– Ты пришла сюда в анимационном режиме, правильно?
Сэмпл ответила осторожно, не понимая, к чему он клонит:
– Да. Собственно, так у меня образовался и бластер, и этот дурацкий костюм.
– А потом, уже на входе, ты прошла под светом?
– Ага.
– И снова стала нормальной?
– Да. Только родинка так и осталась, раньше её не было.
– Ну вот, об этом я и говорю. Ты не сможешь выйти наружу. В смысле – в нормальном режиме. В рисованном городе – никаких настоящих людей.
– А если всё же попробовать?
– Лучше не надо.
– А что со мной будет?
– В двух словах этого не объяснишь. В общем, плохо всё будет.
– А тогда как мне вернуться в анимационный режим?
– Никак.
– То есть как?
– У тебя ничего не получится.
– Почему?
Мистер Томас кивнул на Иисуса:
– Потому что он забыл, как это делается.
– То есть ты хочешь сказать, я тут пленница? Этого лже-Иисуса?
– А он что, похож на злодея, похищающего девиц?
Сэмпл положила руку на бластер у себя на поясе.
– Может быть, это как-нибудь отвлечёт его от его увлекательного занятия?
– На твоём месте я бы не стал тут палить из этой штуковины.
– Почему?
– Тут, видишь ли, два варианта. Либо оно вообще не сработает, либо взорвётся и оторвёт тебе руку.
– А вдруг ты врёшь? Я же не знаю.
Козёл прикинулся дурачком:
– Да, ты не знаешь. Но я бы тебе не советовал экспериментировать.
Похоже, беседа зашла в тупик. Иисус переключил Эдди Мёрфи на Чарльтона Хестона в роли Микеланджело в «Агонии и экстазе».
– Когда-то он был очень творческим человеком. До того, как его поглотил этот ящик.
– Творческим человеком?
– Он создал всё, что снаружи.
– Что, без шуток? – Сэмпл принялась лихорадочно соображать. Может быть… почему бы и нет?
Козёл, кажется, не заметил её возбуждения.
– На самом деле это он разглядел потенциал в мозгу Большого Зелёного. Он придумал, как попасть сюда, внутрь, и как заставить Годза подчиняться его приказам.
Тут у Сэмпл появилась ещё одна конструктивная мысль.
– Он может управлять Годзиро?
– Если кто-нибудь выключит телевизор и завладеет его вниманием.
– Тогда почему ты не выключишь телевизор и не завладеешь его вниманием?
– Я же тебе говорил. Копытами в пульт не потыкаешь.
* * *
Головы повернулись, как по команде. Даже пьяные щёголи на миг прервали свою невразумительную болтовню. Герцог Виндзорский отложил карты, хотя у него на руках было три семёрки и он ещё не взял прикуп. И дело было даже не в человеке, который вошёл в зал, – в его мощной ауре. Джим подумал, что так мог бы, наверное, войти сам Дракула. Хотя этот статный, высокий мужчина с эспаньолкой, в синем «с наледью» костюме акульей кожи и в шляпе с круглой плоской тульёй с загнутыми кверху полями был совсем не похож на легендарного графа вампира. На самом деле он был почти вылитый Айк Тернер, хотя Джим сразу понял, что это не Айк – он когда-то играл вместе с Айком и Тиной, и хотя Айк иногда бывал просто злобной скотиной, от него всё-таки не исходила такая волна абсолютного зла. Подобно серным миазмам, зло, исходившее от этого человека, заполнило зал. Лола заметно занервничала:
– Уходи. Не будь идиотом. Немедленно уходи. Тебе здесь не место.
Джим упрямо покачал головой:
– Я никуда не пойду. Надоело уже убегать. Человек – сам хозяин своей судьбы, а мной только и делают, что помыкают. Все кому не лень.
Лола так на него посмотрела, что Джим даже порадовался про себя, что он уже мёртвый.
– Тут дело не только в твоей судьбе, ты, придурок. Ты можешь и нам все подпортить, так что мы потом не оклемаемся.
Джим собрался было выказать очередной бурный протест, но тут двойник Айка Тернера повернулся и посмотрел прямо на Джима. Выпитое виски несколько притупило реакцию, но всё же Джим не успел отвести глаза, чтобы не встретиться взглядом с этим воплощением вселенского зла. Но даже при этом у него все внутри оборвалось. Он понял, что Лола была права. Что-то тут явно происходит. Но что именно, Джим не знал. И верно – ему здесь не место.
– Ладно, я ухожу. Только как мы потом встретимся с Доком?