Искатели

– Я сам когда-то в Москве учился, в Университете Дружбы Народов. Бывшем Патриса Лумумбы, – все продолжал профессор Моралес. – Меня тут иногда Хуаном Карлосовичем называют, на русский манер.

Титаныч смотрел вверх, в небо.

– Гаснет луч пурпурного заката, – произнес он что-то непонятное. Кажется, процитировал кого-то.

Небо по-южному стремительно темнело. На нем появились пузатые летучие лисицы. Как будто громче и значительнее стал шум реки. Все почему-то замолчали.

– Мы не конкистадоры. Мы ищем неоткрытую пока пирамиду, – признался Платон.

– Ладно, проклоцаем все это. – Кажется, Хуан Карлосович был склонен заканчивать этот разговор. – Сегодня кульно коры отмочили, славно оттопырились, будем считать. Хорошо, что глаз никому копьем не выкололи. Зато теперь вам есть, где остановиться. Будем рады пригласить вас к нам в университет. Пора отвисеться, отдохнуть. У нас и впишитесь на ночь на сколько хотите.

– Знаю я про эту неоткрытую, – говорил шедший рядом с Платоном профессор Моралес. – Мы бы сами давно открыли, только вот деньги… Фондов нету, не дают. Какие здесь открытия! Я с детства все эти места излазил. И этот курган видел, конечно. Все вокруг осмотрено, описан не только каждый камень, но и швы между камнями. Одних диссертаций!..

Впереди несли факелы, освещая дорогу. Индейские студенты все же держались подальше от страшных петербургских археологов. Моралес влез в свой ректорский паланкин, предложил сесть рядом с собой Платону, но тот, конечно, отказался.

– Курган этот начали раскапывать еще в двадцатом веке, – рассказывал Моралес. – Никак не завершат работы – народ наш и страна наша бедные.

– А я недавно прочел, что на этой пирамиде лежало заклятие, – заговорил Платон. – До позавчерашнего дня, пока я не открыл один артефакт. Небольшой такой. Прямо на этом артефакте и прочел. Еще там написано, что на эту пирамиду опирается один конец радуги. Есть, конечно, и другой, а вот где он – на это укажет еще один артефакт, в этой самой пирамиде спрятанный. Мой прадед пытался его найти, но не сумел. Еще он пишет, что ваши предки прилетели на землю с неба – так он считает.

– Само собой, – важно кивнул Моралес.

В голову пришло, что это странная обстановка для ученой беседы:

– Ну, могу добавить – еще студентом я проходил, что прадед нашел древние кодексы миштеков с пророчествами. Там писалось, что перед приходом белых людей из-за края неба, из царства мертвых Наумиктлана придут легендарные исполины, ваши предки. Придут и заберут с собой богов. Боги покинут людей.

Они давно вышли из леса и сейчас шли по древней мощеной дороге между пирамид Теотиуакана, древнего мертвого города майя. Город этот вновь опустел сейчас, ночью. Исчезли туристы. Их окружали древние здания, пирамиды, освещенный лунным светом камень, низенькие пинии и оливы.

– Но два бога, братья-близнецы, вернутся на Землю через шестьсот лет, – продолжал Платон. Здесь эти слова звучали как-то по-особому. – То есть, уже на днях, считай. По тексту – перед первым появлением белых людей они должны были расстаться. Один брат должен был уйти от людей в мир тьмы. Некоторые авторитеты – в нашем университете, например, считают, что, возможно, на дно моря. Другой брат – в небесную страну бога Тлалока. Имя его – тайна. Оно откроется только тем, кто встретится с ним в его дворце на небе.

Платону студентом приходилось рассказывать об этом. Сейчас он снова ощутил, что будто бы сдает экзамен этому профессору, сидящему в шкуре ягуара в своем паланкине:

– Предполагается, что в реальности существовало два антропоморфных изваяния этих близнецов, – продолжал Платон. – Две большие, богато украшенные золотые статуи. Возможно, одна из них та, что безуспешно пытались вывести испанцы.

– Может, это та самая, – донесся из темноты голос Дианы, – которая на дне Карибского моря? Её еще Автопилот искал.

Оказывается, Платона внимательно слушали. И, похоже, эти слушатели воспринимали его слова, как лекцию.

– Вряд ли, – пробормотал он. – Считаю сомнительной вашу гипотезу, что на дне…

– Я все поняла, – опять послышался голос Дианы. – Если говорить современным языком, просто когда-то в древности предки индейцев предсказали нашествие испанских конкистадоров. Я знаю, когда оно было, мы в школе проходили. В 1519 году. Еще эти древние индейцы написали, что будто откуда-то с неба появятся исполины какие-то и заберут с собой две скульптуры, которые изображают богов-близнецов, и куда-то их спрячут. В разных местах.

– Знать бы еще, где эти места, – раздался голос Ахилла.

– А через шестьсот лет скульптуры вернуться, – с подчеркнутой интонацией отличницы звучал голос Дианы. – Уже вот-вот должны. Приблизительно сейчас.

– Если пророчества сбываются, – опять заговорил Платон, – то сюда, на Землю, вместе со статуями богов должны вернуться великие знания и великие сокровища древних месоамериканцев. Те, что они завещали людям, родившимся после них, то есть своим потомкам. Нужно всего лишь пойти и забрать эти сокровища, лежащие у другого конца радуги. Прадед, сэр Чарльз, назвал это неизвестное ему самому место Землей Эльдорадо. Страна Тлалока – тоже не слишком конкретный адрес. В общем, не удивлюсь, если это сделает уже мой правнук.

– Небесная страна Тлалока – это место, куда попадают после смерти храбрые воины, – как будто в задумчивости произнес профессор Моралес.

– По новейшим сведениям, тем, что я узнал позавчера, самые храбрейшие из храбрых попадают туда и возвращаются оттуда живыми, – сказал Платон.

– Интереснейший факт, – пробормотал Моралес, – обязательно надо будет использовать его в моей последней научной работе.

Множество ног, подошвы деревянных индейских сандалий, стучали по каменным плитам, по древней Дороге Мертвых. Из темноты глядели страшные каменные хари. Недавние враги шли рядом. Откуда-то сзади доносились голоса – там на разных языках пытались делиться впечатлениями от сегодняшнего боя.

– Белые пришельцы называли это самое место, где мы сейчас находимся, «Обитель богов», – заговорил Хуан Карлосович, – а наши древние предки, те, кто всё это построил – «Обитель тех, кто знает дорогу к богам».

– Мы скоро найдем эту дорогу, – тут же отозвалась Диана.

– Интересно, – продолжал он, – может на этом самом месте все и происходило: покидающие нас боги, золотые статуи. Все эти исторические события.

«Исторические»? – Платон хотел удивиться вслух, но Моралес продолжал, уже буднично:

– Ну что ж, будем работать. Конечно, денег мало. Но под такой проект может, кто и добавит.

– А я надеялся, что вы профинансируете, – сказал Платон. – А мы все это – сокровища всякие там, рукописи с древними знаниями, попытаемся найти. Раз взялись…

Два профессора еще долго обсуждали свои дела.

– Проклоцаем, – наконец, сказал Моралес, повторил, видимо, свое любимое слово. – Без бутылки не разобраться, как говорили в Патрисе Лумумбе. – Он о чем-то надолго задумался. – Жаль, что не могу угостить вас своей любимой «Столичной». Под жареную картошку, лучше с грибами – национальное русское блюдо.

Платон промолчал, не пытался уточнить, что блюдо это – национальное только в студенческих общежитиях.

– А я любил, – продолжал Моралес. – И собирать грибы любил, ходили с ребятами по Подмосковью. Жаль, что здесь грибы-водку не применяют. Скучаю по ним. Здесь у нас одни мухоморы галлюциногенные. Но текилу – это самогон кактусовый, я, конечно, выставляю железно.

– Грибы есть. Баночка, – сказал Платон. – Титаныч у меня патологически запасливый.

Титаныч что-то недовольно проскрипел.

Таинственные цветные огни, мерцающие в непроницаемом мраке под пирамидами, вблизи стали светящимися торговыми аппаратами.

– Все индейцы, – заговорил Моралес, – вплоть до разносчика газет или продавца сувениров здесь, в Теотиуакане, никогда не сомневались, что на эту дорогу когда-то садились космические корабли наших великих предков…

Его прервали какое-то непонятное тарахтение и механический вой, возникшие невдалеке. В глубине джунглей вспыхнул и вскоре погас прожектор. Чем-то встревоженные индейцы загалдели и рассыпным строем кинулись туда. Среди них, кажется, мелькнула Диана. Оба профессора вместе с оставшимися, помедлив, тоже побежали за вырвавшейся вперед молодежью. Задержались невдалеке от окраины леса.

– Вот она, кстати, эта самая пирамида, про которую мы все говорили, – сказал Хуан Карлосович.

Но никакой пирамиды и даже никакого кургана не было. В свете факелов были видны разбросанные по лесу между деревьев глыбы известняка, какие-то валуны. Видимо, это было все, что от нее осталось. Дальше они наткнулись на развороченную землю, совсем свежий котлован.

Впереди все слышались крики, взволнованные голоса. Их как будто звали – на нескольких языках. Опять вспыхнул свет прожектора, осветил насквозь негустой здесь лес.

Совсем неожиданно перед ними появился корпус какой-то машины – кажется, что-то похожее на бульдозер. Потом на какую-то механическую трехногую вышку с буром. Оказалось, среди деревьев повсюду стоят причудливые иногда машины и механизмы, выкрашенные в одинаковый желтый цвет. В джунглях чужеродно пахло горячим солидолом и свежей краской. Повсюду бродили индейские студенты, заметно заинтересованные, щупали железо.

– Откуда это все могло взяться? – с тревогой недоумевал Хуан Карлосович. – А это что? Никогда не видел такой землеройной техники замороченной. Смотрите, как будто специально приспособлена для архитектурных работ… А может, и на самом деле приспособлена? Ничего не понимаю. На ручник встал…

– Новенькая какая, – с уважением непонятно к кому произнес Конг и погладил оказавшийся теплым бок какого-то агрегата.

Опять взвыло. Было заметно, как вдали на еще одной механической треноге закрутился бур. Машины вокруг зашевелились.