Ведьмон

Услышав объяснения сына, мать мгновенно вмешалась в разговор.

– Олежа, ты что? Ты это серьёзно? Ты что, сынок? Зачем? Это ты Диму Кораблёва так? За что? Он же хороший мальчик. Растёт без отца. С бабушкой живёт, кажется. Чем он тебе помешал?

– Дима! Хороший мальчик! – передразнивая мать, начал паясничать Олег. – Да мне вообще плевать на этого Димона!

– Постой, постой. Я кажется начинаю кое-что понимать. Это что, опять девка замешана что ли? Ты это так соперников решил устранять теперь, да? – догадался отец.

– Да, какой он мне соперник? Пацан безусый! – ухмыльнулся Олег в ответ на отцовскую догадку.

– Ты у нас зато не по годам усатый! – парировал Сергей Васильевич, едва сдерживая свой гнев.

– Да! Я мужик! А эта дура решила меня специально позлить. Любовь видите ли у них! А сама постоянно на меня исподтишка поглядывает, да глазки строит.

– Боже мой! Какой кошмар! – схватилась за голову Наталья Фёдоровна.

– Понятно, – сдерживаясь из последних сил, продолжил разговор Сергей Васильевич. – С этим твоим Димоном разобрались. Но ведь там ещё двое твоих одноклассников было!

– Как?! Ещё двое?! – воскликнула Наталья Фёдоровна и закатила глаза в потолок.

– Да, мать! Представь себе. Ещё два балбеса!

– Вот именно, что балбеса! – тут же ловко перехватил отцовскую фразу Олег. – Эти двое вообще имеют головы только для того, чтобы шапки свои дурацкие на них носить.

– И, что? Что из этого? Это повод, чтобы и их тоже под статью? – повысил голос отец.

– Ничего. Зато мозгами своими может научаться шевелить, дебилы! Эта школа вообще нашпигована сплошными идиотами! – высокомерно заявил Олег.

Сергей Васильевич решительно поднялся из кресла и нервно заходил по комнате.

– Так. Я больше этого терпеть не в силах. Хватит. Завтра ты в школу не идёшь. Ты вообще больше в эту школу не пойдёшь. Понял? Мать! Собирай ему вещи. Завтра же ты увезёшь его к маме в Саратов. И молчать всем! Не хочу даже слышать никаких возражений!

– Серёжа! А как же университет? Ему же на следующей неделе уже на подготовительные курсы идти надо, – попыталась заступиться Наталья Фёдоровна.

– Университет? Чтобы он там ещё чего похлеще натворил? Нет уж! В военное училище он у меня пойдёт. Вот там и будет его университет. Таких балбесов только армия исправит! К тому же он у нас стратег, как видишь. В армии как раз такие стратеги нужны. Ой, как нужны!

– Серёжа! – попыталась вставить своё слово Наталья Фёдоровна, но тут же была остановлена гулким ударом кулака по крепкому обеденному столу.

– Молчать! Я всё сказал! Завтра же к бабушке. И не дай бог тебе хоть муху там обидеть! Больше я тебя отмазывать не буду.

Река, река. Могущественная река времени! Каким же плавным было её течение ещё вчера. Как ласково она несла в своих водах баловня по имени Олег. И вот неожиданный каскад, изгиб, а за ним уже совсем другое течение подхватывает его, и несёт на острые пороги. Пронесёт ли теперь?

На больничной койке Кораблёв пролежал не долго. Около недели. Врачи диагностировали сотрясение мозга и несколько сломанных и треснувших рёбер. После необходимой терапии с ссадинами и синяками на лице его благополучно отправили на домашнее излечение сроком ещё на две недели.

К его большому удивлению за все эти, казалось бесконечные дни, его ни разу не пришли навестить одноклассники. Однако больше всего его беспокоило поведение Жанны и её внезапно оглохший телефон.

Несколько раз он порывался выйти из дома, чтобы встретить её по дороге из школы, но любимая бабушка каждый раз мужественно преграждала ему путь. Она почти силой загоняла его обратно в постель, требуя соблюдать назначения докторов. Но Димон, данным ему от природы чутьём подозревал, что бабушка знает нечто больше, чем положено ему. И потому он ещё настойчивее продолжал крутить циферблат телефонного аппарата в тщетной надежде услышать голос любимой девушки. Но телефон по-прежнему продолжал лишь длинно и монотонно мычать, обрываясь серией своих коротких однообразных гудков.

Всё разрешилось только, когда он вернулся на занятия в школу.

Перемены, которые произошли за такой короткий срок в классе и школе, были по истине грандиозными. В числе одноклассников он больше не застал Олега, спешно уехавшего к бабушке в Саратов. Не было среди учеников и Пашкея, который почему-то перешёл в школу, находившуюся даже не в их районе. Молодая англичанка тоже больше не преподавала в школе. А их классным руководителем теперь стал учитель физики, очень нудный и придирчивый тип.

Но самым страшным известием для Димона стало известие об отъезде Жанны. Её отец кадровый военный получил срочный перевод куда-то на Дальний Восток и они в одночасье покинули город всей семьёй.

Кораблёв прекрасно понимал, что все эти события были непосредственно связаны с их происшествием. И никто кроме отца Олега не мог устроить подобные перестановки.

В сущности, Димону было бы вообще глубоко наплевать на все эти изменения в школе, если бы не отъезд Жанны! Она ни разу не навестила его ни в больнице, ни дома. Она даже не позвонила ему перед отъездом? Неужели его случайные подозрения были не напрасны? Неужели он, в самом деле, был лишь игрушкой в её руках? Но почему, за что? Димон непрерывно терзал себя подобными вопросами, не в силах найти на них адекватный ответ.

На все его расспросы одноклассники лишь пожимали плечами, но внятно объяснить ничего не могли.

В надежде узнать хоть что-то, он выбрал однажды удобный момент и прижал к стенке Женька, который замешкался в спортивной раздевалке. Насмерть запуганный в отделении милиции толстячок, поначалу только брызгал слюной и что-то очень сбивчиво бубнил себе под нос. Однако лёгкий удар под дых мгновенно привёл его в чувства и он в хронологической последовательности быстро рассказал о том, как ребята покинули класс. Никаких дополнительных подробностей, особенно про Жанну, он так и не сообщил.

На выходе из раздевалки Женёк вдруг набрался смелости, окрикнул Кораблёва и спросил: «Слушай! Я до сих пор не могу понять! Как ты догадался, что это подстава?»

– Подстава? – удивился Димон.

– Ну, да. Ну, что Олег всё это затеял только для того, чтобы тебя, как грабителя, милиции выдать! – пояснил Женёк и тут же осёкся, понимая, что проболтался. – Только ты это… Не говори никому, ладно? А то мне от ментов попадёт здорово!

– Ах, вот оно что? А, я-то думал! – воскликнул Кораблёв, глядя на испуганного одноклассника. – Ладно, ладно, Женёк! Не боись! Всё очень просто. Машины там не было. Помнишь? Олег про машину отцовскую говорил. Не было её там. Просто не было машины. Вот и всё. И Пашкея в сквере тоже не было. А то, что это подставой было, я только что от тебя узнал, спасибо!

Похлопав по плечу, наказанного собственной болтливостью одноклассника, Димон вышел из спортзала, полностью ошарашенный этим новым известием. Карты Олега теперь легли перед ним на стол полностью раскрывшись, но облегчения от этого он так и не получил.

Ещё какое-то время, Кораблёв поддерживал себя уверенностью в том, что обязательно отыщет Жанну. Он даже посетил воинскую часть, где служил её отец, в надежде получить его новый адрес. Но дежурный на КПП быстро остудил его пыл лаконичным отказом. Пойти же к отцу Олега он не решился, прекрасно сознавая тщетность подобной затеи.

Чувство нестерпимой обиды не покидало его не на минуту. Он всё ещё тешил себя надеждой, что догадки его не верны и однажды Жанна позвонит или хотя бы напишет ему. Но почтовый ящик, в который Димон заглядывал дважды день, оставался совершенно безучастным к его надеждам и переживаниям.

Когда все разумные сроки прошли, поселившееся отчаяние впустило к себе ненависть. Ту самую ненависть за предательство, которая до неузнаваемости изуродовала портрет некогда любимой девушки.

И вот однажды Кораблёв словно услышал, как где-то глубоко в груди жалобно взвизгнула и порвалась невидимая струна.

Он подошёл к окну и посмотрел вниз. Димон даже представил, как его уже фактически мёртвое тело летит с пятого этажа, а затем … А затем, словно ударом клюшки, он резко отогнал противную липкую мысль прочь, и задёрнул штору.

Остаток осени и зиму Кораблёв провёл в состоянии глубокой депрессии. Он не выходил на любимый каток погонять шайбу. Даже в кино затащить его было теперь совсем не просто. Появившаяся раздражительность стала мешать его общению со сверстниками и он всё больше времени проводил дома за чтением книг и уроками.

Неукротимая река времени снова безжалостно бросила его на очередной каскад и притопила в бурлящем потоке. Когда же пороги были позади, оказалось, что тёплого и уютного течения уже нет и могучая река теперь стремительно несёт его по направлению к смертельно опасному водопаду, который был ещё не виден, но уже неумолимо стоял на его пути.

Солнце становилось теплее с каждым днём. Снег в городе таял на глазах и новорожденная весна уже рвалась на волю из набухших почек. Воздух насыщенный озоном кружил голову. А восторженное чириканье воробьёв пробуждало в душе какие-то чистые высокие порывы.

Тепло в этом году пришло слишком рано и потому март, перевалив через свою календарную половину, оделся уже по апрельской погоде.

Димон постепенно избавлялся от болезненной тоски. Где-то в прогорклой черноте тающих сугробов растворялись последние, запёкшиеся на душевных ранах корочки кровавой обиды.

Он наконец-то начал вдыхать полной грудью, улавливая забытые ароматы, и радовался первым, пусть ещё не самым ярким, но уже цветным наброскам ранней весны.

Девчонки, словно чувствуя это чудесное исцеление, начали смело оказывать ему свои знаки внимания, что больше не вызывало у него недавнего раздражения.

Прекрасный весенний день близился к завершению. Ближе к вечеру, когда сумерки были уже на пороге, Кораблёв направился в институт на подготовительные курсы. Он как обычно зашёл в трамвай и даже уселся на одиночное сидение у окна ближе к задней площадке.

Через пару остановок полупустой вагон наполнился пассажирами, плотно занявшими центральный проход. Заводчане дружно возвращались домой после дневной смены.