Немножко Северной рабоче-окраинной лирики

Да, это на Северной рабочей окраине – и в самом деле круто. Но то – как бы наши внутренние дела и разборки. Кто за Спартак, а кто за ЦСКА. Кто за «итальянцев», а кто за «хэви метал». А тут – внешняя политика. Тут совсем другой разговор. Тут – да практически измена Родине!

Решение созрело мгновенно: тут же сорвал с себя юный москвич шапку и засунул в карман. И победоносно поглядел на интуристов. И даже показал им нечто вроде «среднего пальца», только жест этот тогда еще не был широко известен. «Накося-выкуси! Русские не сдаются!»

И опустили в печали свои объективы интуристы. Их можно было понять: такой пропагандистский материал сорвался, такой ведь «хайп» можно было поднять, такой «холивар» учинить… ан нет.

И неизменно с того дня москвич снимал в метро свою крутую шапку…

Прошло много-много лет. И страна стала совсем другая, и иные идеалы восторжествовали, и «Новослободская» обрела долгожданную пересадку и помощь в лице «Серой ветки». Неизменно одно: по-прежнему она – одна из самых красивых станций, и по-прежнему много на ней любопытствующих иностранных граждан. И глядя на них – бывший юный москвич, пусть и давно уже не юн, но все равно вспоминает давнюю историю. Вспоминает – и улыбается.

«Эстакада на Фестивальной, Часть 1. Дао погруз-разгруза»

Возведение «платной Ленинградки» и входящей в ее состав эстакады радикально изменило не только транспортную ситуацию на Северной рабочей окраине, но и, не побоюсь этого слова, ее богатый внутренний мир. В частности, нарушено было плавное течение улицы Зеленоградской, ставшей мне родной за 15 лет на ней проживания, и теперь она состоит как бы из двух частей, Моссельмашевской и Ховринской, так сказать.

Теперь таких улиц у нас три. Смольная ведь тоже сначала упирается в Парк Дружбы, но затем благополучно и в чем-то символически вновь возрождается к жизни подле Аксиньинской церкви. Схожим образом ведет себя и улица Флотская, которая вроде бы втыкается в Онежскую, но затем продолжается в районе так называемого квартала «Чикаго». Таким образом, по данному показателю Северная рабочая окраина явно опережает все прочие районы Столицы, что, безусловно, является законным поводом для гордости всех ее жителей.

Но сейчас не об этом.

Пока трассу строили и крушили всё вокруг, я с некоторой тревогой поглядывал на одно неприметное здание на улице Талдомской, не угодит ли и оно под бульдозер. То есть, если бы и угодило, то ничего страшного, конечно, не случилось бы, но все-таки…

Когда-то давно, на заре еще «лихих девяностых» в полуподвале того здания располагался склад одной богоугодной организации частной формы собственности, а я на этом складе в летние каникулы трудился младшим грузчиком под началом великого человека Александра Тимофеевича Каравайцева…

Тимофеич был, конечно, персонажем ослепительной мудрости. Сколько жизненных уроков он преподал юному студенту – и не перечесть! И это помимо чисто практических навыков (вы умеете таскать пианино по лестнице? Я умею). А четыреста сравнительно честных способов спереть какую-нибудь полезную в хозяйстве вещь прямо из-под носа у приезжего экспедитора? (но об этом – в другое время и в другом месте).

А однажды…

А однажды к Каравайцеву приехал какой-то его дружок, коих у него было множество, после чего они долго о чем-то беседовали на детской площадке, а я сидел в сторонке на лавочке и любовался окружающим летним пейзажем, который был прекрасен, потому что отдыхать – не работать, особенно в условиях повременной оплаты труда.

Причем приехал дружок не просто так, а на «мерседесе». «Мерседес», правда, был примерно такой же модели и года выпуска, как у Владимира Семеновича Высоцкого в кинокартине «Спасибо что живой», но все равно: иметь свой «мерседес» летом 1992 года было довольно круто. Особенно с точки зрения бедного студента.

Потом полуденный гость уехал, а Каравайцев подошел ко мне и спросил:

– Знаешь, кто это был?

– Откуда же мне знать, Александр Тимофеевич?

Здесь Каравайцев неторопливо закурил, а потом задумчиво молвил:

– В принципе, такой же грузчик, как и мы с тобой. Такой же пролетарий умственного труда. А ездит на «мерседесе». И знаешь, почему?

– Почему, Александр Тимофеевич?

– Потому что знает, ЧТО грузить. А еще важнее – КУДА!

В переводе с образного языка мастера Каравайцева это означало дословно следующее: «Неважно, что ты всего лишь грузчик. Просто будь самим собой и всегда прислушивайся к голосу своего истинного «Я», а на мнение окружающих насчет тебя клади большой хрен – и сердце твое откроется для радости, и внутренняя гармония не заставит себя ждать».

Говорю же – великой мудрости был человек. Личные психотерапевты и новомодные «бизнес-коучи» говорят нам, в общем, то же самое, ну разве что чуть более сложными словами, и берут за это, между прочим, большие деньги. А Каравайцев всё уместил в два предложения – и абсолютно бесплатно!

Так я, в общем, с того дня и стараюсь жить. И всякий раз, пролетая с ветерком по новой эстакаде, непременно бросаю взгляд на склад, которого давно уж нет…

«Важно, что ты грузишь. А еще важнее – куда!»

«Автобус 65: самый лучший маршрут во Вселенной»

Конечно, большинству жителей Москвы, не говоря уж о гостях столицы, этот номер ничего не скажет… но я-то знаю, что это так!

Причем знаю достаточно давно. Еще с 1979 года, когда мы с «Водного» перебрались на совсем уж Северную рабочую окраину. Но зато в детский сад я весь последний сезон дохаживал в свой старый, ну и пусть, что из дому мы с отцом выходили в 7.00, затемно еще – зато сколько всяких приключений и открытий ждало каждое утро!

Для начала – надо было с нашего длиннющего пешеходного моста через железную дорогу высмотреть: какой сегодня подойдет автобус: ЛиАЗ или Икарус? Лучше Икарус. Во-первых, влезут все (хотя в час-пик не факт), но главное – в Икарусе, если пролезть между толпящихся товарищей взрослых к самой кабине водителя, то оттуда отличный обзор всего маршрута следования, в «нашем» ЛиАЗе и места меньше, и видно заметно хуже.

Вот теперь можно смотреть, наслаждаться и заодно – очень о многом размышлять.

На «Шестьдесят пятом» – очень много поворотов! Вот автобус 194, который от нашего нового дома кочумает до «Новослободской» – он скучный, он почти все время едет по прямой, а на шестьдесят пятом – целых пять раз поворачивает!

Еще на «Шестьдесят пятом» – самые разнообразные названия остановок. Есть и «улицы» (но это везде есть), но есть и «бульвар» – Кронштадтский, есть и «набережная» – Лихоборская. И конечные – одна «платформа» (Моссельмаш), другая «стадион» (Водный). На каком еще маршруте столько? Вот то-то же.

Еще на «Шестьдесят пятом» есть целая улица, Онежская, на которой он вообще остановок не делает, выезжает на нее, а потом съезжает. Где еще такое? Нигде.

Говоря об улице Онежской, сразу надо вспомнить и об остановке «Сенежская улица». Онежская, Сенежская – это опечатка, или что? Можно спросить взрослых, но лучше ведь самому подумать!

А еще есть остановка «улица Нарвская», а перед ней поворот плавный – и вот там раз в месяц стабильно кто-то из автолюбителей вылетает с трассы – почему? (Когда я сам сел за руль, то почти первое, что сделал – чуть не вылетел на повороте улица Нарвская. Возможно, сработала детская память, а может – там эта подстанция электрическая и вправду наводит волны напряжением 100 тысяч вольт…)

А еще дальше – колокольня из-за домов торчит разрушенная, высоченная такая! То есть, я уже знаю, что это колокольня – но гораздо интереснее думать, что это башня рыцарского замка какого-нибудь!

А слева – «Завод нестандартного оборудования им.А.Матросова». Что такое «им.А.Матросова» – это я уже знаю. А вот что такое «Нестандартное оборудование»?

А еще водители автобуса №65 очень много читают и курят. Бывало, вечером стоим обратно ехать, домой уже – и все автобусы уже тронулись и своих пассажиров забрали. Только наш: или курит, или читает. Или вообще куда-то ушел. В общем, еще один плюсик в копилку исключительности.

А еще… Это я только начал перечень! Но, в общем, ситуация ясна: второго такого «номера» нет и не предвидится.

Даже сам номер – очень похож на хоккейный счет, причем победный. 6:5 – это значит, что наши выиграли в упорной борьбе!

А потом…

Потом однажды я вырос, но все равно любил ездить на «шестьдесят пятом». И если с моста еще видел, что он трогается – то всегда успевал слететь вниз по ступенькам и запрыгнуть на подножку. Вот как я любил шестьдесят пятый, и какой был молодой и быстрый.

А потом…

Потом однажды мост на «Моссельмаше» закрыли на длительный ремонт и восстановление, 65-й продлили, но как будто вынули из него жизненную силу. До «Ховрино», когда было нужно – удобнее было ехать от Речного вокзала, а там – свои порядки и свои законы. И – свои маршруты.

И, бегая периодически через парк «Грачевка» на «свою» сторону – оставалось лишь с некоторой грустью смотреть на сделавшийся вроде как ненужным 65-й. Ну не садиться же в него чтоб ехать просто так!

К счастью, сколь ни долго ковырялись мастера – а однажды Мост открылся заново, и к 65-у вернулась его Сила. Тем более, что к тому моменту я уже проживал так, что он ходил у меня под окнами.

Сила пребывает с ним и поныне, а после ископания метро «Ховрино» её даже прибавилось.

Конечно, заметно чаще до метро едешь на номере 188. Но если первым подойдет «65» – это верный знак того, что день сложится удачно.

Ну, вот как сегодня!