Хроники мизантропа. Бродяга

Что ж, не будем их расстраивать и заставлять ждать. В звериной ипостаси я и так гораздо быстрее любого человека, а уж находясь в состоянии бешенства и подавно. Рывок, сбить грудью первого орка, одновременно нанося удар выпущенными когтями в горло второму.

Щелкаю челюстями и голова того орка, которого я сбил с ног, с перекушенной шей катится в сторону, смотреть, что с тем, которого бил лапой времени нет. Точно знаю, что достал.

Свист рассекаемого воздуха и я, крутанувшись на месте, едва умудряюсь разминуться с тяжелым лезвием рыцарского двуручника. Ох-хо-хо…

Ты смотри, на нем железа килограмм сто, а в скорости он мне уступает не сильно. Вряд ли ему это поможет, потому что я ведь могу резко уменьшить площадь поражения. Что и делаю, производя частичное преображение.

Прыжок вперед, перекат, пропустить свистнувшее лезвие над головой и со всего маху бью рукой с выпущенными когтями в пах рыцарю. Не по-джентельменски, ну так я не на дуэли.

Сантиметровые когти без труда пробивают толстую кожу, служащую этакой подкладкой в местах сочлений частей доспеха, вспарывая артерию, из которой тут же начинает хлестать кровь. Отпрыгиваю назад, разрывая дистанцию. А то ведь можно и схлопотать.

Резкая боль, пронзившая левую ногу, напоминает мне о том, что расслабляться, пока есть хоть один враг, стоящий на ногах, чревато гибелью. Нет, я не боюсь смерти. Но обидно будет умереть, не наказав извергов, замучивших женщину.

Не обращая внимания на боль, разворачиваюсь в ту сторону, с которой был нанесен удар. Черт! Как же я забыл про арбалетчика эльфа! А он уже стоит и снова взводит арбалет.

Прыжок, пытаюсь на лету снова перекинуться в звериную ипостась, но это у меня не выходит почему-то. Только тело – будто в кипяток сунули и все. И, кстати, до эльфа я не допрыгнул. Хм…

Похоже дела плохи… Но почему я не могу превратиться в зверя-то? Ладно, некогда об этом думать, потому как эльф уже взвел свое орудие и готовится стрелять.

Ну, это не так уж и страшно. Под пулеметным огнем бегал, тут уж попроще будет. Качнуть маятник, из стороны в сторону, не давая возможности прицелиться и вложив все силы в рывок, добираюсь до эльфа. Удар когтями. Все. Бросив арбалет, лощенный красавец пытается зажать двумя руками разорванное горло.

Быстро оглядеться вокруг. Так, орки отъехали в самом начале. Эльф дергается в агонии у моих ног, брызжа во все стороны кровью. Рыцарь… Вот же упрямый. Стоять он уже не может, но, тем не менее, упрямо ползет в мою сторону, цепляясь руками за землю и оставляя за собой окровавленный след.

– Можно я одолжу? – наклонившись к эльфу, выдергиваю из ножен его кинжал.

Как-то я в последнее время привык надеяться на то, что всегда могу превратиться в зверя, а тут эта особенность дала сбой. Непорядок… Так что лучше я вооружусь.

Черт! Нога будто огнем горит и начинает отказывать. Непривычно как-то… Но дохромать до рыцаря я все же смог. Наклоняюсь и, не мудрствуя, всаживаю кинжал ему в шею. Дернувшись в последний раз, бронированный человек затихает.

Так, а где тот странный чувак в сутане. Быстро оглядываюсь вокруг, но его нигде не видно… Снова сбежал, урод… Вообще, я не верю в совпадения, а тут на тебе. Две встречи за день. Что-то тут не чисто. Надо бы разобраться…

Черт, совсем забыл про ногу, которая уже практически отнялась. Надо бы ею заняться. Но беглец за это время может прилично оторваться. Дилемма…

Хотя… пусть бежит. Так даже интереснее будет. Сейчас я приведу себя немного в порядок, и посмотрим, как он сумеет спрятаться в лесу от зверя.

Злорадная ухмылка, смахивающая на оскал, разрезает мое лицо на две части. Я выхожу на охоту…

Глава 3

Охота-охотой, вот только мое самочувствие начинает стремительно ухудшаться. Какая-то мутная пленка в глазах, голова начинает кружиться, а руки дрожать. Да что за херня, ноги практически не держат… Какая уж тут погоня, как бы не откинуть копыта, после такой эпичной победы.

Не обращая внимания на окружающую, прямо скажем не сильно аппетитную обстановку, покачиваясь от едва ощутимого ветра, медленно бреду на окраину прогалины. Не знаю зачем, но я просто хочу оказаться под сенью деревьев. Этакий предсмертный, лихорадочный бзик…

Лес… Сейчас он напоминает мне «зеленку» в горах, где я оставил свою юность… Но нет, все же больше походит на родную уральскую тайгу, где я любил побродить с ружьишком. Даже не столько подстрелить какую-нибудь дичь, а просто раствориться в зеленом прохладном океане безбрежной зелени лесов…

Сил хватило лишь до первого попавшегося на моем коротком пути дерева, похожего дуб, только почему-то с гладкой корой, а не бугристой серого цвета, к которой я привык. В остальном один в один.

Мощный ствол, с толстыми ветвями, на которых вполне реально можно было растянуться в полный рост и спать, не опасаясь скатиться вниз, потому что места было много. Вершина теряется где-то далеко вверху, не разглядеть в опустившихся почти до самой земли тучах. Да и нет уже сил смотреть.

Прижимаюсь спиной к прохладному стволу и медленно опускаюсь на землю. Ноги отказали. Странно все это… Помнится я с двумя осколочными в бедре мог ходить вполне себе нормально, а тут… Какой-то арбалетный болт, так и торчащий чуть ниже колена. Сил выдернуть его не осталось.

Да и чревато это. Пока болт в ране, кровь едва сочится, но стоит его выдернуть, как тут же польется ручьем. А у меня тут под рукой стерильных бинтов нет. Да даже обыкновенной зеленки вряд ли найдешь…

Перед глазами все плывет. Надо же, усмехаюсь потрескавшимися губами, как…глупо. Столько раз мог погибнуть раньше. Да даже в своем мире, когда стоя на могиле любимой девушки, схлопатал пулю от снайпера, но нет…

Умираю именно здесь, в этом мире. Странном, жестоком, каком-то неправильном, но честном. Здесь я впервые почувствовал себя в своей тарелке, у себя дома. Здесь на удар ты вправе ответить ударом. Не нужно подставлять вторую щеку, если ударили по первой.

Смешно, у меня было столько шансов прекратить свое существование… Начиная от экзотических – вроде четвертования в ЦАР, заканчивая банальным – просто замерзнуть пьяным на улице. Но нет же… Это все не по мне…

Мне надо сдохнуть в своем мире с цветами в руках, стоя у могилы любимой женщины от пули снайпера, оказаться в этих сказочных местах и все же помереть от попадания арбалетного болта в ногу… Спасибо, что не в жопу…

Хотя, что уж кривить душой, это было бы наиболее логичным в моем случае. У меня все время так, не через то место. Эх… Сколько было упущенных шансов, сколько слито в унитаз, сколько просто пропито…

Даже тут, едва появившись, снова взялся за старое – пить, заливаясь алкоголем, чтобы забыться… Чтобы не смотреть в глаза правде – я просто сам слил свою жизнь в унитаз. Ира… Как же ты старалась сделать из меня человека, все тянула за уши… Прости, но видимо все это было зря… Прости, я не оправдал твоих надежд. Прости, но я сдаюсь…

Тихий шелест ветра в кронах деревьев, первые капли дождя. Стремительно опускающийся на лес туман, превращающий день в вечерние сумерки…

Чей-то, едва слышимый шепот… Интересно, кто тут разговаривает? Да какая разница в общем-то, мне уже все равно.

…Игорь… Игорь… Не спи, замерзнешь. Пойдем домой…

Голос, такой родной и любимый, такой ласковый и нежный. Похоже, у меня начинается агония. Уже и галлюцинации появились.

Она тихо подходит, практически не касаясь земли своими маленькими ножками. Такая, какой я видел ее в последний раз, когда она была еще жива. В легкой ночнушке накинутой на обнаженное тело, слегка выпяченный, едва наметившийся животик, делающий ее еще более прерасной.

Фея из моих снов, смешливая и всегда радостная… Как же мне ее не хватает. Разумом я понимаю, что ее нет, она погибла. Но вот же… Стоит передо мной, хлопая ресничками и смотрит на меня своими глубокими омутами сине-зеленых глаз. Такая близкая и такая далекая одновременно.

Хочу обнять ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Радость и страх. И чуточка благодарности тому, кто в последние мгновения моей жизни привел ее сюда.

– Игорек, ну как же так… – ласковый, слегка печальный голос. Такой родной, такой завораживающий и теплый. – Ты же обещал, что больше никогда не станешь гробить себя. – обвиняющие нотки в ее голосе.

– Прости, Иришка… Так получилось. – слова даются мне с трудом. Не хватает воздуха, губы не хотят открываться, но я давлю из себя звуки. – Тебя… Тебя убили… А я… Я не умею жить без тебя… Да и не хочу…

– Эх, Игорек… Ну что за глупости ты снова говоришь. – легкая улыбка, едва касается ее губ и тут же прячется в уголках глаз. – Как же я могу умереть, если ты живой? Я всегда буду жить в твоей памяти. Запомни, милый мой дурашка – пока живешь ты, живу и я. – легкое прикосновение к моей щеке. Запах чистого тела, Иришка никогда не признавала духов. Дурманящий и сводящий запах любимой женщины…

Надо же, всегда думал, что перед смертью меня будут мучить кошмары. Придут все те, кого я убил. Но нет. На них мне плевать с высокой колокольни. Поэтому пришла она… Моя радость и счастье, моя боль и тоска. Моя несостоявшаяся жена, носившая под сердцем моего нерожденного ребенка. Я ведь даже не знал, кто у нас будет. Сын или дочь. Не успели сделать УЗИ.

Мы много чего не успели…

– Поцелуй меня… – мне так много хотелось ей рассказать, спросить, обсудить. Но к чему это все…

Ирина, грустно улыбнулась, наклонилась и… Мои губы ощутили тепло ее губ и сладость поцелуя. Жаль что он был недолог.

Поцеловав меня, Она молча выпрямилась и, не проронив ни слова, растаяла в сгустившемся сумраке тумана.

Где-то там, в глубине моей черной души, безжалостной и беспощадной, беспринципной и зачерствевшей начал разгораться черный огонек боли и тоски. Так долго находившийся в сжатом состоянии, не выпускаемый наружу и от этого становившийся лишь сильнее.

Мое сознание слабело, уплывая в дальние дали, а огонек разгорался, пожирая тело оставляемое ему разумом. В какой-то момент, будто лопнула струна, огонь охватил душу, вырываясь наружу…