Детектив на троих

Это послужило для Дынина мощным импульсом перейти к последней стадии операции. Он, крикнув: «За мной!» – бросился к окну дачи. Засунув пистолет в карман и раздвинув руками оконные рамы, участковый рыбкой проскользнул в окно, после чего в комнате раздался еще больший грохот. Его причину великолепно проиллюстрировало выражение Дынина:

– Какая скотина поставила здесь табуретку с посудой?!

В ответ на это раздался отчаянный женский вопль, и воцарилась тишина. Когда мы все втроем заглянули в окно, то обнаружили сидящего на полу Дынина, прижавшего носовой платок ко лбу. В дальнем углу, на сломанной кровати, прижавшись друг к другу и прикрывшись простыней, лежали двое молодых субъектов мужского и женского пола. Дынин, не отрывая платок ото лба, бодро поднялся и задал сакраментальный вопрос:

– Что здесь происходит?

Молодые люди уставились на него непонимающе. И тут голос подал Исмутенков:

– А… А это… А это не Таня!

Мы с Дыниным воззрились на девицу под простыней и пришли к такому же выводу. После чего Седой влез в окно и открыл нам дверь на дачу, которая, впрочем, была не заперта, а просто плотно прикрыта. Дынин, заложив руки за спину, принялся расхаживать по комнате взад-вперед. Я поднял с пола початую бутылку водки, которая, к счастью, была закрыта, иначе бы Дима разлил ее, приземляясь на табуретку, налил себе немного в металлическую кружку и опрокинул. То же самое проделал и Седой. Исмутенкову пить не дали, так как он был за рулем. Хотя, конечно, ему в связи с последними нервными переживаниями очень хотелось это сделать.

– Ну! – сказал Дынин, внезапно остановившись. – Тебя, кажется, Лехой зовут?

– Алексеем, – поправил милиционера молодой человек.

– Так что, Алексей, сам будешь рассказывать или в отдел тебя везти?

– А что рассказывать-то? – выжидательно смотря на Дынина, прогундосил Леха.

– Как что? – сказал я. – Сам знаешь что… Плохи твои дела.

– Да, – вторил мне Седой, поддерживая нашу игру. – Серьезные, пацан, у тебя проблемы возникли. Тебе сколько лет-то?

– А вы кто? – заносчиво спросил Леха.

– Следователь по особо важным делам областной прокуратуры господин Борисов. Между прочим, полковник юстиции, – представил я Седого.

– Да-а? – протянул Леха, вытаращив на пьяненького Седого глаза. После чего ответил: – Мне вообще-то двадцать.

– Ну вот, – радостно заметил Седой. – Значит, из тюрьмы выйдешь в тридцать.

– Как это! За что? – заверещал Леха. – Я, в общем-то, ничего и не делал.

– Мы, Леха, знаем все, что ты делал. Осталось собрать несколько незначительных фактов, и тебя посадят, – произнес я.

– Как десять лет? Да вы что! За что?!

– Могут и расстрел дать, – продолжал убивать пацана Седой.

– Дядя Андрюша! – заканючил Леха. – Чего мне делать?

– Что делать? – взревел Дрюня. – Он меня еще спрашивает, что ему делать! Дочь мою похитил, записки мне шлет, и еще спрашивает… Говори, где Танька!

Мне почему-то показалось, что Дрюня поторопился. Не стоило бы ему влезать раньше времени. Леха вытаращился на Дрюню непонимающим взглядом.

– Таньку? Похитили? Кто похитил?

– Нет, он еще издевается, – окинул меня с Дыниным взором Дрюня. – Да я тебя!

И он кинулся в направлении кровати. Мы с Димой едва успели его остановить.

– Никаких Танек, – уже более твердым голосом заявил Леха, – я не похищал. Да и на хрен она мне сдалась! Я ее уже три дня в глаза не видел. Тоже мне, было бы кого похищать! И главное – зачем?

– Чтобы выкуп взять, – неуверенно ответил Исмутенков.

– С кого? – недоуменно спросил Леха.

– С меня, естественно, – гордо произнес Дрюня.

– А что? – еще более недоуменно спросил Леха. – У вас есть деньги?

– Ну, в общем, нет, – замялся Исмутенков. – Так, немного… И какая тебе разница, если ты ее не похищал?

– Да нет, это я так… Если бы мне пришло в голову кого-нибудь похитить с целью выкупа, ваша дочь была бы последней в списке, – уже снисходительно глядя на Дрюню, заявил Алексей.

– Он что, мне хамит? – поинтересовался у общественности Дрюня.

– Вряд ли, – ответил Седой. – Похоже, что он говорит резонные вещи.

Все снова посмотрели на уже повеселевшего Леху.

– А это кто такая? – Дрюня нашел новый повод, чтобы снять свое раздражение, и указал на лежавшую рядом с Лехой девицу.

– А вам-то какое дело? – спросил Леха.

– Что значит какое? Гуляешь, понимаешь, с моей дочерью, ходишь ко мне в дом, потом Танька исчезает… А ты хрен знает с кем трахаешься, да еще при этом мебель ломаешь отцовскую…

– Да вы что мне тут – тесть, что ли? – возмутился вконец Леха. – Приехали меня проверять… С кем я тут на даче трахаюсь… Вы лучше за своей дочерью следите. Она уже месяца два как со Славкой мотается. А я к вам просто так заходил, о Славке узнать…

– Каком еще Славке? – раздраженно спросил Дрюня.

– Каком-каком! – обиженно отвернулся от него Алексей. – Карцев его фамилия. Вот с ним она и ездит. Они и ко мне на днях на дачу приезжали вместе. На Cлавкином «фордяшнике».

– Зачем? – спросил Седой.

– Просили с деньгами помочь.

– С деньгами? – встрял в разговор Дынин.

– Так, так… Тихо, – сказал я. – Давайте не будем пороть горячку и не спеша поговорим. А то что-то я снова стал плохо соображать.

И я поднял упавшую табуретку и поставил ее рядом с кроватью вместо стола. Сам же, взяв стоявший в углу стол, сел на него и налил себе еще одну порцию водки.

– Андрюша, сбегай, сними с грядки овощей.

Исмутенков нехотя повиновался. Седой тем временем без спроса открыл стоявшие на столе консервы и выставил их на табуретку.