Город темного властелина

Город темного властелина
Михаил Юрьевич Ражиков

Темный властелин пытается донести до граждан подвластного ему Города, попавших в эту вселенную, жизненно важную, с его точки зрения, информацию.

При переводе видеозаписи в буквы получается новая сущность. Поэтому я расшифровываю запись конференции. Или это было что-то другое? Да, это было больше похоже на партсобрание, только без факельного шествия.

Какая в самом деле конференция, если о содержании знали только я, Проф и Электроник?

Но, как ни назови, это была концентрированная ментальная магия. Сила! Обряд. То есть, обряд может быть не только инфернальный или в добрых делах, но и вот такой, «научный». Вот и новая мысль появилась! Забавно.

О себе в расшифровке я почему-то стал писать в третьем лице. Потом подумал, и исключил из текста всякое упоминание об особенностях Стикса (© Артем Каменистый). Получилось легко! Только с валютой стало не очень ясно, что делать. Но стало очевидней, что миры для попаданчества в своем главном одинаковы.

А так, одно за другое цепляется. Чтобы было понятно, что за конференция такая, пришлось добавить пару слов о завоевании Города и порядках, которые я там установил. А чтобы было понятно, зачем Город, пришлось вспомнить, как мы там появились, что нас туда привело. Так можно дойти до самого попадания, и – па-бам! – круг замкнулся.

Конференция

Он стоял у ворот, одним собой у южных, другим у северных, и смотрел, как в Город с двух сторон входит бронетехника Корпуса. В этом не было необходимости, никакие эксцессы не могли не то, что случиться, они не могли подуматься. Но где же ему еще быть в основном в это время?

Обычно, если его женщины не требовали его внимания, в основном он пребывал на командном пункте, в глубоком бункере, в двух экземплярах. Такова была его магия – одновременно пребывать в нескольких местах.

Многие умеют создавать своих фантомов, как правило, для отвлечения внимания врага в бою или драке. Он же умел создавать не кукол, но копировал самого себя, полностью, оставаясь при этом единой одной личностью. Он не считал это шизофренией, ведь в каждой своей копии он оставался самим собой, верно?

Десантники вошли и рассредоточились по Городу. Младший командный состав городского гарнизона назначал вместо себя кого-нибудь из рядовых и организованно направлялся к Холлу. Холл архитектурно был древним цирком, накрытым куполом. Он специально указал построить здесь такое здание именно для таких событий, что сейчас в нем должно произойти.

Сейчас он старался распределить себя поровну между собой – в бункере и собой – у каждой из городских застав. В Холле, где собирались сейчас все, кто представлял из себя хоть что-то в Городе, он тоже был, в двух или трех пассивных копиях, в невидимости.

Кто – он? Он – этот тот, кто не догадался написать для себя какое-нибудь название или титул, когда писал Конституцию Вольного Города. Впрочем, имени было вполне достаточно. Имя же ему было Генерал.

Это был его Город. Он просто зарезал предыдущих владельцев, как свиней. Они и были свиньями, фигурально выражаясь. Просто зарезал. Разумеется, не без магии, иначе к ним было не подобраться. Три синхронных движения тремя ножами.

Зарезал, а потом продал их тела своему другу. Тому, чьи войска входили сейчас в его Город.

Строго говоря, это были не его войска, не его друга. Его друг всего лишь командовал Экспедиционным Корпусом.

Так что, о его войсках нельзя сказать, что они – его, как это обстоит с войсками гарнизона его Города. Может быть, именно поэтому, он – Генерал с большой буквы, а его друг – генерал – с маленькой?

– Все собрались, Проф? – спросил он, разглядывая картинку.

– Да, вон последних бригадиров с промки привезли, на работу вышли. Предупреждал ведь всех. Нерабочий день за счет Города! Нет, приперлись. Вот и жмутся в спецовках.

– То есть, все по списку здесь?

– Да, Генерал.

– Вот и хорошо, начнем.

Преамбула

– Друзья мои. И те мои сограждане, с которыми я так и не успел познакомиться достаточно хорошо, чтобы сказать вам – «друзья мои».

По дороге сюда вы видели подразделения Экспедиционного Корпуса, занимающие ключевые позиции в Городе. Нет никаких оснований для беспокойства, эту операцию проводит по моей просьбе Командующий Корпуса генерал Иванов, который находится среди нас.

Господин генерал, разрешите представить вас нашим соратникам. Спасибо, генерал.

И, извините, пожалуйста, генерал. Снимите, пожалуйста, фуражку, буквально на несколько секунд. Благодарю вас, и извините. Это было необходимо.

Он оглядел притихший Холл. Зрелище было не просто редким, оно было уникальным.

– Теперь я объясню, зачем попросил вас здесь собраться.

За то время, как мы с друзьями попали сюда, я не раз собирал вот такие встречи, чтобы поделиться мыслями, планами, какими-то соображениями и фактами о том, что происходит с нами и вокруг нас.

Я считаю это важным для того, чтобы каждый из вас, и не только вас, но и тех, кем вы руководите или командуете, каждый житель нашего Города, мог почувствовать свою важность и нужность для Города. Не так, что вот он есть, а вот его нет, и никто не заметит.

Я попрошу сейчас главу администрации Города подтвердить мои слова. Завулон, пожалуйста?

– Да, Генерал, я даже воспроизведу прямую запись, это было как раз на одном из этих собраний еще там, в Кольце. Я уже тогда поняла, как это важно для всех нас.

«И еще, Завулон, я хочу попросить тебя подумать вот о чем. Нам нужна какая-то мулька, которая позволит каждому – каждому! – живущему в этом городе и на промке, почувствовать свою значимость. Что он, не тварь дрожащая, а имеет какое-то право. Что за право, никто не знает.

Раньше, как все мы знаем, эта функция возлагалась на религиозную организацию. И мы все знаем, чем это дело кончилось там, и какие тухлые перспективы у этого дела здесь. Но что-то придумать надо. Подпиши, пожалуйста, на эту тему коллективный монастырский мозг, включая Профа, это и по его интересам тоже.

Каждый, понимаете, мальчики и девочки? – каждый член этого общества, каждый самый маленький членок возле нашей маленькой горушки, должен осознать свою нужность, важность и ценность в глазах всех остальных, начиная с меня и заканчивая им самим.

Моих солдат вы знаете. Они все, до Сержанта включительно, готовы умереть для меня. Мы вместе хоронили ровно триста девяносто два доказательства этому. Мне не надо этого от людей. Я и монстров на смерть не пошлю. Но в результате они сами, по своему собственному внутреннему убеждению, должны быть готовы пожертвовать своими интересами ради интересов всех остальных жителей нашего города, ради интересов нашего социума.

То самое "общее благо". Как это получить, я не знаю. Объявляется мозговой штурм».

– Да, что называется, без цензуры. Спасибо, дорогая.

К сожалению, ранее все мои попытки выступить с программной речью оканчивались вежливыми аплодисментами и просьбой показать пальцем, что надо делать. Самый образцовый пофигист, который от меня ждет только приказов, чтобы их выполнить, это всем вам хорошо знакомый, самый сильный и опасный человек в нашем Городе – Тот. Он на эти собрания вообще никогда не ходил, но на этот раз я ему приказал, и вот зачем.

Тот, пожалуйста, расскажи народу о том, о чем мы с тобой говорили в тот самый первый раз, помнишь?

– Конечно. К каждой встреченной загогулине я только этот разговор и примеряю. Только самый опасный человек в Городе – это ты. Ты ведь и тогда на кухне меня сделал, так? Сзади стоял, арматуру к затылку прикидывал. Диктофона тогда не было, но ты сам потом это записал, а я выучил наизусть:

« – Остался только вопрос – зачем. Или почему. Ты знал об этой <cenz>.

– Я ее даже не придумал, Тот.

– Но это реальность, Генерал, это гребаная реальность.

– Решаешь, что тебе теперь делать? – спросил я.

В кухоньке вдруг стало очень тесно. Я посмотрел ему в глаза. Успею ли спрятаться? Успею. Он резкий и быстрый. Но я успею стать металлическим, даже когда к носу подлетит его кулак. Даже если кулак успеет вмять мне переносицу.

Перелом носа может возникнуть при разных обстоятельствах, чаще всего из-за несоблюдения техники безопасности. Случается в основном с мужчинами от 16 до 40 лет. Смещение в правую сторону встречается в большинстве случаев, так как удар в основном наносится правой рукой в левую часть лица.

Надрыв жесткой оболочки мозга – это еще не летально.