Книга первая: Медиум

Книга первая: Медиум
Михаил Злобин

Мой дар позволяет возвращать мертвых к жизни, говорить с ними, и даже повелевать. Но я никогда не желал использовать свою силу во зло. Напротив, я старался помогать полиции в расследовании убийств, узнавая все подробности произошедшего непосредственно у жертв. Однако нашлись те, кому мои способности встали костью в горле, те, кто не хотел, чтобы мертвецы когда-нибудь заговорили вновь.За моей головой началась настоящая охота, и теперь, чтобы просто выжить, я вынужден творить ужасные вещи.Что ж, вы сами сделали из меня монстра…

Михаил Злобин

Книга первая: Медиум

Пролог

Белоснежная «Ауди» мягко притормозила перед шлагбаумом КПП неизвестного для обычного обывателя учреждения. По содержанию красной таблички и характерной эмблеме орла можно понять только то, что оно явно относится к структуре министерства внутренних дел, но не более того.

Сидя в салоне своего дорогого автомобиля, который своей кричащей белизной бросал вызов промозглой октябрьской серости Москвы, я ожидал, когда ко мне подойдет дежурный, чтобы пропустить меня на территорию, и полицейский не заставил себя долго ждать. Выскочив из небольшой застекленной будки, на ходу поправляя фуражку, он украдкой мазнул взглядом по номеру моего авто. Да, понимаю, спорт-кар стоимостью в десяток миллионов рублей в сочетании с номером х666хх смотрится немного пижонски. Но иначе в моей профессии никак. Общаться приходится с такими людьми, которые просто не поймут меня, если в моем образе хоть одна деталь не будет кричать о высоком достатке. Хоть никого в Москве дорогим автомобилем нынче и не удивишь, но без него тебя скорее просто не заметят. Здесь любят встречать по одежке. И по консервной банке, в которой эта одежка разъезжает. А человек, так, не более чем придаток. Так что, можно сказать, что это просто мой пропуск к местному бомонду, не более.

Опустив стекло перед дежурным, я выслушал стандартную фразу о закрытом объекте, въезде только для служебного транспорта и прочем бла-бла-бла. Когда мужчина в форме сделал паузу, дав мне возможность вставить слово, я, не утруждая себя приветствием, объявил:

– Я к майору Галиуллину. Он меня ждет.

Дежурный, на погонах которого я разглядел всего одну маленькую звездочку, на секунду подзавис, услышав знакомую в этих стенах фамилию, но быстро сориентировался:

– Подождите, я уточню!

Сбегав в свой «аквариум» и переговорив с кем-то по телефону, он вскоре вернулся.

– Все в порядке, вас будут ожидать у пожарного выхода. Это слева от парковки, нужно будет повернуть за…

Благодарно кивнув, я прервал младшего лейтенанта.

– Не переживайте, я найду.

Увидев, что дежурный хочет еще что-то спросить, но мнется и никак не решается, я картинно вздохнул и не удержался от небольшой шалости.

– Спрашивайте уже, лейтенант, не стесняйтесь.

– А… кхм, да. Простите за любопытство, но это же про вас показывали сюжет в новостях? Вы действительно экстрасенс?

– Нет, конечно, не верьте журналистам и телевизионным шоу. Экстрасенсов не существует, это все шарлатанство.

Наблюдая за полицейским, который уже разочарованно протянул: «А-а-а-а, понятно…», я огорошил его:

– Я всего лишь медиум.

От вида лица опешившего дежурного меня чуть не разобрал смех. Застыв с открытым ртом, младший лейтенант только и смог выдавить:

– А… а разница?

– Разница между медиумом и экстрасенсом?

– Угу.

– Разница в ремесле, так сказать! Я вот, к примеру, говорю с мертвыми. А экстрасенсы – просто мошенники.

– Э-э-э… спасибо за информацию. Проезжайте, пожалуйста.

Дежурный скорчил донельзя скептическую мину, всем своим видом показывая, что я похож больше на психа, чем на медиума. Он быстро ретировался и спрятался в своей будке, потеряв всякий интерес к моей персоне. А я, тем временем, посмеиваясь над его реакцией, вырулил на стоянку и отправился к ожидавшему меня майору Галиуллину, фигура которого уже нетерпеливо вышагивала за углом здания, теребя в руках сигарету в нервном ожидании. Судя по тому, что он то и дело порывался ее прикурить, но в последний момент убирал зажигалку, сигарета была явно не первой, и майор успел уже изрядно накуриться.

Завидев меня, он поспешил в мою сторону, на ходу хмуря брови.

– Здорово, Серега! – Полицейский протянул мне ладонь для рукопожатия. – Ну, наконец-то! Веришь, нет, я уже полпачки скурил, пока ждал тебя! Думал, дым из ушей пойдет! Ты чего так долго?

– Привет, Дамир! – Крепко пожал ему руку, почувствовав неприкрытую тревогу, исходящую от него. – А ты будто не знаешь? Москва же! Я, вообще-то, не на вертолете летаю. Пробки, будь они неладны.

– Мог бы и на метро разок съездить, дело срочное, блин, я же по телефону предупреждал!

Я слегка офигел от такого заявления. Нет, я, конечно, все понимаю, человек явно на нервах, но границы все же нужно соблюдать. Тот факт, что я вообще здесь нахожусь, это дань нашим приятельским отношениям с Дамиром, которые зародились в те далекие годы, когда я решил впервые заявить о себе как о проводнике в мир мертвых. Это был разгар лихих девяностых, когда с экранов телевизоров заряжали воду, лечили от всех болезней двадцать пятым кадром и впаривали чудодейственные циркониевые браслеты. Лучшего времени для появления говорящего с мертвецами было сложно придумать.

В первый раз, смешно вспоминать, но меня даже слушать не стали, выставив взашей из отделения. Но я был слишком упорным, так что подловил вне стен отдела отчаявшегося новичка, на которого скинули очевидный «глухарь» и требовали подвижек по делу. Этим новичком и был Галиуллин. Пребывая в полной растерянности и не имея ни единой зацепки, он согласился на мое предложение и с горем пополам сумел организовать очную ставку с моим первым клиентом. Тогда я затеял это ради того, чтобы создать себе репутацию настоящего медиума. Привлечение к реальному расследованию – это ли не признание моих способностей? Со временем, расчет оправдался. Череда запущенных обо мне слухов дошла до ушей нужных людей, которые сперва из простого любопытства начали мной интересоваться, а в конечном итоге стали широко пользоваться моими услугами, некоторые даже на постоянной основе.

Чтобы не плодить себе врагов на пустом месте, я придумал простую легенду с несколькими правилами, дабы окружающие были убеждены в бесполезности попыток втянуть меня в какой-нибудь промышленный шпионаж и бизнес-войны. Основополагающим правилом было то, что от мертвеца невозможно чего-либо добиться угрозами или убеждением. Если он при жизни скрывал какую-либо информацию, то после смерти не выдаст ее и подавно. Поскольку реальной конкуренции у меня в таких делах никогда не было, то и подтвердить или опровергнуть это правило никто не мог. Конечно, было множество попыток вовлечь меня в крайне мутные истории, но я съезжал весьма умело, оперируя именно своими выдуманными ограничениями.

Но это было потом. А в первый раз, когда подтвердился весь пересказ, слышанный мной от жертвы убийства, меня посчитали соучастником преступления и закрыли в следственном изоляторе на четыре дня. Если бы не мое железобетонное алиби, которым я озаботился заранее, даже не берусь предполагать, чем все это б закончилось.

Ну и поскольку репутацию невозможно выстроить из одного кирпичика, в дальнейшем мне еще не единожды приходилось помогать милиции вообще забесплатно. Это было что-то вроде частных консультаций, после которых некоторые далеко не рядовые служащие даже получили новые звезды. За эксплуатацию моего труда некоторые даже опрометчиво обещали вернуть мне должок, о чем я, к их вящему неудовольствию, ни на секунду не забываю.

С тех пор прошло уже много лет, но хорошие (я бы даже сказал почти дружеские) отношения сохранились только с Дамиром. Поэтому от этого человека вдвойне неприятно было выслушивать подобные заявления.

В ответ на мою вопросительно изогнутую бровь Галиуллин сразу сник.

– Кхе… извини, Серега. Перегнул, виноват. Просто дело до ужаса щекотливое. Меня уже обещали в капитаны разжаловать с переводом в участковые, вот я и сказанул глупость на нервяках.

– Хорошо, что ты это сам понял! – Не стал я сердиться на майора. – Ты же знаешь, как я жутко не люблю, когда мои альтруистические порывы начинают вменять мне в обязанности. Еще бы пришлось напоминать тебе, что происходит, когда тебе фуражка голову отдавливает, и ты вдруг начинаешь считать меня своим подчиненным да, Дамир?

Последнюю фразу я произнес с нажимом, открыто намекая на один неприятный конфликт, который разгорелся между нами в прошлом. Тогда Галиуллин тоже вдруг с чего-то посчитал, что имеет моральное право давить на меня и даже что-то требовать.

– Ну хватит уже, чего ты сразу заводишься? – Поморщился он.

– А это чтоб ты не расслаблялся, государев человек! А то с вашим братом иначе нельзя, на шею садитесь.

Насладившись редким зрелищем пристыженного майора, я все же с великодушным видом махнул рукой.

– Ладно, веди уже. Где там мой клиент?

– Клиент, блин… шуточки эти твои – пробурчал Дамир, указывая мне дорогу к жертве очередного убийства.

Пройдя по выкрашенным коричневой краской коридорам, в которых буквально каждая деталь кричала о принадлежности казенному дому, мы вошли в одно из помещений, стены которого украшала ужасная зеленая кафельная плитка.

– А почему в селекционной держите труп? – спросил я, разглядывая полупустое помещение. Тут, помимо привезенной каталки с накрытым простыней телом, стояли только два пустых патологоанатомических стола и несколько медицинских стеклянных шкафов с множеством специфических инструментов и склянок.

– Ну так… для тебя ж специально все устроили! Не у холодильников же торчать, мерзнуть.