Проект «Калевала»

Глава 4. Пожары и бегство

Когда Скотт Брайан сказал своему другу-священнику о том, что давно перегорел по отношению к Хелен МакКинли, он слукавил. Напротив, при упоминании её имени вихрь эмоций закружился в его душе. Но виду он не подал. Не то чтобы был нечестен с Эндрю. Скорее, своим ответом пытался убедить самого себя, что Хелен ему безразлична. Но это оказалось не так…

Сердце вспыхнуло новым пламенем, лишь он услышал заветное имя. Сначала это был слабый-слабый огонечек… Эндрю, тайна, книги – представлялись гораздо более важными… Но вот когда Скотт шёл домой от священника, счастливый, хмельной, согреваемый тёплыми лучами закатного солнышка, он шептал её имя… «Хелли… Хелли…» Казалось, она идёт с ним рядом, как шла когда-то много лет назад…

У Скотта в жизни было много кратковременных неудачных романов в Глазго, в Лондоне… В Бирмингеме он страдал от унылого семейного быта, а тут…

«Хелен!»

Та самая, которая сказала ему «Нет!» в четырнадцать лет, когда он был ещё робким мальчиком. Ей, бойкой, подвижной и красивой, имеющей столько внимания от привлекательных юношей, занудный рыжий парень, проводящий всё свободное время со священником у старой церкви, был неинтересен.

Детские переживания первого влечения быстро забылись. Но через шесть лет им суждено было возродиться вновь уже с совершенно другой силой. То лето было одним из самых счастливых для Скотта… Он надеялся, что и для Хелен тоже…

Они приехали отдыхать в Камелон на время каникул в своих университетах. Скотт – из Глазго, Хелен – из Эдинбурга. И между молодыми людьми появилось самое настоящее чувство. Не чувство, возникающее между мальчиком и девочкой, а чувство между юношей и девушкой. Когда оба уже достигли такого возраста, чтобы не просто влюбляться, а испытывать влечение, страсть, думать лишь друг о друге, жить друг другом, гореть, страдать, любить…

Для них, ещё не испорченных жизнью, полных прекрасных начинаний, стремлений, это чувство было невероятно светлым, невероятно красивым…

Тогда Скотту казалось, что они созданы друг для друга. Полыхал он, полыхала Хелен…

Сейчас Скотт, которому было почти тридцать, при знакомстве с девушкой, конечно же, сразу бы думал о сексе. «А в чём тогда смысл знакомства, если не в этом?» Но тогда всё было по-другому… Тогда он был влюблён и полон только милых романтических стремлений…

Он не спешил. Он боялся, что если будет давить на Хелен, то сможет испугать её. Испортит такой красивый роман…

А лето постепенно кончалось…

И вот, прекрасной звёздной ночью, под луной, озарявшей величественные горы, у старого дуба – дуба, где проходили их встречи, где они в первый раз поцеловались, Скотт решил наконец-то взять Хелен… Он думал, что этот момент наступил…

А она ответила: «Нет!»

Нет! «Почему???» – Скотт этого не мог понять до сих пор. Ведь это было так логично, ведь красивый роман подходил к этому… Но она сказала «Нет!»

Нет! Это нет до сих пор довлело над Скоттом…

Вернувшись в Глазго, молодой человек засыпал девушку звонками и письмами, но Хелен реагировала холодно. Скотт не находил себе места, рвал и метал, хотел переехать в Эдинбург и продолжить учёбу там, но со временем утих и постепенно перевёл жизнь в спокойное русло. Что тогда было на уме у Хелен, страдала ли она, нет, осталось ведомо только ей одной.

Женщин в жизни Скотта было немного. Женщин, с которыми был секс. Скотт мог вспомнить их при желании, но желания такого особо не было. Все эти женщины ничем особенным не запомнились. Не красивые и не страшные, не умные и не глупые… обычные!

А о Хелен он помнил всегда! «Неужели только потому, что она не дала мне???» – иногда задавался вопросом Скотт, – «Я так часто думаю о ней лишь по этой причине? Недостигнутая цель?.. Или есть всё-таки в жизни реальные чувства?.. духовные… возвышенные…»

К моменту романа с Хелен Скотт девственником уже не был. В Глазго у него были женщины… Две! Но вспоминать о них даже не хотелось… Так, для галочки… Утвердить себя в статусе молодого самца и не позориться среди сверстников…

Но чувств при этом хотелось… И вот, Хелен! Хелен!

А после Скотт никогда не испытывал ничего подобного. «Наверное, каждому возрасту – свои чувства», – решил он. Он любил жену Меган, но любил по-другому… По-зрелому, по-взрослому… без той страсти, без того огня…

Что бы было, если бы Хелен сказала «Да!», Скотт не знал… Может быть, вошла бы в список тех безликих, обычных. Может быть, роман бы закончился свадьбой, а Хелен стала бы такой, как Меган… И Скотт бы бежал от неё ещё куда-нибудь, совсем далеко, в Америку, в Исландию, на Северный полюс…

Неизвестно, что было бы. Скотт не любил к прожитой жизни приставлять это глупое если. Всё случилось так, как случилось.

Но Эндрю напомнил о ней! «Зачем??? Мог промолчать???» Ведь Скотт, мчась на всех парах к нему, даже не подозревал, что девушка сейчас в Камелоне. Да ещё и одна! Это в тридцать лет! Думал, что она давно обосновалась в Эдинбурге, имеет мужа, растит детей… «Но нет! Она здесь!»

Скотт, гуляя вечером по Камелону, конечно же, не мог не пройти мимо её дома, где до сих пор сияла яркой белизной калитка, у которой девять лет назад заканчивались их свидания. Только прошёл украдкой. «Не дай бог, заметит ещё!»

Он посидел под раскидистым дубом, где они первый раз поцеловались и где он услышал то самое слово, самое короткое, самое роковое.

«Глупости!» – уже дома он разговаривал сам с собой, – «Не лги себе! От чего ты сбежал? Зачем тебе Хелен? Переспать на одну ночь? Поставить галочку в невыполненном жизненном пункте? Не надо! Имей к ней уважение ради всех тех светлых чувств!.. Не мсти за то «Нет!» И даже не нужно думать о том, что бы вас могло ждать в гипотетическом браке! О, да! А то бы ты не метался в поисках себя… Не убегал бы от семейного очага в паб, пропитанный запахом хмеля… Да, да, да! Хелен бы тебя во всём понимала и поддерживала… У вас были бы дети, ваша семья была бы счастливой, и жили бы вы долго и счастливо и, как говорят в сказках, умерли бы в один день… Ложь!!! Это – не сказка, это – реальность! Сказки кончаются свадьбами, а реальность только начинается с них. Успокойся, Скотт Брайан! Ты не создан для семейной жизни. Тебя завтра ждёт стопка книг, а не Хелен МакКинли!..

…но тогда почему она мне сейчас снилась? Или ещё продолжает сниться? Склоняется надо мной и зовёт… нет, кричит: «Скотт! Скотт!»»

– Скотт!!! Вставай!!! – почти в истерике голосила Хелен, нависая над ним и судорожно теребя. Он, пробудившись, резко вскочил с незастеленного дивана. Выпитый вечером алкоголь, разогнанный стремительным подъёмом, моментально ударил в голову. Скотту сделалось дурно, он присел обратно на диван, не понимая всего происходящего. В глазах витала муть, и образ девушки, стоявшей в шаге от него, расплывался в тёмных очертаниях комнаты. «Но ведь это она! Хелен МакКинли! Зачем пришла? Как попала в дом?»

– Как… – уже было начал он.

– Скотт, церковь горит!!! Эндрю…

За долю секунду к Скотту вернулся рассудок, и мутная пелена перед глазами рассеялась. Этих слов было достаточно. В стремительном порыве, забыв, что сейчас почти голый, в одних трусах он выскочил на улицу. Маленький уютный городок с живописными зелёными улочками и невысокими домами покрывало багровое зарево. Огонь объял старую церковь Святого Джона целиком, её башня с каменным основанием и крышей из красной черепицы была похожа на зловещий гигантский факел. По городу раздавались крики людей, приближался вой сирены. Видимо, пожарные только-только подъезжали… «Эндрю! Что с ним!» – Скотт уже был готов босиком побежать к эпицентру стихии, как около калитки из-за дерева выросла чёрная фигура:

– Вот он!!! – человек указал в его сторону.

Повинуясь слепому инстинкту самосохранения, Скотт кинулся назад в дом и запер за собой дверь. Всё это произошло так быстро, что Хелен до сих пор оставалась стоять на том самом месте рядом с диваном. Люди на улице уткнулись в закрытую дверь и забарабанили по ней:

– Откройте! Полиция!

Скотт метнулся к окну, что выходило в сад, распахнул его и тут же замер на мгновение. В голову пришла внезапная идея…

Он схватил Хелен, пребывавшую в ступоре, за руку и дёрнулся по направлению к гостиной. Лет пятнадцать назад Брайаны поставили дома небольшой уютный газовый камин вместо здоровенной махины с жаровней и выхлопной трубой шириной больше метра. В шахте этой выхлопной трубы отец Скотта соорудил многоуровневый чулан со множеством полок. На верхние поднимались по вертикальной лестнице, упиравшейся в стену. Дверью в этот чулан являлся лёгкий кусок пластика, стоявший на роликах и имеющий такие же обои, как основная стена, так что место стыка было почти незаметно. По крайней мере, для тех, кто оказывался в доме в первый раз.

Подросток-Скотт подшучивал над новым помещением в своём доме, что, мол, когда к нему в гости начнут ходить толпы девушек, он их будет прятать в этом чулане, а потом тайно выводить из дому. Но толп девушек у него так и не появилось, и юношеские фантазии зачахли. Однако сегодня их всё же пришлось воскресить. И первой девушкой, погостившей в его чулане, оказалась не кто иная, как Хелен МакКинли.

Он затолкнул её в узкое помещение первой, дальше влез сам и захлопнул дверь-стену. В этот момент у входа в дом раздался выстрел. Далее последовал удар ноги, после которого замок, а Скотт помнил, что замок на двери был очень крепким, всё же вылетел. Входная дверь открылась. Люди, назвавшиеся полицейскими, ворвались в дом.

– Сбежал! – Тут же крикнул один из них, видимо, увидев раскрытое окно, – Ты и ты – в сад! Сорок четыре – Б – тридцать и сорок четыре – Б – тридцать один пусть начинают обходить дом с крыльца! Сорок четыре – Б – двадцать, бери остальных людей, переверните весь дом! Будьте начеку, а то, быть может, у нас не одни священники окажутся на деле головорезами-профи.

Скотт и Хелен стояли в темноте, прижавшись друг к другу. Девушка тряслась. Хозяин дома смог лишь приложить палец к губам и шёпотом произнести: «Тссс!», когда незнакомцы выламывали дверь. Теперь Скотт обнял подругу, пытаясь чуть успокоить, дабы она не издала резких звуков в самый неподходящий момент. Но Хелен всё понимала. Мускулы её лица были напряжены, а губы сжались, будто плотные ставни. Она боялась даже дышать. Прижавшись к ней, Скотт услышал, как бешено колотится его сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Чувствовал он и менее сильные, но такие же быстрые биения в теле Хелен. Ворвавшиеся люди переворачивали мебель, открывали все двери, звучно распахивали окна, но так и не догадались, что за стеной в гостиной может что-то или кто-то находиться…

Часы это были или минуты, но они показались Скотту вечностью. Наверное, как и Хелен. Обыск в доме всё продолжался. Наконец, один из подчинённых обратился к командиру:

– Докладываю: никого не обнаружено!

– Проклятье! Успел уйти! Сорок четыре – А – двадцать пять, сюда!

У входа раздались шаги:

– Слушаю!

– Ушёл… В окно! Девка не выходила из дверей, значит, она тоже с ним. Оцепите город, подключите полицию. Скорее всего, случай уже получил огласку, ждите репортёров. Главное, что они должны знать: маньяк совсем рехнулся, убил священника и сжёг церковь.

Убил священника! Сейчас Скотт был готов закричать сам! «Эндрю мёртв… Друг детства, которого я был так рад сегодня видеть, мёртв! Кто и за что сделал это? Его находка? Комиссия, которую он ждал? И что ещё за маньяк?» – задал вопрос Скотт сам себе и тут же огромный ком застрял у него горле… Маньяком был он! Именно его сейчас должна была начать искать полиция и эти люди. Скотт уже понял, что они явно не полицейские. «Проклятье, да что здесь вообще творится!»