Мгновения любви. Повести и рассказы

Сергей вдруг поймал себя на мысли, что и Таня ему очень нравится, и прошлая влюбленность ожила и забурлила в его сердце, и перевернула его мысли.

– Таня, у тебя какие планы на эти выходные?

– Никаких. Буду дома, с Машенькой.

– Я уеду часа на два. Нет, не домой. А потом вернусь к тебе, можно?

– Хорошо, Сережа. Мы тебя ждем.

Сергей поцеловал Машеньку и поехал в центр, в билетные кассы. Ему захотелось пригласить Таню в театр, и не в какой-то, а в Большой театр.

В кассе билетов на следующий день, конечно, не было. У входа стояли перекупщики.

– Есть два билета на завтра в Большой, на «Лебединое озеро»?

– Найдем.

Сергей вытащил из бумажника последние деньги и, как величайшую драгоценность, положил туда два билета на «Лебединое озеро».

По дороге он позвонил жене и сказал, что его несколько дней не будет, а потом снова поехал к Тане.

Таня открыла ему дверь, встревожено улыбаясь, и Сергею показалось, что он прочел ее мысли: «Вернется или нет?»

– Танечка, я тебя на завтра приглашаю в Большой театр на «Лебединое озеро», – чуть ли не с порога выпалил он. – Пойдем?

– Конечно, пойдем, Сережа. Проходи. Я уже беспокоиться начала, что ты так долго. Я ждала тебя.

Сергей прошел в гостиную. Выбежала Машенька:

– Здравствуйте, дядя Сережа. А куда вы уехали?

– Я за билетами ездил. Мы завтра с твоей мамой в театр пойдем.

– А я?

– Мы поздно пойдем. Ты спать уже будешь.

– Ладно, я играть пошла.

И убежала.

Сергей с Таней сидели в гостиной, Маша играла у себя в детской.

– Таня, я позвонил домой. Сказал, что не приеду. Можно, я у тебя сегодня останусь? Я не хочу уезжать.

– Оставайся, Сережа.

Вечером Таня постелила ему постель в соседней комнате, а ночью сама пришла к нему.

Следующим вечером, крепко держа друг друга за руку, они сидели в партере Большого театра и смотрели «Лебединое озеро».

Прошел месяц. Они стали жить с Таней вместе, и Сергей Васильевич Привалов подал на развод. Слава Богу, его жена не возражала и не закатывала истерик и скандалов. Состоялся суд. Бывшая жена пролила несколько слезинок в зале, и их развели.

С этого времени Сергей окончательно поселился в «сером» доме, и они с Таней официально оформили свои супружеские обязанности по отношению друг к другу.

V

Как-то после свадьбы Таня спросила Сергея:

– Сереженька, мне кажется, у тебя не все ладно на работе, я ошибаюсь?

– Танечка, мне не хотелось тебе об этом говорить и расстраивать тебя. Там все плохо. Я знаю, что умею и могу большего. Это трясина какая-то.

– Понятно. Зря раньше мне не сказал. Мой отец работал главным конструктором одного закрытого исследовательского института. Там его помнят и уважают, а меня знают. Я позвоню.

И уже через месяц Сергей Васильевич Привалов начал работать в новой должности в престижном научном центре. Новая работа была интересной, и теперь не приходилось считать, сколько денег осталось до зарплаты.

Машенька относилась к Сергею, как к родному отцу, а он очень любил ее и все вечера посвящал ей и Танечке. Своего сына Андрюшу он забирал к себе на выходные, и, кажется, Машенька с Андрюшей подружились. Они вместе листали книги, а Сергей вспоминал свое детство и свою маленькую Танечку Ларину.

Сергей сам понимал, как он изменился. Он стал принимать решения. Он выдвинул несколько новых идей на работе, и через несколько лет его уже назначили на место заместителя главного конструктора. Таня гордилась им, а он знал, что без своей Танечки, без своей школьной, на всю жизнь, любви, он никогда бы ничего не достиг и никогда бы не стал человеком.

А потом Таня взволнованно сказала ему:

– У нас будет ребенок.

ЭПИЛОГ

Сергей Васильевич Привалов ехал в полутемном трамвае, а через проход от него, как на другом краю пропасти, сидела незнакомая, черноволосая, черноглазая женщина и улыбалась ему, когда он робко поворачивал голову в ее сторону.

«Наваждение какое-то», – суетливо подумал он.

«Надо что-то сказать, что-то сказать, – как молитву, повторял он про себя. – Что она красивая, что мне нравятся ее глаза, ее волосы, ее улыбка. Что же сказать?»

Но он уже знал, что никогда не скажет этих слов, потому что опять боится непонятно чего, потому что никогда не говорил он и не сможет сказать такие слова. Ему вдруг до спазм в горле стало обидно за себя, за то, что он никогда в жизни никого не любил по-настоящему сильно: ни жену, ни сына, ни родителей, ни даже себя. Ведь так не бывает, не может быть – это слишком жутко – никогда никого не любить и не быть любимым. И так захотелось хоть небольшого, но настоящего понимания, тепла, нежности, любви, счастья.

И тогда торопливо и воровато, оглянувшись через плечо, он снова взглянул на свою соседку и увидел, как с того края пропасти глядят на него и улыбаются ему ее глаза. Сергей почувствовал, как мускулы и кожа его лица напряглись, вобрав каждой клеточкой в себя эту улыбку. Он отчетливо понимал, что именно сейчас надо что-то сказать, встать, улыбнуться в ответ, сделать какое-то движение, хоть что-то, иначе будет поздно, и не мог. Он резко обернулся к спасительному окну, пытаясь унять сумбур в голове и сердце. Он вглядывался в темноту, а перед глазами стояли ее лицо и ее улыбка.

Чей-то чужой голос объявил остановку, и на следующей надо было выходить. Медленно, как лунатик, Сергей встал и подошел к двери. «Если она сейчас выйдет, я с ней заговорю», – сказал он себе чуть ли не вслух.

Привалов вышел из трамвая. До дома оставалось пройти совсем немного вперед. И тут он опять увидел ее, совсем рядом, такую реальную и далекую, как сказка. Она неторопливо прошла мимо и завернула за угол.

Сергей Васильевич машинально сделал несколько шагов за ней, дошел до угла и долго-долго глядел ей вслед. Потом повернулся и медленно побрел в сторону дома.

Душа бабочки

Душа, как бабочка, перелетает с одного цветка на другой…

I