Оценить:
 Рейтинг: 0

Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Год написания книги
2019
<< 1 2 3
На страницу:
3 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

1 ноября 1948 г. Константинопольским Патриархом при повторном голосовании 11 членами Синода из 17 («несмотря на ожесточенное противодействие некоторых митрополитов», которых в дальнейшем вывели из состава Синода) был избран американский поданный, экзарх Северной и Южной Америки Архиепископ Нью-Йоркский Афинагор (Аристоклис Спиру, 18861972). Он родился 25 марта 1886 г. в с. Цараплана (современный Василикон) в области Эпир (ныне Греция), в семье врача, начальное образование получил в родном селе, в 1895–1899 гг. обучался в школе г. Коница, с 1901 г. продолжил учебу в Янине, в 1910 г. окончил богословское училище на о. Халки и защитил диссертацию «Об избрании Константинопольских Патриархов с эпохи Константина Великого до падения Константинополя».

В марте 1910 г. будущий Патриарх принял монашеский сан и был рукоположен во диакона. С июля 1910 г. отец Афинагор служил помощником митрополита Палагонийского Стефана в г. Монастире (современный г. Битола в Македонии), там был рукоположен во архидиакона. В 1912–1918 гг. он служил начальником секретариата Палагонийской митрополии, а после ее перехода в юрисдикцию Сербской Православной Церкви (осень 1918 г.) отправился на Афон, в обитель Келлион (Милопотамос). В марте 1919 г. отец Афинагор был назначен первым секретарем Священного Синода Афинской архиепископии Элладской Православной Церкви. В начале 1920-х гг. он участвовал в процессе создания экуменической комиссии «Вера и церковное устройство». В декабре 1922 г. Священный Синод Элладской Церкви избрал его Митрополитом Керкирским и Паксийским, и в том же месяце состоялась архиерейская хиротония. В митрополичьей резиденции владыки на о. Корфу (Керкира) были открыты медицинский центр и бюро по трудоустройству для греков, переселенцев из Малой Азии и Восточной Фракии.

Митрополит Афинагор принимал активное участие в работе всемирной ассамблеи Христианской ассоциации молодежи YMCA (Хельсинки, 1926 г.) и присутствовал в качестве наблюдателя на VII Ламбетской конференции (июль 1930 г.). В августе 1930 г. Синод Константинопольского Патриархата с согласия Элладской Церкви избрал его Архиепископом Нью-Йоркским, экзархом Северной и Южной Америки. Владыка Афинагор придал епархиальным архиереям статус викариев и ввел особый церковно-административный орган – духовно-светские ассамблеи, решения которых при одобрении Патриархии становились обязательными; в 1931 г. вступил в действие новый устав архиепископии для православных христиан греческого происхождения (действовал до 1977 г.). За время управления владыкой Афинагором архиепископии число общин в ней увеличилось со 119 до 350; в Помфрете (штат Коннектикут) были основаны семинария (1937 г.) и Академия св. Василия (1944 г.) (в 1947 г. их перевели в Бостон, при чем семинария получила название Святого Креста); открывались новые катехизаторские школы; с 1934 г. начал издаваться журнал «Православный обозреватель». Как и ранее на о. Корфу, владыка ввел полифоническое церковное пение за богослужением; в 1938 г. он принял гражданство США[90 - Нелюбов Б.А., Э.П.Г. Афинагор I, Патриарх Константинопольский // Православная энциклопедия. Т. IV. М., 2002. С. 85–86; Логачев К. Святейший Афинагор I, Патриарх Константинопольский (некролог) // ЖМП. 1972. № 8. С. 54–55.].

Американское руководство считало архиепископа Афинагора наиболее подходящей кандидатурой для нормализации отношений между Грецией и Турцией и для противостояния находившейся под советским влиянием Московской Патриархии. Правда, сначала выбор греческих властей склонялся в пользу бывшего Афинского архиепископа Хрисанфа (Филиппидиса), но затем им пришлось уступить. Так как владыка Афинагор не был гражданином Турции, его кандидатура противоречила постановлениям правительства о выборах Константинопольского Патриарха, однако, учитывая позицию администрации США, власти Турции допустили его выборы, и префект Стамбула выдал ему турецкий паспорт сразу же после прибытия Первосвятителя в аэропорт[91 - Нанакис А. Указ. соч. С. 46.]. На кандидатуру владыки Афинагора также дал согласие представитель Католической Церкви в Нью-Йорке кардинал Спелман.

В первые годы своего Патриаршества Афинагор I был настроен резко антикоммунистически. В ноябре 1948 г., еще до интронизации, он заявил по бостонскому радио: «Америка помогает Турции и Греции, так как она знает, что эти два государства должны бороться против дикого зверя, угрожающего человечеству». 7 декабря в издаваемой в Сан-Франциско русской газете «Новая заря» было опубликовано интервью владыки корреспонденту газеты, в котором говорилось: «Мы, православные, простираем руку дружбы всем религиям, христианским, мусульманским и другим, желающим бороться против коммунизма и других сил, которые борются против свободы совести и основных прав человеческой личности. Если я поеду через Лондон, я переговорю с главой Англиканской церкви. Я был бы весьма счастлив, если бы глава римского католицизма Папа тоже протянул руку дружеского сотрудничества нам и принял бы нашу руку»[92 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 322, 1008.]. Подобные заявления отвечали интересам американского правительства, стремившегося объединить Православные Церкви на Ближнем Востоке и Ватикан под флагом борьбы с коммунизмом.

27 января 1949 г. на своей интронизации Патриарх снова призвал к сотрудничеству христиан различных направлений и мусульман для борьбы против коммунистической опасности, которая угрожает личной свободе и всему цивилизованному миру[93 - РГАСПИ, ф. 17, оп. 32, д. 111, л. 212.]. В этой же речи он заявил: «Мы заблуждаемся и грешим, если думаем, что православная вера сошла с небес и что другие учения недостойны. Триста миллионов людей избрали магометанство как путь к Богу, а другие сотни миллионов – протестанты, католики и буддисты. Цель каждой религии – сделать человека лучше»[94 - Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917–1999). СПб., 2001. С. 258.]. Патриарх Афинагор также говорил, что всюду будет распространять американский стиль жизни, и все международные проблемы могут быть разрешены с помощью религии.

Когда Первоиерарх Зарубежной Русской Церкви митрополит Анастасий узнал о произошедших выборах Константинопольского Патриарха, то послал в греческий собор в Сан-Франциско в качестве своих представителей протопресвитера Михаила Польского и протодиакона Ф. Задорожного. Патриарх Афинагор пригласил их сослужить ему и заявил, что он одинаково относится ко всем русским, независимо от их юрисдикции[95 - Православная Русь. 1948. № 24.]. При этом следует упомянуть, что в первой половине ноября 1948 г. Константинопольский Патриарх радушно принял в Нью-Йорке экзарха Московской Патриархии Северной и Южной Америки архиепископа Макария (Ильинского) и управляющего делами экзархата протоиерея Иосифа Дзвончика, обещав совершить богослужение в русском нью-йоркском соборе свт. Николая. А прихожане русских православных церквей в Америке писали в Париж своим соотечественникам, что Патриарх Афинагор перед отъездом из США всюду говорил, что «он друг Русской Церкви, сторонник единения всех Православных Церквей и готов служить во всех русских храмах»[96 - Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви… С. 414–415.].

Новоизбранный Патриарх прибыл в Стамбул 26 января 1949 г. (с посадкой 25 января в Париже, где он совершил богослужение в храме св. кн. Александра Невского русского Западно-Европейского экзархата) на борту личного самолета американского президента Г. Трумена, который проводил Первосвятителя перед вылетом из Нью-Йорка. Вместо себя экзархом Северной и Южной Америки Патриарх Афинагор (занимавший престол до своей кончины 7 июля 1972 г.) назначил архиепископа Коринфского Михаила. Согласно мнению некоторых историков, кандидатуру владыки Афинагора «навязали США, желавшие обеспечить улучшение отношений между Грецией и Турцией»[97 - Patric, pere. Opt. cip. P. 24.]. Афинагор I стал первым Константинопольским Патриархом, посетившим столицу страны Анкару, где встретился с президентом Турецкой республики.

В Турции существовало мнение, что избрание Патриархом Афинагора спасло Константинопольскую Патриархию от превращения в послушный инструмент Советского Союза. Так, редактор турецкой газеты «Сон Поста» писал 8 февраля 1949 г.: «Православные Церкви, благодаря избранию Афинагора, нашли противоядие против яда, которым атеистическая Россия под маской религии хочет отравить сознание христиан. Можно, наконец, думать, что при американском посредничестве удастся устранить раскол, который в течение многих веков разделял Римскую и Православную Церковь. Если бы этой цели достичь не удалось, то Патриарх Афинагор не только не смог бы выполнить возложенную на него задачу, но это означало бы поддержку парадокса в виде атеистического государства, делающего вид, что оно уважает религию»[98 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 1008.].

14 января 1949 г. Совет по делам Русской Православной Перкви направил в Совет Министров докладную записку, в которой сообщал, что Патриарх Афинагор «является ставленником американцев, стремящихся прибрать к своим рукам Вселенский Патриархат». В записке также говорилось о мнении Патриарха Алексия, который полагал необходимым после получения известительной грамоты «послать чисто официальный ответ, без выражения одобрения или неодобрения выборов», а затем поставить перед Патриархом Афинагором ряд вопросов: об осуждении Архиерейского Синода Зарубежной Русской Церкви и других церковных групп, не признающих Московской Патриархии; о благоприятном разрешении вопросов, относящихся к Польской, Финляндской Православным Церквам и к русскому Западно-Европейскому экзархату (в зависимости от ответа на эти вопросы будет определена позиция Московской Патриархии)[99 - Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви… С. 445.].

На интронизации Патриарха Афинагора 27 января отсутствовали представители Православных Церквей Восточной Европы (кроме Элладской), на что он заявил корреспондентам турецких газет: «Мы пригласили русских, они не захотели прибыть. Это их дело. Мы не могли сделать большего». Когда в беседе с журналистами разговор зашел о намерении Московского Патриарха доминировать над «другими Православными Церквами», Патриарх Афинагор возразил: «Алексий Московский обманывается, поскольку Церкви России, Румынии, Сербии, Польши, Украины, Закарпатья, Антиохии и т. д. признают, в рамках своей автономии, главенствующую роль Фанара»[100 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 1009.].

Хотя Патриарх Алексий уже 3 ноября 1948 г. получил от Синода Константинопольской Церкви уведомление об избрании владыки Афинагора, однако сам Вселенский Патриарх отправил известительное послание только 27 января, причем оно было получено Московской Патриархией 29 марта 1949 г. В этом послании Патриарх Афинагор выдвинул программу укрепления связей между Православными Церквами и активного отношения к злободневным проблемам общественной жизни, чтобы «переживаемые современные тяжелые обстоятельства и настоящее совсем неутешительное состояние всего человечества» не привели «к охлаждению самой веры у слабых и простых и не умалили дела Церкви»[101 - Нелюбов Б.А., Э.П.Г. Указ. соч. С. 86.].

19 апреля Патриарх Алексий отправил в Стамбул ответную телеграмму, в которой писал: «С любовью выражаю пожелание Вам небесной помощи в высоком служении Церкви Божией в твердом уповании, что между нашими великими, по милости Божией, церквами установятся истинно добрые взаимоотношения и братски будут разрешены все недоуменные вопросы, к сожалению, до сего времени еще не разрешенные»[102 - Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 445.]. Текст этой телеграммы был опубликован в официальном органе Константинопольской Патриархии, однако без заключительных слов.

Разрешения «недоуменных вопросов» не произошло. 21 июля 1949 г. корреспондент телеграфного агентства «Рейтер» в Москве Дональд Даллас в письме Патриарху Алексию задал ему несколько вопросов, связанных с сообщением из Стамбула о будто бы принятом Патриархом Афинагором решении издать указ об отлучении от Православной Церкви всех, поддерживающих коммунизм. В ответном письме Первосвятителя от 1 августа, опубликованном не только в «Журнале Московской Патриархии», но и в советских газетах, говорилось: «О решении Вселенского Патриарха издать приказ об отлучении от Православной Церкви всех лиц, поддерживающих коммунизм, мне и Синоду Русской Православной Церкви ничего не известно. Мало того, мы и Синод не допускаем мысли, чтобы со стороны православного Патриарха могло исходить такое решение, которое будет в корне противоречить основным началам православной христианской веры…»[103 - Известия. 1949. 6 августа.].

В начале мая 1949 г. Отдел внешних церковных связей Московской Патриархии сообщил Ученому Совету Ленинградской духовной академии, что Священный Синод принял решение подготовиться к празднованию следующих юбилеев общецерковного значения: в 1950 г. – 1900-летия прибытия св. ап. Павла в Грецию, в 1951 г. – 1900-летия Апостольского Собора в Иерусалиме и 1500-летия IV Вселенского Собора в Халкидоне, в 1953 г. – 1400-летия созыва V Вселенского Собора и в 1954 г. – 900-летия со времени разделения Церквей. ОВЦС также указал, что в связи с этим «предположено составление исследовательских и историко-богословских трудов, а также и пересмотр ранее изданных научных трудов (не первоисточников) с оценкой значения празднуемых событий для Русского Православия в современном его положении. При этом следует учесть и факт нового внешнего устройства нашей Русской Церкви, и обострение агрессии Ватикана, и поход пан-протестантизма на православие (экуменизм), а также и попытки установления папства в Православной семье (с преувеличением не имеющих места прав Константинопольского Престола) и др. В связи с этим Учебному Комитету надлежит выработать проекты тем научных трудов и распределения их среди научно-богословских сил нашей Церкви». Соответствующие проекты должны были быть представлены в Синод к 1 июня. На состоявшемся 13 мая Совете Ленинградских духовных школ темы научных трудов (причем далекие от политики) выбрали только два преподавателя: профессор-протоиерей А.А. Осипов – Апостольский Собор в Иерусалиме – и профессор А.И. Сагарда – IV Вселенский Собор в Халкидоне[104 - Архив Санкт-Петербургской духовной академии, ф. 1, оп. 1, д. 4, л. 256–258.].

Осенью 1949 г. в «Журнале Московской Патриархии» была опубликована статья митрополита Серафима (Лукьянова) «Без канонов», в которой Константинопольская Патриархия обвинялась в создании расколов и разделений в Русской Церкви, произвольном толковании канонов в свою пользу и присвоении себе неподобающих прав. В статье утверждалось, что таким образом малочисленная Константинопольская Церковь оказалась «Великой», а ее Патриархи стали именовать себя «Вселенскими»: «Каноническое сознание должно было бы им подсказывать азбучную истину, что в православно мире никогда не было и нет «Вселенского» Патриарха – в смысле Римского Папы, и каноны не знают такого титула»[105 - ЖМП. 1949. № 6. С. 34–39.]. Обвинение в создании расколов было связано прежде всего с тем, что Патриарх Афинагор принял к общению и сослужил с делегацией Русской Православной Церкви за границей.

В конце октября 1949 г. Патриарх Алексий написал Патриарху Афинагору довольно острое послание о вмешательстве Константинопольской Патриархии в дела Русской Церкви. Указав на то, что «игнорирование авторитета братской Русской Православной Церкви приобрело длительный характер» и что «неверность заявленных когда-то мотивов к вмешательству Константинопольской Патриархии в дела Русской Церкви достаточно опровергнуто самой жизнью», Московский Патриарх отмечал: «С 1931 г. Константинопольская Патриархия перестала отвечать покойному русскому митрополиту Сергию, впоследствии Патриарху… и со дня вступления на Московский Патриарший престол нашей Мерности, т. е. с 1945 г. и до сих пор, Мы не получили от Ваших предшественников по патриаршему трону никакого ответа ни по одной нашей просьбе о восстановлении нарушенного канонического порядка. Мы находим необходимым просить Вашу Святыню проявить углубленное внимание ко всей истории упомянутых неканонических деяний в целях устранения прискорбного для единства Церкви положения.». В заключение послания говорилось о необходимости разрешить три серьезных вопроса, «согласно церковным канонам»: «1. Юрисдикция Константинопольской Патриархии над приходами Русской Православной Церкви в Западной Европе. 2. То же по отношению к Финляндской Автономной Православной Церкви. 3. Молитвенное общение Константинопольской Патриархии с архиереями и клириками, лишенными общения и запрещенными в священнослужении Матерью Русской Православной Церковью, как то: с митрополитом Феофилом и его епископами и клириками, с клириками так называемой Украинской Автокефальной Церкви (как в Европе, так и в Америке)»[106 - Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 490–491.].

В декабре 1949 г. профессор С.В. Троицкий прислал из Белграда в Москву три новых статьи для «Журнала Московской Патриархии»: «Как привести к концу возникший спор», «Будем вместе бороться с опасностью», «По поводу неудачной защиты ложной теории». В них вновь опровергались «исключительные права» Константинопольской Патриархии и показывалось ее недоброжелательное отношение к славянам в прошлом. Помимо публикации данных статей Московская Патриархия планировала обратиться к главам ряда Поместных Православных Церквей с предложением высказать на страницах печати свое отношение к обсуждаемым вопросам[107 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 324–325.]. Это неизбежно вызвало бы волну острой внутрицерковной дискуссии, но вскоре от указанных планов отказались.

Однако конфликты между новым Константинопольским Патриархом и Московской Патриархией «не заставили себя ждать». 26 февраля 1950 г. вышло послание Патриарха Афинагора ко «всем членам Православной Церкви», в котором он называл Константинопольскую Церковь Матерью-Церковью для других Православных Церквей и рассчитывал на «покорную преданность ее детей и на полное и добровольное исполнение ими своих обязанностей по отношению к ней». Познакомившись с публикацией этой «энциклики» в зарубежной печати, митрополит Крутицкий и Коломенсий Николай (Ярушевич) в интервью Болгарскому телеграфному агентству заявил: «В ней мы усматриваем лишь повторение давних попыток Константинопольских Патриархов установить вместо первенства чести первенство власти Константинопольского престола над всеми другими православными патриархатами, то есть воскресить отвергнутые Православной Вселенской Церковью идеи папизма, против которых всегда боролась Русская Церковь. Матерью-Церковью всех Церквей являлась и является Иерусалимская Православная Церковь, а не Константинопольская. Для Русской Церкви Константинопольская Церковь является такой же братской церковью, как и прочие братские автокефальные Церкви. Что касается титула “Вселенский”, то этот титул никогда не имел в прошлом и не имеет в настоящем своего прямого значения и в прошлом был лишь почетным титулом по праву чести для Патриарха столичного города и по традиции сохранился до настоящего времени»[108 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 478.].

Еще 22 июня 1948 г. был подписан акт о воссоединении Польской Православной Церкви с Русской и о даровании Московской Патриархией автокефалии Польской Церкви, причем последняя признала неканоничной и недействительной ту автокефалию, которая была дана ей Константинопольским Патриархом в 1924 г.[109 - Известия. 1948. 26 июня.] Временно Польскую Церковь возглавил Архиепископ Белостокский и Бельский Тимофей (Шретер). В связи с этим Патриарх Афинагор в послании к Патриарху Алексию от 23 февраля 1950 г. писал о том, что считает канонически правильной дарованную Константинопольской Патриархией в 1924 г. автокефалию и просил оставить главой Церкви бывшего Митрополита Варшавского Дионисия (с которым у Константинопольской Патриархии были давние тесные связи). В Москву также поступили протесты от Патриарха Александрийского Христофора, который в письме от 19 мая призывал «согласиться с указаниями из Константинополя, как единственно каноническими и законными», а также от Архиепископа Кипрского Макария[110 - ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 605, л 235–236, д. 732, л. 13–14.].

В ответном послании Московского Предстоятеля от 3 июля 1950 г. прозвучал отказ на просьбу Патриарха Афинагора: «Письмо Вашего Святейшества от 23 февраля с.г. нами получено. Мы усмотрели из него, что недавние события в Польской Православной Церкви Вам полностью неизвестны. Польская Православная Церковь сама отказалась от неполной автокефалии, которая ей дана была в 1924 г. Константинопольской Церковью, признав ее, по акту воссоединения ее с Русской Православной Церковью и дарования ей автокефалии от 22 июня 1948 г., “неканонической и незаконной”. И наша Церковь сочла по праву Церкви-Матери согласно канонам даровать Польской Православной Церкви автокефалию, с предоставлением ей вытекающего из автокефалии права на полную самостоятельность: в выборе Главы Церкви, во всем внутреннем церковном распорядке, в праве освящения миро и т. д. Вследствие этого, наша Церковь не считает канонически правильным и возможным после дарования автокефалии вмешиваться во внутренние дела Польской Православной Церкви и указывать ей кандидата на пост ее Главы»[111 - Там же, д. 605, л. 240–241.].

Вскоре развернулась острая борьба по поводу Албанской православной епархии в США, глава которой, епископ Фан (Ноли) подчинился священноначалию союзной Московскому Патриархату Автокефальной Албанской Православной Церкви. Однако 31 августа 1950 г. Патриарх Афинагор, с ведома американских властей, рукоположил в Стамбуле во епископа Албанской епархии в США священника Марко Липа[112 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 588.]. Острая борьба по этому вопросу продолжалась несколько лет, и в начале 1950-х небольшая часть паствы в США все-таки отделилась от Албанской Православной Церкви и перешла в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, со временем составив Албанскую епархию Константинопольской архиепископии Северной и Южной Америки.

23 ноября 1951 г. в Московской Патриархии был принят акт о даровании автокефалии Чехословацкой Православной Церкви (бывшей ранее экзархатом Русской Церкви). Однако Константинопольская Патриархия этой автокефалии не признала, считая, что Русская Церковь не имела право на ее дарование, так как со времен святых Кирилла и Мефодия Чешская Церковь находилась в юрисдикции Константинопольского Патриарха (предоставление с его стороны автокефалии Чехословацкой Православной Церкви произошло только 8 сентября 1998 г.).

В послевоенный период Московская Патриархия, как уже говорилось, неоднократно пыталась убедить вернуться в свою юрисдикцию священноначалие Финляндской Православной Церкви, с начала 1950-х гг. обещая сразу же после этого предоставить данной Церкви автокефалию, но без успеха. В связи с подобными действиями Москвы Синод Константинопольской Церкви и Патриарх Афинагор 19 мая 1954 г. приняли официальное постановление о ситуации в Финляндии, в котором говорилось, что Финляндская Православная Церковь, оказавшись на территории суверенного государства, обратилась за каноническим оформлением своего положения в Константинопольский Патриархат и получила от него законное устроение своих дел в согласии с новыми условиями жизни, после чего она находится в канонически законном положении, одобренном всеми Поместными Церквами. Патриарх Афинагор считал, что на планируемом Соборе Финляндской Православной Церкви 1955 г. нет необходимости поднимать вопрос о переходе в Московский Патриархат[113 - ГАРФ, ф. 6991, оп. 7, д.138, л.175–177.]. В конце концов, уже в 1957 г. был признан сложившийся автономный статус Финляндской Православной Церкви в составе Константинопольского Патриархата и возобновлено каноническое и евхаристическое общение с ней.

Недоброжелательное отношение Московской Патриархии к новому Константинопольскому Патриарху разделяли некоторые другие православные иерархи. Так, посетивший в июле-августе 1951 г. Советский Союз Антиохийский Патриарх Александр III сделал там заявление для печати, опубликованное в различных печатных изданиях: «Во время своей недавней поездки в Грецию я убедился в том, что Православная Церковь в этой стране, получающей ежегодные подачки от американцев, не выступает за дело мира. Я убежден, что лично Вселенский Патриарх Афинагор желает мира, но он никогда об этом не скажет, так как он получил Патриарший престол при помощи американских правящих кругов. Он не выступит и против Ватикана, одного из инициаторов новой войны, ибо его “друг” Трумэн является “другом” Папы Пия XII»[114 - ЖМП. 1951. № 9. С. 4; Правда. 1951. 25 августа.].

В личных беседах с Г.Г. Карповым находившийся под влиянием Москвы Патриарх Александр III говорил: «Афинагор – это временщик. Если Трумэна не выберут на выборах, то не будет и Афинагора. Афинагор не та фигура, которая могла бы сколотить угодную ему группу, так как на прямой союз с ним не пойдет даже такой тип, как Александрийский Христофор». Подтвердив имевшееся ранее намерение после возвращения из СССР съездить в Стамбул, Антиохийский Патриарх заявил, что теперь решил не ехать, так как «почти уверен, что Трумэн – этот сын дьявола – не будет избран, а, кроме того, я вижу, что эта поездка нежелательна и неприятна для вас»[115 - Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Т. 2. С. 809.].

Следует упомянуть, что в это время паства Константинопольского Патриарха в Турции еще больше сократилась. Антигреческие выступления в Стамбуле (разгром христианских кладбищ, поджоги школ и т. п.) привели в 1951 г. к еще одному исходу греков из страны, в результате их осталось в Турции лишь около 5 тысяч из прежних 100 тысяч. Правда, в том же году Патриархии удалось начать выпуск еженедельного периодического издания «Апостол Андрей», а в 1952 г. премьер-министр Турции Аднан Мендерес впервые нанес визит в Фанар (в этом же году Патриарха Афинагора посетили король Греции Павел и королева Фредерика). Большая часть паствы Константинопольского Патриарха в начале 1950-х гг. проживала в Америке, по некоторым сведениям, около 1 миллиона[116 - Там же. С. 804; Нанакис А. Указ. соч. С. 46.].

Несмотря на трагические события в Турции, в феврале 1951 г. Патриарх Афинагор обратился ко всем главам Поместных Православных Церквей с предложением о проведении Вселенского Предсоборного совещания, за которым должен был последовать созыв Вселенского Собора. Представитель Константинопольского Патриарха 18 мая заявил корреспонденту турецкой газеты «Джумхуриет», что совещание не будет преследовать никаких политических целей и ограничится разрешением только церковных вопросов, в частности, вопросом о введении современной календарной системы. Однако это заявление не развеяло существовавшие опасения в Москве. В докладной записке Г.Г. Карпова в Бюро Президиума Совета Министров СССР от 23 июня 1951 г. говорилось: «Московская Патриархия полагает, что Русской Церкви следует уклониться от участия в Предсоборном совещании, которое, по всем данным, будет носить характер политической акции со стороны Афинагора, являющегося ставленником американцев. На этом совещании могут быть поставлены вопросы о борьбе церкви с атеизмом, коммунизмом и т. д.»[117 - ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 748, л. 145–146.]

Патриарх Алексий получил соответствующее послание из Константинополя только 12 мая и в ответном письме от 21 августа указал: «Всецело признавая вместе с Вашим Святейшеством целесообразность братского в духе любви Христовой обсуждения вопросов важного церковного характера и общего значения, мы, однако, сомневаемся, что условия настоящего времени являлись подходящими и удобными для общецерковного собрания и обсуждения». В числе подготовительных мер Патриарх Алексий предложил послать в Поместные Церкви для обсуждения «ряд вопросов, подлежащих обсуждению на Предсоборном совещании»[118 - Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской Православной Церкви. С. 584–585.]. Под влиянием Московской Патриархии отказом ответили также Румынская, Антиохийская и некоторые другие Православные Церкви. Таким образом, инициатива Константинопольского Патриарха закончилась неудачей.

Следует упомянуть, что уже вскоре идею проведения Вселенского Собора выдвинул Александрийский Патриарх Христофор (Даниелидис). Выступая 31 декабря 1950 г. с новогодним посланием, он высказался за скорейший созыв Собора на его канонической территории – в Каире или на Синайской горе (еще 21 февраля 1949 г. Патриарх Христофор опубликовал в журнале «Пандиос» статью «Юридические комментарии», в которой решительно отвергал исключительное право Константинопольской Патриархии на созыв Всеправославных совещаний и высказывал недовольство деятельностью Вселенских Патриархов за последнее время, в частности, их вмешательством в политические дела, что привело к ухудшению отношения турецкого правительства к Православной Церкви). В июне 1952 г. Патриарх Христофор направил приглашения главам Поместных Православных Церквей, однако почти все из них, в том числе Московский Патриарх, фактически ответили отказом[119 - Там же. С. 650–651.]


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
<< 1 2 3
На страницу:
3 из 3