Князь Рязанский

– Читал, штоль? – Удивился он.

– Не-е-е… Спрашивал князь моего совета. Не знал, как слово пишется.

– Какое?

– ***

– Ах он паскудник, – засмеялся Иван. – А ты?

– А я, чо? Мое дело маленькое, отдал, забрал, привёз. К нему бы сходить. К князю Василию.

– Пошли. Занемог он вчера.

Пройдя по переходам из палат в палаты, мы вошли в покои князя Василия. Он полулежал на подушках, и привстал на звук открываемой двери.

– Кто тут?

– Сын ваш с бояричем Михаилом Телятевским.

– И уже князем Микулинским, – добавил Василий. – Пусть подойдут.

Мы подошли, а он помолчал.

– Молва волной катится впереди тебя от дел твоих, Михаил. Зачем Микулинского князя убил? Мог бы просто покалечить, или пришибить слегка.

– Так получилось, Василий Васильевич. Слишком он большой оказался. Упал неудачно и шею свернул.

– Ты ври, токма не мне, – засмеялся князь. – Упал… Шею ему сломал, вот он и упал.

Иван изумлённо смотрел на меня. Я посмотрел на него, пожал плечами и улыбнулся.

– Лыбится он ещё… – нарочито грозно сказал князь. – Слышал, что князь Дмитрий преставился намедни?

– Да, отколь? – Искренне удивился я. – «Как он так быстро узнал?» – подумал я.

– Тихо отошёл. Вчера в ночь. Что, зворый был, когда с тобой говорил?

– Да нет. Бодрый.

– Странно.

– Странно, – согласился я. – За сердце держался и всё потирал грудину левой рукой. А так… Бодрый был, – повторил я.

– Ну и пёс с ним, – сказал Василий, – чо он мне отписал хоть? Опять какую-нибудь пакость. Любит он глумиться… Любил, прости, Боже правый… Давай уже, читай, не томи.

Ко мне подошёл чтец, взял у меня грамоту и вскрыв её, обомлел. Он стоял рядом, и мы с Иваном видели, что там было… Нарисовано. Мы посмотрели друг на друга, и Иван закричал:

– Ах он собака! Охальник хренов!

– Что там, не томите. Не уж-то опять уд нарисовал?

Я засмеялся:

– Да, князь. А ещё он меня спрашивал, как слово татарское пишется. Через «у» или «йу»

Тут засмеялся и князь. По-доброму, мягко.

– Вот и нету, охальника, один только *** и остался от дел его.

* * *

– Что хочешь, за труды твои?

– Рязань, – коротко сказал я.

– Широко шагаешь, – сказал Василий Васильевич задумчиво.

– Посуди сам, великий государь. Иван Фёдорович, князь Рязанский, то к ляхам склоняется, то к тебе. Скокмо раз ужо? Тулу, Берестье отдал Витовту5. То, Юрию помогал, то, тебе. И татарве продастся.

Я помолчал.

– Да и жить ему осталось недолго. А кто за его сыном Василием приглядит?

– Я тебе наказал за моим Иваном приглядывать…

– Приглядывать надоть за тем, кто пригляда требует. Кого воспитать надобно. А Иван ваш, здравый князь, разумный. Да и вы ещё долго жити будете. А через три лета татары на нас пойдут, литвинами понукаемы. Там войско пора готовить.

– Какие литвины? Кого понукают?

– Улу-Мухаммед хана, кто выкормил? Витовт. И Сайид-Ахмада. Сайид-Ахмад, вообще, родился там, и натурально вскармливался в Литве. Литвины играют против нас и на севере, и на юге. Не трогал бы ты, Князь, север, пока. Пусть живут. Мы с Великим Новгородом хорошую торговлю ведем. Оттуда и металлы, и много что другое идет. Оружие. Не воевал бы ты с ними. Им дорога торговлишка. Они своего не упустят, и не будут воевать с тобой. А вот Литва с татарами…

– Ты кто такой, чтобы так говорить со мной? – Взбеленился Великий Князь. – Наслушался речей дурных вражьих и мне дурь в голову вплетаешь!? Вот я тебя, – он замахнулся на меня посохом, но я стоял не близко, да и посох… так и остался висеть в воздухе.

– Не испугался? – Спросил он.

– Чего мне бояться? Не за себя болею. За правду стою.

– Откель знаешь это? Молод вроде. Правду…

– Любопытный я. Давно сам учусь. Уши есть.

– Уши есть, да слышат не то… – Он помолчал. – Витовт нас всех выкормил. Царство ему небесное… Да и с Улу-Мухамедом у меня договор и обязательство перед ним… Кнутом бы тебя… поучить. Слишком дерзок и глуп. Учится он… А как воев готовить будешь? Чем народ кормить? В Рязани людишек хоть и немного: татарами побиты да усобицами, мором съедены, да и они есть хотят. Мы сейчас у них корм отберём, и вымрут они у тебя за зиму. А там, и татарин придёт…

– У князей и бояр в загашниках ещё прошлогоднее зерно лежит не проданное. Я лутче у них закуплю, и тебе отдам, а тамошний урожай в Рязани оставим.

Василий на меня посмотрел и спросил:

– Из своей мошны, чоли заплатишь?