Две жизни

– Вот как? Чем же вы нас можете порадовать?

– Бастилия пала!

Доктор произнес только эти два слова, но впечатление они произвели очень сильное. Все присутствовавшие приподнялись, переглянулись, и председатель взволнованно повторил:

– Бастилия, королевская тюрьма в Париже, пала. Что же это значит?

III

Бастилия была королевскою тюрьмою в Париже, то есть местом заключения, куда сажали по личным приказам французских королей, по преимуществу так называемых политических преступников.

Власть во Франции была в руках слабовольного, нерешительного короля Людовика XVI, и там работал целый ряд тайных обществ, имевших целью ниспровергнуть эту власть. Вместе с тайной работою шла и открытая пропаганда, и мало-помалу начиналось то движение, которое разразилось впоследствии в ураган так называемой Великой французской революции. Первым актом этой революции и были взятие Бастилии и освобождение заключенных в ней.

Эта весть, привезенная доктором Германом, была радостно принята ожидавшими его, и, когда на вопрос председателя: «Что же может значить взятие Бастилии?» – доктор подробно объяснил, каких последствий ожидают в Париже от этого «успеха» и на что теперь можно надеяться, со всех сторон послышались выражения шумного одобрения.

– Когда же это произошло? – спросил председатель.

Оказалось, что Бастилия была взята 4 июня, а в середине этого же месяца доктор Герман уже добрался с вестью об этом в Царское Село. Ни официальных сведений, ни частных из Парижа сюда еще не пришло, и его сообщение было первым. Доктор, по-видимому, очень спешил в Россию и не терял в дороге ни минуты времени.

– Нам остается только поблагодарить вас, – сказал ему председатель, – за то, что вы не мешкая приехали к нам и первым привезли важную весть. Завтра же мы по этому поводу назначим в Петербурге торжественное заседание нашей ложи и отпразднуем взятие Бастилии как международный, общий для нас всех праздник.

– Fiat![3 - Да будет так! Да свершится! (лат.)] – сказали все присутствовавшие, и председатель три раза стукнул согнутым пальцем о стол.

– Ну, что же у вас, как идут дела? – спросил Герман.

– Все по-прежнему, – ответил председатель, – подвигаемся, но очень мало. Условия, в которых находится Россия, нельзя сравнить с тем, что может произойти во Франции.

– Дмитриев-Мамонов[4 - Граф Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов (род. в 1758 году), покровительствуемый кн. Потемкиным, был назначен (в 1784 году) адъютантом к нему. Будучи при дворе, обратил на себя внимание имп. Екатерины II и до 1789 года был у нее в фаворе, однако влияния на дела государственные почти не имел.] все еще в силе?

– Смешно сказать про него, что он «в силе»! – усмехнулся председатель. – Более слабого и бесцветного человека нельзя себе представить.

– Но все-таки при дворе он занимает прежнее место?

– Вот уже три года остается по-прежнему.

– И вы не нашли способа овладеть волею этого человека?

– Можно овладеть волею, когда есть хоть подобие ее. Но у него, безусловно, вместо воли пустое место.

– Тогда надо было давно постараться избавиться от него.

– Так и сделано. Он влюблен в княжну Дарью Федоровну Щербатову.

– Прекрасно.

– В скором времени он сделает ей предложение и огласит свои намерения.

– Значит, дни его при дворе сочтены?

– Полагаем.

– Хорошо. А готов ли у вас ему заместитель?

– Разумеется. Мы уже давно подумали об этом.

– Подходящий человек?

– Старейшие братья долго выбирали и остановились на нем после долгих обсуждений. Он – сын одного из наших братьев, сирота, находится под нашим наблюдением.

– Брат ордена?

– Неофит и будет посвящен в первую степень, как только явится потребность выдвинуть его.

– Но можно ли положиться на него?

– По нынешним временам ни на кого нельзя положиться, но, насколько можно судить, он должен оправдать доверие: он умен, красив собою, силен физически, владеет собою и достаточно самостоятелен.

– Блестящая рекомендация, но с ним, пожалуй, будет трудно, если он попробует выйти из повиновения?

– Что делать? Безвольный и легко подчиняющийся человек, как оказывается, хуже. Вот, например, Дмитриев-Мамонов. Он подчинялся, правда, слишком легко, но зато на него мог иметь влияние всякий, даже посторонний, и результат получился совершенно отрицательный.

– Хорошо. Но у вашего нового кандидата есть по крайней мере какой-нибудь недостаток, пристрастие?

– У него все недостатки, свойственные всем молодым людям: он не прочь покутить, поиграть в карты, бросить Деньги зря. От нас будет, конечно, зависеть развить в нем те или другие склонности.

– Это необходимо. Мы можем управлять человеком лишь тогда, когда владеем ключом его пороков. Он честолюбив?

– Опять-таки как всякий молодой человек его лет, обладающий мечтательным умом.

– Есть у него состояние?

– Никакого. Его отец имел большие поместья, жил очень широко, но разорился и должен был провести последнее время жизни в провинции, в глуши, где был найден нашими братьями и просвещен их светом.

– Он скончался в нищете?

– Нет, у него оставалось еще маленькое поместье, но оно было продано за долги после его смерти.

– Так что его сын вырос в хорошей обстановке?

– О да, и получил привычку к роскоши, к которой имеет врожденный вкус.

– Это очень важно. Как сказалось на него в детстве влияние матери?

– Он почти не знал ее. Она умерла, когда ему было пять лет. Он – круглый сирота, даже не имеет родственников.

– Что он теперь делает?

– Служит в Конном гвардейском полку, в чине секунд-ротмистра.