Подумать только!..

Вопрос очень важный и интересный от Владислава Смирнова. Ну, Владислав, дорогой мой… – «Если демократия – это вещь не слишком хорошая, то что должно быть более прогрессивным и прийти к ней на смену? И какой в этом случае, на ваш взгляд, будет критерий для выбора людей, которые смогут голосовать?» Вы знаете, ну почитайте Аристотеля «Политику». А если тяжело, почитайте меня. Наверное, меня читать легче, чем Аристотеля, хотя я не пытаюсь подпрыгнуть и встать на одну ступеньку с Аристотелем. Пока во всяком случае. Насчет того, что не бывает лучших форм правления для всех народов во всех ситуациях, понимаете. Так что это все совершенно относительно. Там у Аристотеля написано, как одно меняется другим.

От Долматова: «На что рассчитывали кремлевские пропагандисты, выпустив ролик на YouTube «Навальный – это Гитлер», который, кстати, собрал огромное количество дизлайков? Ведь они наверняка знали, что интернет-аудитория резко отличается от зрителей ТВ». Им дали задание и заплатили денег – они и сделали. Дали бы иначе, они бы написали, что Навальный – Роберт Мугабе. А поставили иное задание, они бы сделали ролик: «Навальный – мать Тереза». Ну рабочий вопрос. Вы непрофессионально рассуждаете. Что вы, честное слово! Профессионал получает задание – выполняет его и получает за это деньги.

Вот это противостояние со всем миром, простите, это уже стало совсем неинтересно.

А вот из «Одноклассников» очень интересный вопрос: «Как вы думаете, когда россияне останутся без депозитов: до выборов или после?» Я думаю, что после. Я-то сам по депозитам специалист небольшой, как и вообще по банковскому делу. Но когда я несколько месяцев назад прочитал у Алексашенко, что «не волнуйтесь, государство обязательно доберется до ваших депозитов», вы знаете, я ему поверил. Вот до всего, до чего можно добраться, доберутся. До чего нельзя добраться, тоже доберутся.

Нет, конечно, какие-то произведения Жванецкого останутся бессмертными, потому что часто вспоминается: «Сколько у государства не воруй, своего не вернешь». Но это писалось до эпохи сегодняшнего олигархата. Смотря кто ворует, смотря что считать государством.

Так. А вот вопрос из «Фейсбука»: «Почему россияне так активно интересуются выборами в других странах, а на своих выборах особо не проявляют беспокойства о будущем России?». Потому что чужие выборы – это своего рода интеллектуальная игра. Это своего рода не то собачьи бега, не то какие-то скачки. Я до сих пор помню, как шел по центру Москвы лет 15 назад летом и вдруг остолбенел перед перетяжкой «Скачки президента». Что такое скачки` президента? То есть потом сзади меня упала от хохота семья. То есть они сразу поняли, что это ска`чки президента. Там было маленькими буквами типа «на приз» там и так далее. А я смотрел вот: «Скачки` президента» и не понимал, что это за ужас.

Так вот, там, понимаете, это своего рода, действительно, скачки` и ска`чки. Вот что с этого будет: вот Ле Пен или Макрон, который, вообще, человек Олланда и такой же самый социалист, который сказал: «Привыкайте, теракты – это наше теперь настоящее и будущее». Ну и сунули бы ему гранату в штаны – и кончилась бы на этом его избирательная кампания. Спасибо за такого кандидата. Но нас это не касается. Но мы не знаем, кто победит. А у нас как-то народ думает: ходи, не ходит, голосуй за того или за другого – а конец все равно будет один. А чего думать, чего переживать-то. Так что вот поэтому и интересуются.

От Владиса: «Как вы относитесь к сравнениям Навального с Гитлером, Макаревича с Мефистофелем, а Порошенко с Муссолини?» Завидую. Почему вот меня никто не сравнил, например, с Чингисханом или Макиавелли? Ну, конечно, обидно. Чего я могу сказать?

От Глеба Дикого: «Случаи подобные нападению в Хабаровске будут учащаться, как вы полагаете?» Мы, конечно, все хотим, чтобы никаких терактов не было. Но нельзя же как-то людям позволять, провоцировать… Не знаю, не знаю…

Последнее Олега Богуславского: «Не считает ли себя господин Веллер расистом?» Да что вы, с ума сошли? Я, если бы вы знали, кем я себя считаю, вам бы нужно было носить темные очки, чтобы не ослепнуть от моего сияния.

Видите ли, я полагаю, что представители любых рас, народов, национальностей и религий должны иметь равные права, равные возможности, быть абсолютно равны перед законом, и чтобы никто не мог их никак ни ущемлять, ни выдвигать наверх исключительно по принципу расы, народа, религии или чего-то еще – вот все, что я считаю. Но объявлять, допустим, что идиот умнее умного только потому, что его 300 лет били – его и его предков – вот здесь я категорически против. Объявлять, что дважды два не четыре, а пять, потому что четыре – сегодня звучит как расизм – вот здесь я абсолютно против.

Сегодня расизм у нас работает с обратным знаком, понимаете? Если черный бьет белого, то бедного черного довели. А если белый бьет черного, – это расизм. А я считаю, что подходить надо одинаково. Вот есть хулиганы, хамы, негодяи. Белые и черные должны получать равные воздаяния за равные поступки. А иное – это расизм. А черный расизм или белый – не столь важно. Вот что я думаю.

И еще у нас несколько вопросов на последние минуты… Да, меня просили сказать, когда будет следующая встреча. Так вот, 15 мая, по-моему, в понедельник в том же «Гнезде глухаря» будет в 8 часов вечера, встреча, выступление, концерт, лекция – называйте как хотите – на тему, условно говоря: Гении золотой литературы 60-х годов. То есть от выхода «Оттепели» Эренбурга и до смерти Высоцкого и Трифонова, до лишения гражданства Аксенова, до отъезда Гладилина и бегства Кузнецова.

Чужие выборы – это своего рода интеллектуальная игра. Своего рода не то собачьи бега, не то скачки.

Вот вся история появления «Оттепели», начала журнала «Юность», который сыграл колоссальную роль в этом всем. Начал выходить с 55-го года. О том, как параллельно появлялись вещи чрезвычайно высокой культуры в параллельных течениях. То есть если основное – это была городская проза, она же молодежная, ироническая и так далее, – появилась новеллистика Шукшина совершенно замечательная. Появился один в его творчестве гениальный рассказ Виля Липатова «Мистер-Твистер». Появился еще ряд совершенно блистательных вещей. А сейчас это все тонет, тонет… Ну, потому что сменились, так сказать, ориентиры и прерогативы. Вот 15 мая будет об этом в «Гнезде».

«В Биробиджане Росгвардия схватилась с рабочими. Что это, повторение событий 100-летней давности? И как вам кажется, это только начало?» – ага, это Кулаков из Югорска. Вы знаете, что я вам скажу. Вот рабочий класс, его завсегда уважали, потому что он как-то имел о себе правильное мнение. Что касается Росгвардии, мне немного жалко. Все-таки Росгвардия не для того, чтобы драться с рабочими. Ну что это такое, в самом деле? Совершенно полицейская такая функция. Мне вся эта история не нравится, насчет того, что там пришли… обыск, схватить… По-моему, это все разборка на местах и прессовка сверху. Мне это все очень не нравится. И когда все это складывается до кучи, вообще ужасно.

– «Прочитали ли вы книгу Мишеля Уэльбека «Покорность»? Если да, то интересно ваше мнение». Я не очень высокого мнения о литературных талантах Мишеля Уэльбека, но с мыслью этой книги совершенно согласен. Если говорит о качестве книги, о том, насколько интересна, но, по-моему, «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой, по-моему, интереснее.

И последнее: «Как вы думаете, может надо запретить в СМИ называть сожительство гражданским браком. Гражданский брак – это оформленный в загсе. А если сожители, то дети у них незаконнорожденные. И может станет людей меньше, живущих по законам животных без ответственности друг перед другом, и они будут стесняться, если их будут называть сожителями». Вы знаете, оставляя в стороне моральную сторону вопроса, свидетельствую, что именно так оно и есть – что гражданским браком в XIX веке стали называть брак, когда люди жили не венчанными в церкви, а записав где-то, зарегистрировав то, что они супруги. Вот сожительство без всякого оформления – это не совсем гражданский брак. Простите, что на этой теме вынужден кончить. Желаю всем самого хорошего и в браке и по-всякому. Всего доброго, до свидания!

Реновация как русофобия

Если власть ослабляет гайки и проводит либерализацию, то осмелевший народ сносит крышку и происходит революция. А если власть закручивает гайки – взрыв разносит наконец весь котел. И вот между этими Сциллой и Харибдой, как плясун на канате, им приходится воровать деньги.

– Подумать только, сколько у нас всего произошло на этой неделе! Воскресенье Светлое Пасхальное. Всем православным всего самого наилучшего – Христос воскресе! – по случаю этого праздника. Всем остальным – по возможности того же праздничного настроения, состояния и мысли, безусловно.

А теперь что напроисходило, потому что мы как-то меньше склонны впечатляться праздниками, с другой стороны, праздников в жизни нормального человека несколько меньше, чем несчастий.

Мне тут был задан вопрос среди многих-многих десятков прочих, как я отношусь к той формуле Жозефа де Местра, что каждый народ заслуживает то правительство, которое он имеет. Видите ли Жозеф де Местр – кстати, когда говорят, что это сардинский франкоязычный философ (есть такие формулировки) – нечто ужасное – сказал еще одно: «Не знаю, какова жизнь негодяя – я им никогда не был – но жизнь честного человека непереносимо мерзка». Это сказал весьма умный и остроумный человек. Однако попробуем разнообразить это в лучшую сторону. Но первая группа вопросов по поводу ареста Вячеслава Мальцева.

Я видел эти ролики в интернете. Не знаю, висят ли они сейчас, а три дня назад они висели все исправно. Это производит немного странное впечатление. То есть, конечно, человека надо арестовывать, если не среди ночи – это уже ассоциации нехорошие: среди ночи; знаете. 4 утра, машина останавливается под окном… ассоциации нехорошие – то, по крайней мере с утра пораньше: взять тепленьким. И вот выпиливается дверь «болгаркой»… почему он должен, собственно, открывать, простите великодушно? За человеком никаких прегрешений нет, – ее выпиливают, ему объясняют – заметьте, все происходит в городе Саратове – да, вы все это уже сто раз как знаете, что Басманный суд города Москвы, постановление об аресте и так далее.

Это тяжелая сцена, на самом деле, когда дочка его – не знаю, сколько лет его дочери, пусть она проживет долгую и счастливую жизнь – на вид лет, наверное, 8–9 выскакивает оттуда, обнимает его где-то на уровне бедер, потому что достает только до пояса и, плача, говорит: «Папа, я тебя люблю», – это тяжелое впечатление.

Отца, значит, уводит мощный отряд ребят высоких, статных, облаченных во все доспехи, в забралах. Что случилось?! И когда жена требует своих понятых: «Давайте соседей наших позовем, потому что этим я не доверяю» – ничего подобного: «Отдайте немедленно телефон, перестаньте снимать!»

То есть, что ему инкриминировано было, насколько мне известно? Неподчинение властям. Что значит, неподчинение? Он вышел на эту мартовскую прогулку, понимаете ли, антикоррупционную, оппозиционную. И несколько человек в соответствующих доспехах, облеченных доверием, при исполнении предложили ему отправиться в автозак и там разбираться. Человек спросил согласно всем законам, что он идет по тротуару без всякой наглядной агитации, не загораживая проезжую, а равно прохожую часть, он двигается, не выкрикивая никаких лозунгов, не стоя ни с кем в шеренге – что ему могут предъявить? – «Вот пройдемте в автобус, проедем – там с вами поговорим». После чего народ, который там был рядом, его оттеснил, сказали: «Слава, давай иди-иди отсюда». То есть он пальцем не прикоснулся ни к одному полицейскому, он слова грубого не сказал ни одному полицейскому – он по первому указанию не отправился в автозак, чтобы они с ним разбирались. Получите 15 суток. То есть тебе щелкнули пальцем – делай то, что тебе сказано!

И когда после этого рассказывают: вы посмотрите, как жестко на Западе действует полиция: в той же Франции дубинками, в той же Бельгии, в Нидерландах водометами! Ребята, но дело в том, что во Франции разгоняли отборную наглую шпану, которая защищала преступника наркоторговца. Мужик, который набросился на полицейских, вырубил одного, второго, а наркоторговец убежал, то когда вломили этому орлу – я уже забыл, он сын министра какой страны, где-то в экваториальной Африке – то вот он решил отомстить полицаям. Разбираться-то надо.

Когда у них были все волнения по поводу хоть Трампа, хоть кого, да полицейские хоть кому слово плохое сказали? Так что вот не надо, знаете ли, не надо… «у них дубинками». Если бы у нас делали то, что у них, то меньше чем «пятеркой» никто бы не отделался, а выбитые зубы выносили бы мешками из отделения милиции, простите, полиции.

Это что касается Вячеслава Мальцева. Это означает: а чтобы так было с каждым, кто покусится. А то, знаете, очень много о себе возомнил. Конечно, Россия – свободная страна. Так а почему не подчинился властям, понимаете? Не знаю, это все очень тяжело совершенно, и нечего здесь комментировать. Все совершенно не нравится.

Ну и, конечно, уже обсудили все со всех сторон: по шпаргалке, без шпаргалки… Простите великодушно, я не знаю фамилию дипломата – Сафро`нков или Сафронко`в. В Москве, знаете, есть привычка ударение в фамилиях перетягивать на последний слог. Я все-таки думаю, что Сафро`нков. Если ошибаюсь, прошу всех меня извинить.

Мы меньше склонны впечатляться праздниками, их в жизни нормального человека несколько меньше, чем несчастий.

То, что он сказал вот этим вот приблатненным, понимаешь, приблатненным тоном: «В глаза смотреть, не отводить!» – вы знаете, это все очень печально. Искусство дипломатии, в конце концов, сводится в тому, чтобы мягко-мягко стелить постель, на которой партнеру будет жестко-жестко спать, и никуда не денешься. А здесь: стели ты мягко или стели ты жестко, или вообще не стели, а партнер будет спать так, как хочет сам, до тебя ему нет дела, потому что ты совершенно ничего не можешь ему сделать, кроме как нахамить. То есть в данном случае это хамство. Это просто от беспомощности. Но ничего нельзя сделать.

Но все понимают, что да, а чего это, собственно, Россия наложила вето? Президент Путин сказал: «Да, мы должны все это детально обследовать». Так в резолюции и было. Давайте все детально обследуем, мы все проверим; если мы окажемся неправы, так чего же, сами виноваты, что вас обвинили. Так давайте посмотрим бортовые журналы, полетные листы и так далее. Ни фига подобного! Ну вот все это как-то очень тяжело.

Вспоминают Хрущева, который… ну апокриф: стучал ботинком по трибуне, когда выступал в ООН. На самом деле – сейчас все можно в Интернете найти – ну не ботинком, а полуботинком, туфлей, и не по трибуне ООН, а по тому пюпитру, за которым сидела советская делегация и сбоку сидел сам Никита Сергеевич. Но, поскольку делегация стала стучать, а у Никиты Сергеевича при его железном, однако, характере, ладошки были мяконькие и небольшие; он встал, снял туфлю и пока все руками – а он – громко стучать туфлей.

Вы знаете, на Западе к этому отнеслись даже с определенной симпатией. Это не было злобное хулиганство. Это было такое дикое озорство лидера великой и страшноватой и не совсем понятной державы. То есть он, в общем, никому не грозил. «Он бы еще подштанниками помахал в воздухе, понимаете» – народ там шутил по-всякому. Но это было не хамство, это было именно дикое озорство. Интеллигенция советская, конечно… ну слухи дошли, хотя газеты не писали «Как же так? Так опозорил!». А потом мы узнали, когда к нам в университет американские наши стажеры, студенты приезжали: «Молодец! Как он раскован, как он себя отлично ведет, это очень по-нашему, наоборот, у нас это приветствовали» и так далее. Но в данном случае с Сафронковым это немного другой, понимаете, случай.

Это горестно. Это все, что может дипломатия – нахамить на русском языке, что будет смягчено при переводе на английский. Нет никаких средств защиты своих интересов, ничего не осталось, кроме того, как взять и нахамить. То есть типа тебя выбрасывают за окно, так его хоть подальше посылаешь, пока за окно летишь. Печально это все-таки, печально. Нужно все-таки хранить достойную мину, понимаете, а это какая-то недостойная мина, я так думаю.

Но, что еще ужасно, это все находится, в общем-то, сейчас в тренде. Когда-то хамить дипломату было совершенно невозможно. Когда-то было невозможно, чтобы спортсмен другому спортсмену перед соревнованиями выкрикивал какие-то оскорбления. Это противоречило самому духу спорта. Когда-то два джентльмена, поссорившись, могли убить друг друга, но не могли обмениваться площадной бранью, как два пьяных кучера. Но у каждого были свои представления о достоинстве.

И вот с появлением социализма в конце XIX века как-то все это полетело в тартарары. И вот когда Маяковский – великий русский советский поэт Владимир Владимирович Маяковский, прорываясь наверх, хамил, как можно, всем встречным, поперечным, с кем встречался – это вот началось. Нет-нет, в России умели кое-что сделать впереди планеты всей.

А уж когда в конце 50-х, да 60-х, да Кассиус Клей еще до того, как он стал Мухаммедом Али, но став Мухаммедом Али, он в грязь лицом не ударял, кроме его спортивных подвигов, когда он кривлялся невероятно – ну симпатичный был, но кривлялся невероятно, говоря, что «Я – это вообще лучшее, что создано вселенной, да вот этого я сотру!..» и так далее.

А теперь нормально: какое-то рыло набирает в рот воды, своему партнеру перед поединком выпускает изо рта эту струю в лицо… В старое время его бы вынесли с рынка в качестве мешка костей. А сейчас он работает дальше. Он принадлежит к расовому меньшинству, поэтому ему можно… Дело не в меньшинстве, а дело в том, что все уже можно. То есть сняты какие-либо моральные препоны. Почему бы не добраться до дипломатии. В общем, не нужны галстуки, не нужны, так сказать, двуполые отношения, не нужна вежливость, в общем, не нужен институт брака, не нужна вся эта церемонность дипломатическая. Пошли их всех подальше!

В следующий раз кто-то кому-то даст в рыло. Ну, знаете, не только в латиноамериканском парламенте бывают драки. В году, помнится, еще в 67-м на выставке «ИнтерПрессФото», когда она экспонировалась в Ленинграде, была фотография знаменитая такая, какие-то призы годовые собрала: «Убийство члена японского парламента…» – не помню, как… – по-японски, вежливо, безусловно мордобоя: один держит сзади, а второй сейчас здоровенный финач воткнет ему в брюхо. А у человека, депутата, которого зарежут через долю секунды, уже лицо трупа. Так что всяко в парламентах бывает. Но и в ООН кто-то скоро кому-то в рыло въедет. Ну жизнь, значит, такая, вы понимаете.

Следующая, конечно, ударная тема – без этой мы никуда – геи и Чечня. Знаете, как-то перестали говорить о Николае Алексееве, лидере… вы знаете, по-моему, эта организация называется то ли ЛГБТ Russai, то ли Gay Russia, но как-то речь идет об объединении сексуальных меньшинств в России и борьбе за их права. Это совершенно гениальная идея. Это отдыхает старая шутка: проводить парад ЛГБТ в день десантника. Не-не. Провести марши… или парады, как правильно? – в городах Северного Кавказа: там в Нальчике, Махачкале, еще там где. Совершенно гениальная идея.

Вы знаете, вот как-то в Саудовской Аравии смертная казнь сохранилась и исправно приводится в действие. Ну и как-то все в мире молчаливо так согласились, что у них там свое общество, свои порядки. Поэтому никто не говорит Саудовской Аравии: «А почему у вас сплошные короли с принцами на вашем куске нефтяной земли вместо того, чтобы у вас были демократические выборы?» – «А вот потому, что мы живем вот так, а все остальные – не ваше дело. Вы живите, как вы живете, а мы живем, как мы живем. А если нам не понравится, мы вам грохнем, допустим, ваши «башни» всего этого вашего делового торгового центра» и так далее. Но нет претензий. Никто к султанату Брунея не предъявляет претензии «Почему у вас нет выборов?» или: «Почему у вас не однополые отношения?» Ну вроде бы не принято.

А вот с Чечней, получается, интересно. С одной стороны, это субъект Российской Федерации и, значит, все законы Российской Федерации должны действовать. С другой стороны, все субъекты равны, но некоторые субъекты более равны, чем другие. То есть все-таки законы шариата должны совмещаться с законами Российской Федерации, причем законы государства могут меняться, а законы шариата меняться не могут, потому что они-то даны аллахом, понимаете. Так что не получается по законам шариата, чтобы были геи и остальные эти архитектурные красоты современной демократии.

Так что, действительно, люди оказались в трудном положении. Ну нельзя же люди, в самом деле, убивать, загонять в концлагеря, если это все правда. А если это все неправда, то с чего вдруг стали писать? Что, какие-то самоубийцы или еще что? Я этого немного не понимаю. Вот с этим трудно разобраться.

Первое. Вот люди, которые занимались этим кусочком истории, знают, что сэр Лоуренс Аравийский, великий герой Британской империи, ее последний герой, как считают многие, он придерживался не совсем традиционных взглядов на некоторые вещи. И эту точку зрения с ним разделяли некоторые отдельные молодые арабы в те времена, когда в конце Первой мировой войны, он поднимал арабские племена на борьбу с Турецкой империей, и вообще добивался освобождения, и вообще кому неохота лезть в Википедию, смотрите замечательный фильм «Лоуренс Аравийский». Первая большая, великая роль Питера О’Тула, и первая роль нашего Омара Шарифа. Ну и Алек Гиннесс там играет. Замечательное кино. Вообще, там все сказано.

Мальцев пальцем не прикоснулся к полицейскому, слова грубого не сказал – он по указу не отправился в автозак.

Это к тому, что если отдельным представителям как-то представлялось, что вот склонность у них к этим нетрадиционным взглядам, они как-то устраивались, но они не делали из этого демонстраций, потому что все-таки с законами шариата надо было считаться. Ну вот они и считались.

Стоило ли провоцировать все эти демонстрации, я не знаю. Человек, безусловно, имеет право, но не надо все-таки никого доводить до греха, если это не вызвано какими-то крайними обстоятельствами. Масса разговоров: А как Чечня в составе России?.. Кто кому платит дань?.. Все знают и так, кто кому платит.