Князь Рязанский

Шемяка изумлённо смотрел на меня и слушал, раскрыв рот, потом резко его захлопнув, сказал:

– Ну, ты, паря, удивил. Всего ждал, но такого…

Он искоса смотрел на меня.

– Я поручение выполнил, – пояснил я. – Про то, что ответ доставить, уговора не было. Своим гонцом ответ шли, княже. Далее я свободен в своих помыслах. Обязанности служить у меня нет. Невесту отняли. Батька помирает. Чо мне тут делать? – Сказал я, и из глаза скатилась слеза, которую я склонив голову, попытался скрыть.

– Отпусти меня, князь. Я тебе дурного не сделал. Казнишь меня, горя не сделаешь никому, кроме батьки мово. А ты его знал, молвят.

– А я тебя не казню! – Сказал князь бодро. – Я тебя у себя оставлю.

– Отпусти меня, князь, на что я тебе?

– Так… О житье-бытье поговорим, что на Московии деется, скажешь… Скажешь ведь? – Он с улыбкой посмотрел на меня.

– Скажу, чо не сказать? С меня слово не брали.

– Вот и славно… Скамью княжичу! – Приказал он громко.

* * *

Мы проговорили с ним долго. Он расспросил меня про свадьбу Ивана, про мои сны, про Василия, про стояние под крепостью, про батюшку, проверил мои познания в греческом. Допрос он вёл так грамотно, что не будь и я неплохим специалистом в этом деле, не понял бы, как получилось так, что я раскрылся перед ним полностью. Я рассказал ему даже про свои черные мысли, посещавшие меня, когда я охранял княжича Ивана.

– А он знал, что ты по ней сохнешь? – Он неожиданно спросил меня после возникшей на какое-то время паузой.

– Кто, «он»?

– Василий.

– Знал, как не знать. Батюшка давно сговорился с князем Борисом обженить меня на его дочери. Не важно на какой. А когда эта малявка… мне понравилась, сильно рад был. Сватовство Ивана на ней отца мово и сломило…

– Политик, – сказал со значением князь Дмитрий, с ударением на последнем слоге.

– Понимаю, но мне каково?

– Знаешь, я отпущу тебя, – сказал он, внимательно вглядываясь в моё лицо.

– Спаси тебя бог, Великий Государь.

Я увидел, как он вздрогнул.

– Это по-гречески.

– Я знаю…

Он помолчал.

– Так вот. Я бы посоветовал тебе вернуться в Московию и подождать, пока я верну её себе взад. Ждать не долго. Месяц-два. Скоро подойдут ливонцы. По зиме и двинемся на Москву. И Тверь станет моей. Ивану голову срубим… И обженю я вас с Марией Тверской… А можно всё и быстрее сделать, – сказал он со значением в голосе.

– Как? – Вырвалось у меня.

– Потрава. Скорми обоим князьям порошок, что я тебе дам, и всё. Мария твоя. Она ведь ещё не порченая. Мала еще. До её пятнадцатилетия можно и пережениться, если Ивана не будет. А я вам вотчину отдам… Тверь возьмёшь?

Я стоял, поникнув головой. Потом поднял взгляд на Дмитрия.

– Слово даёшь?

– Даю.

– Не обманешь?

– Нет.

Я стоял, сложив опущенные руки перед собой и смотрел ему в глаза. Глаза не врали.

– Я верю тебе, князь, – сказал я, и сделал маленький шаг к нему, чуть выдвинув вперёд свою правую руку раскрытой ладонью вверх.

Он поднялся с кресла и подошёл ко мне. Посмотрел на мою ладонь, и уверенно пожал её. Яд из моего перстня брызнул ему на ладонь.

– Не волнуйся так, – сказал он, растирая мой «пот» другой ладонью. – Вот это и есть «политик».

* * *

– Согласен. Это и есть настоящий «политик», – подтвердил я свои мысли, смывая яд с ладони. Хотя я и принял противоядие, но гигиену никто не отменял.

– Дайте пожрать, командиру.

– Чой то ты по-немецки заговорил, как от князя пришёл, – спросил хитро десятский, поливавший мне из фляги, отдавая рушник.

– Заговоришь тут… У них этих немцев по городу ходит… Как собак. «Гав-гав-гав», «гав-гав-гав», токмо и слышно, то собака, то немец лают.

Все, рассмеялись.

– Садись, командир. Ешь кулеш. – Сказал Гринька.

Мы сидели на положенных на землю сёдлах и обедали, когда приехал гонец от князя Дмитрия Шемяки, и передал мне ответную грамоту, лежащую в том же футляре.

Утром мы выехали в обратный путь. Проскочив новгородские земли, по своим мы ехали не спеша. Доехав до Твери и переночевав на подворье князя Микулина, то есть у меня, мы двинулись на Москву.

* * *

– Я рад тебя видеть, Михась – сказал Иван, обнимая меня.

– И я рад. Здрав будь, Великий Князь.

– Привёз что от Шемяки?

– Привёз, сказал я, но боюсь Василь Василичу ответ Шемяки не по нраву будет.