Шнурок
Михаил Викторович Позняк
Эта история имеет некоторое отношение к серии книг «Волк и Призрак», так что будем считать, что это восьмая книга. Конец 1976 года. Во время эксперимента по созданию перехода в параллельный мир пропадают двое ученых. Руководство вызывает на их поиски группу армейского спецназа, предназначенную для скрытных действий на территории противника. Но то, с чем они столкнутся, будет для них полной неожиданностью.Содержит нецензурную брань.
В холода, в холода…
От насиженных мест
Нас другие зовут города.
Будь то Минск, будь то Брест,
В холода, в холода…
В. Высоцкий
Пролог
Страннику снился какой-то интересный замечательный сон, когда трескучий телефонный звонок вырвал его из приятного мира грез в жестокую реальность. Несколько секунд он лежал, осознавая, что происходит и где он находится вообще, подспудно надеясь, что кто-то ошибся, телефон заткнется, и он нормально доспит до положенных семи часов утра. Куда там…
– Да иду уже, иду… – недовольно пробурчал он, вставляя ноги в тапки.
Служебная квартира, формально принадлежавшая какому-то из многочисленных НИИ, была пустовата и безлика. Раскладной диван, на котором с трудом помещался долговязый Тимофей, побитый жизнью стол с тремя скрипучими стульями, да шкаф, где он держал свои немногочисленные вещи. Кухня с облупившейся плитой и шумным холодильником «Бирюса» была ничуть не лучше. Впрочем, любой попавший в квартиру человек сразу определил бы ее казенную принадлежность по полному отсутствию следов частички души, которую вкладывает в свое жилище любой, даже самый никчемный хозяин. А здесь люди лишь появлялись, какое-то время жили и исчезали, даже не пытаясь облагородить временное пристанище. Точно так же рассуждал и Странник, который лишь приходил сюда ночевать и вовсе не собирался задерживаться ни одного лишнего дня. Как только ему удастся вернуться в свою собственную квартиру…
Вот именно, своя квартира у него была, причем очень даже неплохая, неподалеку от станции метро «Автозаводская». Мать давно переехала к сестре в Бронницы, а значит жить так, как ему нравилось, никто не мешал, если бы не одно «но». И это «но» приключилось каких-то полгода назад, когда он неожиданно превратился в объект охоты неких сектантов, ведомых пастором Таракановым. Его необычная способность находить межпространственные переходы превратилась тогда из интересного приключения в смертельную опасность для него самого. Вся эта эпопея закончилась вполне благополучно, он обрел хороших друзей, любимую женщину и с изумлением обнаружил, что существует целый спецотдел, где работают такие же необычные люди, как и он сам. Вот только с квартирой ерунда получилась. Вернувшись домой, он с ужасом увидел, как меняются на глазах привычные очертания предметов, словно перемещая его снова в тот дом в Сумеречном мире, где они чуть не погибли, оказавшись внутри собственных подсознательных страхов. Начальник научного сектора профессор Мстислав Валентинович Терентьев предположил, что сектанты за это время что-то сделали с его квартирой, но никаких артефактов или следов воздействия его сотрудникам обнаружить до сих пор не удалось. Все еще осложнялось тем, что в отсутствии Странника там не происходило ровным счетом ничего, а подвергать ради экспериментов опасности его здоровье казалось не самым лучшим вариантом. На всякий случай профессор запретил Тимофею перемещаться в Сумеречный мир, да тот и сам туда не рвался ничуть. А скоро научники доделают свою установку, которая будет отправлять людей в «другую Москву» без его участия, и он станет просто консультантом. Оно и к лучшему.
Телефон, как и полагалось, находился в крохотной прихожей. Какой был смысл размещать розетку именно там, было такой же загадкой, как и многие другие столь же гениальные решения в квартирах панельных домов. Тимофей несколько раз собирался принести длинный шнур, чтобы поставить аппарат возле дивана, но всякий раз забывал, тем более что звонили ему нечасто. Вот и этот звонок явно ничего хорошего не сулил, что и понятно было сразу…
– У аппарата…
– Товарищ Путников? – раздался в трубке официальный голос дежурного.
– Так точно! – Тимофей машинально отметил про себя, что уже научился отвечать, как положено, даже спросонья.
– ЧП на «Объекте 51». Машина за вами уже выехала.
– Принял.
Наскоро почистив зубы и глотнув воды из чайника, он оделся и сбежал по узкой лестнице вниз – ждать лифта в девятиэтажке по утрам можно было неограниченно долго. Остановившись перед подъездом, он вдохнул стылый декабрьский воздух и вздохнул. Скоро снег выпадет, хоть немного посветлее станет. А пока что – сыро, промозгло, ветер гонит над Яузой серые тучи, возле корпусов НИИТП грохочет на повороте трамвай из Старокирочного переулка… Странник поежился, поправил воротник куртки и шагнул навстречу заезжающей с улицы серой «Волге». Водитель чуть приспустил стекло, и Тимофей, не дожидаясь вопроса, коротко махнул удостоверением. Водитель кивнул в ответ.
– Что там, неизвестно? – спросил Странник, усаживаясь на переднее сиденье.
– Мне не докладывают, – пожал плечами тот,– Приказали вас доставить незамедлительно, а там уже…
«Ну да, ну да…»
Название «объекту 51» дал Мстислав Валентинович лично. Периодически он называл его еще и «Зона 51», но тут же поправлялся, чему-то улыбаясь. Странник какое-то время пытался понять, в чем тут юмор, даже переспрашивал Серегу и всезнайку Эдика, но так ничего и не добился. Назвали – и назвали, не дырой же сортирной, в конце концов. Сам объект представлял собой неказистый типовой ангар за бетонным забором на одной из бесчисленных промзон, окружавших центр города вдоль линии Малого кольца железной дороги. Пассажирское движение там отсутствовало еще с довоенных времен, кольцо не было даже электрифицировано, как ни странно, и лишь закопчённые тепловозы – «машки» таскали взад-вперед бесконечные составы по подъездным путям заводов и фабрик. Достаточно было лишь немного пройти вдоль путей – и ощущение огромного города исчезало полностью. Непонятным образом пропадали где-то вдали свечи высотных зданий вдоль шумных и ярких проспектов, оставляя вокруг лишь бесконечные заборы с частично отсутствующими секциями, низкие корпуса каких-то предприятий, портальные краны да грузовики. Вот в таком неприметном ангаре рядом с металлобазой и находился «Объект 51» – установка, которая должна была поддерживать переход в параллельный мир. Мир, куда давно проторил дорогу Тимофей по прозвищу Странник. Для него самого после нескольких лет путешествий туда-сюда переходы никакого труда не составляли, он научился чувствовать их, и даже более-менее определять точку выхода. Хуже было то, что теперь ему постоянно приходилось тащить за собой кого-то из сотрудников, что отнимало у него всякий раз много сил. А уж поход в разрушенный и рухнувший в натуральное безумие Сумеречный мир… Об этом лучше было лишний раз даже не вспоминать.
Поэтому он сильно обрадовался, когда отдел Мстислава Валентиновича взялся за разработку установки, и с большим удовольствием помогал им, насколько мог: выбрал место, где так и напрашивался портал, даже взял в аренду склад «на той стороне», чтобы люди не выскакивали из воздуха прямо посреди улицы. Теперь оставалось лишь дождаться результата. А у научников все не складывалось и не складывалось, установку гоняли на разных режимах, пытаясь подобрать нужные настройки. И даже ночью там обычно оставались двое младших научных сотрудников, контролирующих сменяющиеся в автоматическом режиме варианты и надеявшихся после очередной комбинации увидеть светло-голубое кольцо перехода в «другую Москву». У них даже соревнование какое-то было, чья смена сделает это первыми.
«Похоже, нашли совсем не то, что хотели… – думал Странник, меланхолично поглядывая на проносившиеся мимо дома, – Но прорыва извне явно не случилось – иначе звали бы не меня, а спецназ с вертолетами и огнеметами. Что же они такого там учудили? Надеюсь, хотя бы командировка не сорвется. Маша…»
Перед его внутренним взором возникла веселая неугомонная девушка, ждавшая его «на той стороне». Раньше ему и в голову не могло прийти, что он может так привязаться к простой фабричной дурехе, на деле оказавшейся очень неглупой, впитывающей все новое словно губка, и легко адаптировавшейся в новом для себя мире. И с какого перепуга он принимал раньше бесконечное мозгоклюйство, необязательность и стремление довести любое дело до абсурда за признаки женской утонченности? Вот он, реальный пример подруги, с которой и в самом деле появляется понятие «вместе»…
Машина прогудела, притормозив у сдвижных ворот с непонятно что означающей аббревиатурой белым по зеленому. Их пропустили внутрь, и Странник выскочил у приоткрытой двери ангара, где уже метался взволнованный и растерянный Мстислав Валентинович. Увидав Тимофея, он вцепился ему в руку и потащил внутрь, изъясняясь сплошь какими-то междометиями.
– Да что случилось-то? – не понял увлекаемый им Странник.
– Кажется, у них получилось! – наконец сформулировал ученый.
– Ну и отлично. А что не так?
– Они исчезли! Ушли в переход и не вернулись! Первопроходцы долбанные!
Такого профессора Тимофей еще не видел ни разу, потому осторожно кивнул в ответ:
– Вот черт! Мне за ними идти, что ли?
– Подождите, сначала скажите мне, что именно вы перед собой видите!
Добежавший наконец-то до установки Странник остановился, словно уткнувшись в стену. Ощетинившееся медными обмотками кольцо тихо гудело, слегка попахивая озоном. А дальше, сразу за ним висел в воздухе ярким фиолетово-алым клубящимся тоннелем хороший устойчивый переход.
«Холодно, холодно, холодно в доме…»
Странника пробила дрожь, словно он и впрямь шагнул в морозильную камеру. Он повернулся к профессору, чувствуя, как трясутся руки и начинают стучать друг об друга его зубы:
– Сумеречный мир…
Остаток дня прошел для него словно в тумане. Чуть позже подъехал автобус, из которого вылезли Серега и Эдик в сопровождении группы каких-то молодых серьезных ребят, вооруженных до зубов. Он что-то объяснял им, отвечал на вопросы, даже пытался рисовать схемы на листах бумаги. Серега, видя его состояние, взял весь диалог на себя, периодически его сменял Эдик, объяснявший то, что он видел там со своей стороны.
Потом ребята откозыряли, выстроились перед кольцом и исчезли в фиолетовом тоннеле один за другим. А они вчетвером, вместе с Мстиславом Валентиновичем, остались ждать возвращения группы, хотя срок был определен достаточно большой, и поддерживать переход ученый был готов хоть неделю.
Через несколько часов Странник дернулся, будто получив удар по голове и пошатнулся, заваливаясь с кресла, на котором он сидел. Ярко сияющий круг, видимый только ему одному, ослепительно полыхнул и исчез. Восстановить переход на этом месте никому больше так и не удалось.
Глава 1. Джузеппе. Минск, Евразийская Конфедерация. Июнь 7684 года
В спагетти было явно что-то не так. Собственно, назвать это готовое блюдо в пластиковом корытце словом «спагетти» можно было только условно. Мама Кьяра явно не одобрила бы гастрономический выбор сына, да еще и подзатыльник бы отвесила, чтобы не называл хорошим словом жуткое белесое месиво с вкраплением подозрительных кусков якобы мяса. Впрочем, чего еще можно было ожидать от автомата с «быстрыми обедами» в комнате отдыха? Джузеппе Богомазов давно жил одинокой жизнью ученого холостяка и не заморачивался гастрономическими изысками, поскольку кулинарных талантов не имел никаких совсем. Да, иногда он вспоминал беззаботное детство, праздничный стол, заставленный блюдами, словно перенесшимися в спокойный столичный город Минск из шумной южной Кампании, и особенно – вкуснейший соус alla Napoletana, который мать всегда готовила к возвращению отца. Маленький Джузеппе прыгал от радости вокруг папы, такого большого и сильного, в серо-голубой форме пилота «ТрансЕвразии», протянувшей свои линии через весь огромный континент. Южная линия охватывала крупные города, начиная с самого Союза Стран Востока, через пространства Конфедерации постепенно приближаясь к густонаселенному западу, и заканчивалась в международном аэропорту Неаполя, где когда-то и познакомился молодой пилот Вадим Богомазов с веселой черноглазой девушкой Кьярой Сальвини, бойко отвечавшей на вопросы заблудившихся пассажиров.
Все закончилось неожиданно и внезапно, в теплый вечер начала лета, когда никто и не мог предположить ничего плохого. Джузеппе сидел в своей комнате, готовясь к школьному экзамену по физике и постоянно срываясь мыслями к Веронике из параллельного класса, как-то по-особенному ему вчера улыбнувшейся. В гостиной бубнил телевизор, передававший последние новости. Внезапно голос диктора прервался, и заговорил уже кто-то другой, взволнованно и трагически. «Что-то случилось?» – успел подумать Джузеппе. Дикий крик матери вырвал его из-за стола. Выбежав в гостиную, он увидел маму, пытающуюся заслонить собой от сына экран телевизора, на котором из морского мелководья нелепо торчал в небо искореженный синий стабилизатор с таким родным «журавликом» на нем. «Папа…» – одними губами прошептал он, чувствуя, как немеют руки и ноги, наливается тяжестью голова, и потерял сознание.
Потом были похороны в закрытом гробу, схваченный полицией молодой волосатый парень, выстреливший из ПЗРК во взлетающий пассажирский самолет и папины друзья, вполголоса обсуждающие, кто же на самом деле стоит за «Армией Свободы». Джузеппе запомнил. Сразу после школы, не говоря ни слова матери, он пошел сдавать экзамены в академию, где готовили пилотов стратегической авиации. И не прошел по здоровью, получив сосудистый спазм при первой же перегрузке. Раздосадованный парень подал документы в первое же высшее учебное заведение, попавшееся ему на глаза. Так, неожиданно для себя, он оказался на факультете волновой физики Минского университета. Помогли ли ему унаследованная дотошность отца, или быстрый ум матери, но после окончания учебы, ему предложили остаться на кафедре, где он вскоре успешно защитил кандидатскую диссертацию. Впереди маячили годы работы чисто теоретического плана, к чему остепенившийся молодой ученый относился вполне философски.
Но тут жизнь подкинула очередной сюрприз. Джузеппе вызвали в «первый отдел», как традиционно называлось на каждом значимом предприятии подразделение госбезопасности. Там, сначала дав подписать бумагу о том, что этого разговора никогда не было, ему предложили участие в сверхсекретном военном проекте, основанном на внеземных технологиях. Майор еще рассказывал ему о сверхважности работы для безопасности страны, но Джузеппе уже решил для себя все. Стабилизатор отцовского самолета стоял у него перед глазами.
А дежурство все шло и шло. Бурчание в животе понемногу утихло, и Джузеппе который раз дал себе клятву приносить с собой еду хотя бы из кафе, а не пользоваться этим подлым автоматом. Впрочем, он прекрасно понимал, что в следующий раз он опять все забудет и вспомнит о еде только тогда, когда уже будет поздно. Увлекшийся очередной научной проблемой, он становился довольно рассеянным и ничего с этим поделать не мог. Вот и сейчас, пока тихо, можно обдумать… А что он, собственно, собирался обдумать, когда начались спазмы в животе? Черт, забыл!
Оглянувшись по сторонам, он окинул взглядом пульт с россыпью зеленых огоньков, слабо светящиеся экраны на стенах и поникшие стрелки энергетической установки. Естественно, сейчас опытов никто не проводит, ночь уже на дворе. В общем-то, все это дежурство было сплошной перестраховкой безопасников, и не более того. Вот, и Вонг так же считает – устроился в кресле поудобнее и читает себе какую-то книжку в яркой обложке. Хорошо ему…
– Что читаешь? Интересная книга? – обратился к приятелю Джузеппе.