Два мага

– Что вы подумали: можно бы избежать гибели этих миллионов…

– Тысяч людей, граф.

– Ну, все равно, тысяч людей, искупив их смертью одного человека.

– Я должен сознаться, что вы недаром изучали тайные науки: вы действительно можете читать в мыслях. Да, вы правы, смерть одного человека может предотвратить все эти беды, и божественная справедливость не покарает за это.

– А от правосудия человеческого можно укрыться легко.

– Вы думаете? Я слышал, правда, что существуют эликсиры, несколько капель которых, совершенно бесцветных в воде и в вине, имеют поразительное действие и без всяких внешних признаков.

– Каплями действуют теперь только неловкие и неразумные, – возразил Феникс с некоторым пренебрежением, – с ними слишком много возни: их нужно спокойно налить, а для этого требуется всегда время и нужны особо благоприятные обстоятельства.

– Так как же тогда?

– Гораздо проще – небольшой твердый шарик, который легко подкинуть в стакан и который распускается в вине в тот же миг, прежде чем успеет опуститься на дно…

– Да, это безопаснее, – согласился банкир, – но все-таки внезапная смерть может возбудить подозрения.

– Подозрения прежде всего падут на того, кому наибольшие выгоды принесет эта смерть.

– Вот именно.

– Значит, конечно, не на банкира, который может потерпеть якобы убытки.

– Я бы желал, чтобы банкир остался совсем в стороне; банкир тут вовсе ни при чем.

– Его и не заподозрит никто! Прежде всего, эта смерть будет наиболее выгодна его сопернику, князю Платону Зубову. На него и подумают все… Они – открытые и смертельные враги. Кому же придет в голову обвинять кого-нибудь другого?

– Но расследование по свежим следам может раскрыть все.

– Для этого действие средства, заключенного в шарике, приноравливается так, чтобы оно оказало свое влияние не сразу, а медленно, постепенно, но верно. Смерть наступит неизбежно, но через некоторый промежуток времени.

– И у вас есть это средство?

– К сожалению, его надо готовить каждый раз, когда оно требуется, иначе состав твердеет и может не распуститься в вине.

– Сколько нужно времени на приготовление?

– Три дня, если работа будет произведена с самой тщательной точностью; малейшая неправильность – и все нужно переделывать сначала.

– У вас остается именно только три дня…

– Все, что мне нужно.

– Но если произойдет ошибка и неудача?

– Для этого только нужно три дня и три ночи сидеть безвыходно в лаборатории и неотступно следить за процессом работы – тогда всякая неточность устранима вполне…

– И вы в состоянии сделать это?

– Безусловно, если мне к тому будут даны средства.

– То есть лаборатория и материал? Откуда же взять их?

– Нет, и лаборатория, и нужный материал есть у меня. Тут дело в материальных средствах – даром, разумеется, никто работать не станет…

– Понимаю! Вы хотите плату? Сколько же?

– Двести пятьдесят тысяч.

– Двести пятьдесят тысяч франков? – воскликнул банкир. – Но ведь это же целое состояние!..

– Я сказал, – поправил его Феникс, – двести пятьдесят тысяч рублей.

– Но это еще больше, это в четыре раза больше… Такая сумма…

– Такая сумма ничто в сравнении с тем, что сохранит эта смерть для тех, которые заплатят за нее…

– Заплатят! Хорошо, если только деньгами, а если собственной головой?

– Вы желали, чтобы банкиры остались в стороне; если они заплатят деньги – остальное их не будет касаться.

– Вы берете все на себя?

– Все!

Зюдерланд встал, прошелся по комнате и подошел к окну.

Он смотрел на Невский проспект; там шли прохожие, кричали разносчики, проехал мальпост, проскакал верховой казак, но банкир ничего этого не видел. Он раскидывал руки и мотал головой, не зная, что сказать и на что решиться.

Граф Феникс вынул часы и, положив их перед собой, произнес:

– Теперь без двадцати минут два часа. Мне нужно еще доехать до дома, и затем необходимо трое суток, минута в минуту; если вы промедлите – будет поздно, потому что я не поспею. Я могу ждать десять минут только.

Не прошло этих десяти минут, как их договор был заключен и оформлен.

Медальон снова найден

Бессменный получил записку Цветинского, в которой было написано следующее:

«Поезжай сейчас в дом, где живет граф Феникс, и, найдя там человека, француза Жоржа, поговори с ним келейно и расспроси, узнал ли он, кто был на маскараде у Шереметева византийским царем с известным тебе медальоном. Так нужно для моих соображений. С Жоржем обойдись как следует: это не простой лакей, но такой же, как и мы. Он должен скрываться до времени от преследований. Покажи ему эту записку».

На этот раз Бессменный, выздоровевший благодаря уходу Кутра-Рари, чувствовал себя настолько крепко, что испытанное им вновь потрясение не подействовало на него, как прежде. Он доехал домой с Фениксом, не выказав даже признака того, что происходило у него внутри. Душа у него слишком уж наболела в последнее время, слишком уж он измучился. Но теперь он знал, что ему делать, и потому был спокоен. Он знал, что убьет Кулугина без сожаления, потому что это был не честный соперник, открыто идущий на борьбу, но действовавший исподтишка и воспользовавшийся временной болезнью Нади, чтобы соблазнить ее.

Поручение Цветинского как раз совпадало с тем, что предполагал он сделать, то есть поехать к графу Фениксу. Ему нужно было узнать, какой ответ дал Кулугин, с которым обещался переговорить граф. Судя по времени, тот мог уже успеть сделать это, и можно было ехать хоть сейчас. В крайнем случае, если Феникс не вернулся еще домой, подождать его и объясниться в это время с Жоржем.

Бессменный послал за ямской каретой и отправился.