даже если и в тюрьму посадят, то это не проблема. Здесь же тюрьма как гостинница. Ты посмотри в какой грязи они живут… У меня знакомого на шесть месяцев посадили в Мэриленде за систематическое управление транспортным средством в нетрезвом виде. Ну вот сидел он в тюрьме. Кормили хорошо. В камере чище, чем во многих квартирах, что мы перевозим. Ну ты же видишь какой бывает свинарник порой… А драки если какие в тюрьме, так это только черные и латиноамериканцы. Его лично никто не трогал. Он бы и еще посидел, но его выгнали из тюрьмы через три месяца по амнистии, потому, что тюрьмы переполнены. Мест нет.

– Так а после тюрьмы как работу найти?

– Ну у тебя сейчас работа есть?

– Да.

– Заработать хватает? Прожить да еще и отложить может?

– Ну да.

– Так а кто-нибудь спрашивал кто ты, что ты, сидел ты, не сидел, убил кого, не убил?

– Ну нет.

– Ну так какие проблемы? Тут много кто сидел, это ж Америка. А когда приезжаешь, так вообще новая жизнь. У меня есть другой знакомый, он в Армении трижды сидел. Авторитетом большим был. Потом взял фамилию матери, дал у себя там взятку хорошую, чтобы его отпечатки подменили в системе и все, приехал сюда, был у него тут бизнес тоже, потом посадили уже тут, но сейчас вроде вышел, опять бизнес делает. Тут никому дела нет. Каждый сам по себе.

– Так а после тюрьмы не депортируют?

– Да не смеши, это все сказки. А если у тебя есть вид на жительство на том основании, что ты беженец, так и права не имеют депортировать, хоть бы даже ты и убил кого или изнасиловал. Или вот тоже – жена американка. Все. Никто не депортирует. Я сыну говорю, что лучше всего остаться в Америке, это женится на американке. Беженец, я считаю, позор для мужчины. Хотя тут никому дела нет. Тут почти все, кто остаются, беженцы… Но какие они там беженцы… Придумают историю, наплетут что их там пытали… Да бог с ними. Каждый выживает, как может, а потом устраивается как хочет.

Поболтав с Гогой еще немного, я отправился в свою комнату. Засыпая, я чувствовал душевный упадок от ощущения собственной наивности и все еще поверхностного понимания этой страны.

Среда.

Встав рано утром и плотно позавтракав, мы с Гогой сперва отправились за грузовиком, после чего заехали на биржу взять себе помошника на первый заказ. Из числа тех, кто был готов работать за пятнадцать долларов в час, выбор к моему удивлению был не велик. Гога нанял высокого и широкого чернокожего, который занял чуть ли не пол кабины грузовика, вытеснив меня со среднего сидения вплотную к водительскому месту.

После получасовой поездки мы подъехали к четырехэтажному многоквартирному дому в Вирджинии. Белая пара заказчиков распологалась на четвертом этаже, что сразу пришлось чернокожему не по нраву.

– За такую работы нужно больше платить, – сказал он, поднявшись на четвертый этаж в первый раз.

Квартира заказчиков, на удивления чистая и светлая, помимо прочих вещей, содержала два небольших несгораемых оружейных шкафа с кодовыми и навесными замками. Также на столе я заметил схему устройства австрийского Глок.

– Эти люди мечтают убивать, – сказал мне чернокожий, когда я спустился к грузовику. – Они кровожадные убийцы. Они только и ждут, чтобы убить кого-то. Видишь сколько у них оружия.

Видимо всерьез опасаясь запертых шкафов и схемы устройства австрийского пистолета, чернокожий больше ни разу не поднялся на четвертый этаж, помагая складывать в кузов вещи, которые мы с Гогой носили по ступенькам и оставляли возле грузовика. Несмотря на свои опасения, чернокожий стал пить воду, которую нам предложили заказчики.

Разгружая вещи в новую квартиру заказчиков, чернокожий также боязливо старался не отходить далеко от его кузова. Вещи по ступенькам на второй этаж снова носили мы с Гогой вдвоем.

Несмотря на то, что работа затянулась на четыре часа, заказчики остались вполне довольны. Гога забрал оплату наличными. Мы отвезли чернокожего на биржу. Заполучив семдесят пять долларов за свою работу, чернокожий направился в магазин алкогольной продукции, который распологался рядом с заправкой у которой была биржа.

– Не совсем простая работа была сегодня. Пришлось походить по этажам. И чаевых не дали, – завел я разговор.

– Как не дали!? Дали. Восемдесят долларов, – ответил Гога. – Этот не ходил по ступенькам, значит не заслужил. Считай сам отказался. Мы вдвоем ходили. Это наши чаевые. По сорок значит.

На вторую работу мы долго ехали в сторону Анаполиса, после чего свернули на узкую дорогу, окруженную старыми деревьями. Вдоль живописной улицы, которая местами приближалась к берегу Часопикского залива, распологалась череда домов, за многими из которых были причалы с пришвартоваными мачтовыми яхтами. В одном из таких домов на берегу нас ждал заказчик. Нам предстояло разобрать, упаковать и отвезти в хранилище небольшое количество качественной и видимо дорогой деревянной мебели.

Гога принес мне из грузовика сумку с инструментами, с помощью которых я без труда и проволочки разобрал мебель. После чего мы быстро её упаковали и погрузили. Вернувшись за сумкой инструментов, я обнаружил в ней закупоренную бутылку коньяка Хеннеси – подарок от заказчика, который тот не стал ни коим образом афишировать.

– И часто бывает, что заказчики дарят грузчикам французкий коньяк? – спросил я у Гоги.

– Ну коньяка еще ни разу не было, но давали и вино, и виски. Всякое бывает. От человека зависит. Перевозили раз мужика, так пока вещи носили, он нам бургеров нажарил целый поднос большой такой и ящик пива дал… Сегодня вечером должны не поздно вернуться. Я хачапури сделаю. Тесто готово. Сядем вместе, опробуем коньяк. И Евгения пригласим.

Когда мы с Гогой очень довольные возвращались домой, мне позвонил Влад и предложил работу на завтра. Поскольку у Гоги работы для меня не было, я вынужден был согласится, чтобы не сидеть дома без дела.

Плотно отужинав горячими хачапури, мы стали пить коньяк втроем. Евгений захмелел и стал рассказывать разные забавные истории совершенно невпопад.

– Вот я в рейс ездил в Южную Каролину помощником, – начал очередной рассказ Евгений, – Приехали. Уже темно было. Стоим возле дома, рядом машина припаркована. Никого нет. Уж думаем может не туда приехали. Вдруг машина сама завелась и подъехала к нам. Смотрю в машину – не вижу человека. А это заказчик оказался таким черным, как уголь, и никак его не увидел я.