Доблестный рыцарь

– Что… что это? Какой-то чудной металл? – он прищурился и попытался разглядеть содержимое на свету.

– Да не разглядывай, ты! Пей, давай! – старик прикрикнул в нетерпении, руки его чуть заметно тряслись, возникало ощущение, что вскоре он лично попытается вылить содержимое флакона рыцарю в глотку.

Герард одарил спаивателя недоумённым взглядом.

– Э-э-э… л-ладно, – он принялся вращать, на первый взгляд, монолитный кусок хрусталя, – как же… – на одной из граней колбы, золотом, большими буквами, была выгравирована надпись «INTERREX», на противоположной грани показались крохотные прозрачные петельки. – Нашёл, – усмехнулся своей нерасторопности и взволнованности рыцарь.

Воин очень бережно и аккуратно открыл фиал. Резкий металлический запах ударил в ноздри и почти заставил закашляться, но Герард подавил в себе этот порыв.

– Ну… – он посмотрел на старика, неуклюже улыбнувшись. – Ваше здравье! – и опрокинул содержимое внутрь.

Резкий рвотный порыв помутнил сознание, Герард вырвал из рук Рейсса кружку и опрокинул кверху дном и её тоже.

– Ещё, – парень закашлялся, – ещё, – он демонстративно потряс пустой чаркой.

– Славно, славно, – старик несколько раз хлопнул в ладоши, – прости, дружок, больше нет.

Рыцарь вскочил, оттолкнул старика и вылетел на улицу. Через считанные секунды, он лакал воду, предназначенную для лошадей, из огромной дубовой бочки. Герард пил и пил, однако лучше ему не становилось. В глазах потемнело, и юноша потерял равновесие, рухнув наземь. Последнее, что он видел – это подбегающего к нему ротного.

V

Голоса вырвали Герарда из когтей морока.

– Как он, ваше благородие?

– Жар у парня, Альвенслебен. Потеет, блюёт.

– Врачевателя звали?

– Хотел было, но… лорд Рейсс запретил.

– Почему?

– Не омолвился… пойду опять – скажу ему пару, а ты пока последи.

Рыцарь приоткрыл глаза, над ним нависал суровый старший брат.

– Живой?

Парень стащил со лба мокрый кусок ткани, повернулся на бок и позволил рвотному рефлексу взять своё, наполняя ночник у кровати. Успокоившись, он лёг обратно.

– Не сказал бы.

Варин сел рядом.

– Что с тобой приключилось? Лорд Рейсс что вытворил?

– Старик… – Герард закашлялся. – Старик дал мне какой-то бодяги выпить, – в горле у рыцаря пересохло, он то и дело облизывал губы, – на текучее железо похожа, что в кузницах в слепки разливают. Только не горячее. Холодное, будто лёд. Я выпил и вот. Сдыхаю теперь.

Рыцарь-капитан глубоко вздохнул.

– Пить. Дай мне воды, брат.

– Сейчас, – Варин встал и огляделся – на столике, в центре казарм, стоял глиняный кувшин, чудь погодя, он сунул его больному, – Держи. Кружек рядом не было, так что вот.

– Сойдёт, – недомогающий принялся жадно хлебать воду, – спасибо. Знаешь, я… я…

– Герард?

В глазах юноши задвоилось.

– Герард! – командир слегка тряхнул парня за плечо, но безрезультатно – его сознание вновь провалилось во мрак.

***

Проснувшись, Герард не мог сообразить, является ли текущий день днём новым, или он всё ещё заложник дня старого, в котором его печень подверглась войне на два фронта. Немного поразмыслив, юноша пришёл к выводу, что куролесить в таверне не стоило. Однако рыцарь не смог не отметить, что тошнило его в данный момент не так уж и сильно, а значит, симптомы отравления идут на спад. Эти мысли вызвали улыбку.

Приняв сидячее положение, парень огляделся – бараки пустовали, а через крохотные оконца пробивался яркий дневной свет. Улыбка стала шире, и он потянул руку, чтобы почесать затылок, однако на полпути остановился. Показалось? В ярком солнечном свете, у запястья что-то блеснуло. Поднеся ладонь в упор к лицу, Герард вгляделся – к её тыльной стороне крепился серебристый шестиугольник, напоминающий по форме змеиную чешую. Рыцарь бережно потрогал чешуйку пальцем – она оказалась металлической и была гладкой и холодной.

– Что за диво?

Попытавшись всколупнуть её, воин быстро осознал, что кусочек металла прицепился к коже намертво. Однако юношу такое положение дел не устроило. Поддев чешуйку ногтем, он сделал резкое движение, отрывая незваного гостя от руки. Шестиугольник улетел в неизвестном направлении, забирая с собой кусок плоти. Из крохотной ранки тут же засочилась кровь.

– Ах ты, чертяга! – Герард принялся с досадой зализывать пробоину.

Оправившись от внезапной травмы, рыцарь попытался подняться. От длительного сна на суровом лежбище ломило спину, и прибывать в таком состоянии более не представлялось возможным. Неторопливо, дабы не вызвать ненароком приступ головокружения, юноша уверенно встал на ноги. Один неуверенный шаг последовал за другим, и через полминуты Герард вышел за порог.

Яркий солнечный свет слепил, и теперь рыцарь был уверен, что он находится в дне новом, а так как плац и казармы пустовали, то это значило, что юноше удалось увильнуть и от построения, и от патруля. От таких размышлений внутри потеплело. Хоть какое-то благо вышло из отравления.

– Блургенштейн? Блургенштейн, ты как? – выходя из своего домика, старшина приметил бодрствующего больного.

– Вс… – юноша закашлялся – сказалось обезвоживание, прочистив горло он продолжил. – Всё хорошо, вашродье.

Арман улыбнулся:

– А я уже страшился, что вперёд ногами тебя из казематов выносить придётся! – он сильно хлопнул подчиненного по плечу и звонко рассмеялся.

– Пока живой, вашродье, – неловко улыбнулся рыцарь.

– Пойдём, нужно лорду Рейссу тебя показать, больно по ушам топтался, чтоб коли чего – тотчас к нему, – ротный повернулся и пошёл обратно к своему жилищу, – старик всё бумагомарает и бумагомарает – прям со вчера вечера. Кстати, что у вас там давеча стряслось? А то сами лорд не соизволят поведать. Блургенштейн? – старшина обернулся – уткнувшись носом в стоптанную траву, на плацу лежал Герард.

***

Очнувшись от помутнения, он обнаружил себя отнюдь не в казарме.

– Плохо, очень плохо.

– Ваше благородие?