Таможня

Он для верности отошел на несколько метров от дивана и еще раз окинул собственное творение. Ничего особенного, просто диван и просто незаметный круг вокруг него. А вроде с кухни какой-то до боли знакомый запах идет. До боли приятный и душистый. Словно из детства. Вспомнился его утренний сон, преследовавший темного уже многие годы подряд. Но как только он начал принюхиваться, запах исчез. И все же запах был знакомый. Он узнал его. Это был запах того самого пирога, который он сам выпекал на свое день рождение. Неужели на кухне был тот самый пирог? Нет, если и был то просто очень удачно испеченный вот и все.

В любом случае, ночью мелок должен был помочь, а иначе зачем же его на складе хранили под семью печатями, и это в прямом смысле этого слова. А на данный момент темный убрал его поглубже в рюкзак и направился на кухню. Не разуваясь и не снимая обуви.

Как он и думал на столе стоял пирог, Только что из духовки. Видимо близнецы не дожидаясь его решили себя побаловать, а теперь он его поест. Куска у пирога не хватало, и при том изрядного куска, а значит они его уже ели. И значит, можно было не так сильно беспокоиться за свое здоровье, как скажем еще минуту назад. На сковороде мирно жарилась картошка, и желудок уже радовался близкого знакомства с ней.

Глава 2

Чтобы не происходило на земле, контора продолжала жить своей собственной жизнью. Ее работники степенно занимались каждый своим делом, а у кого-то был перерыв. Так молодой парень сидевший на лестнице с книгой в руках и бокалом с кофе невольно удивился, когда на него со спины кто-то налетел. Налетел и проскочил дальше, словно не заметив того, что он сидел на лестнице.

Светловолосый парень конечно не обратил бы внимания на эту маленькую странность, но пошатывающаяся фигура не могла не привлечь к себе внимания. Он было хотел догнать неизвестного и узнать что это за шутки такие, когда сверху его громко и отчетливо позвали. Перерыв закончился, а вместе с ним исчез и интерес к незнакомому типу.

Парень схватил бокал с книгой и побежал наверх по не очень широкой светлой лестнице. А вот на этаже где он только что сидел жизнь имела несколько другой стиль нежели ей задавал светловолосый читатель книг.

По длинному коридору разносился густой бас с примесями фальшивых высоких нот. Бас был надрывный и даже скулящий, но ничего забавного работники как минимум половины конторы в нем не находили. Ведь все знали кому он принадлежал, и что следует когда его обладатель так срывает голос.

По всему этажу звенели телефоны и не в чем не повинные работники зло посматривали на аппараты не в силах решить: лучше переждать, или разбить телефон? Новый не факт что купят, а за старый еще и компенсацию потребуют. Но с другой стороны, это были просто разговоры, отвлекающие всех от общения на тему шефа, который не в силах сдержаться жал на все кнопки своего аппарата и попадал во все кабинеты в поисках одного единственного виновника.

– Живо его сюда!!!!! – ревел он в своем кабинете, нервно посматривая на часы и в его круглой голове, уже давно роились предположения того, что надо бы расстроиться и снять парня с должности, а на его место посадить кого-нибудь потолковее и посолиднее. Даже вероятно постарше и аристократичнее.

Но имеющий отношение к данной ситуации спрятал голову под столом и снова уткнулся в отчеты дрожащие в его руках. Все же как он мог нести такую вескую ошибку как упорядоченный недовоз груза на поездах? Как? Его же уволят, разжалобят, и это при том что он на эту должность не просился. И более того, грезил тем, чтобы не попасть на нее ни под каким предлогам.

Но судьба как известно злодейка и его работу оценили как превосходную, и вот он попадает на повышение. И далеко не на то, о котором может думать его маленькая светлая душа.

Попадать на раздачу комплиментов от начальства в очередной раз ему совсем не хотелось, но и не попасть тоже никак не получалось. Бумаги были напечатаны и их копии еще с утра лежали на столе у начальства. И то что их не просмотрели еще утром, говорили не столько о завале работой, сколько не хваткой времени в принципе. Но этот маленький факт не мог успокоить его. В конце концов ни сегодня, так завтра их бы обязательно посмотрели.

В голове что-то зазвенело, словно колокол тронули. Гай выглянул из-под стола и увидел стоящую рядом с его дверью высокую фигуру облаченную в светлую одежду. Но освещение было выключено и потому рассмотреть незнакомца внимательнее просто не удавалось. Да и сам незнакомец не простояв в комнате и минуты неожиданно вышел из нее и тихо прикрыл за собой дверь. Но шагов его рыжий сотрудник не услышал, отчего легкая тень пробежалась по его лицу.

И что вот он должен делать в такой ситуации? Неизвестные бродят по его кабинету, начальство орет, а отчеты хуже с каждым разом. И если на других рейсах он еще сумел что-то выправить, то два несчастных просто вынесли ему мозг, как говорилось на путях, где он раньше работал.

Правда там это выражение пусть редко, но имело полностью реальный смысл и потому сказать, что профессии касающиеся поездов были безопасными, было равно как соврать не краснея. Он на собственном опыте знал, что и как может пропасть с поездов. Как-то ему досталось ехать на поезде с тремя ангелами и, главным у них был почему-то демон. Крайне странная картина получалась, но смешно было не это, а тот маленький факт что они как рас и проверяли откуда недостача идет. Ехали всю дорогу, что-то записывали и ничего особенно не говорили. А после выяснилось, что так и не поняли откуда берется недостача. Это после Гай с начальником поезда смеясь показали им на брешь в днище одного вагона, которую просто не успели залатать после встречи с морским змеем. Зверек был тогда славный и из-за этого несчастного поезд неделю терял грузы, а встать на ремонт не мог. Никто просто не верил в то, что такое возможно.

И вот теперь оставалось только спокойно встать, выпрямиться и идти на растерзание, так как на этот раз была уже не неделя а куда более крупный срок потери грузов. И при том, можно было хоть таблицу составлять, по этим потерям. Они были более чем постоянны и в одних и тех же пропорциях относительно табеля приемки.

«Нетушки, – наконец с грустью решил он. – Своя шкура конечно дороже, но надо собраться и пойти пока шеф окончательно не рассвирепел».

В конце концов то, это пусть другие, свое получают, а он пока за чужое постарается не получить. А то что если и будут орать то не по его вине, он знал наперед. С табелями и расчетами все было верно как ни крути, а значит пропажа была на самих поездах или же на пунктах приема товара.

По коридору в очередной раз разнесся протяжный вой, явно говорящий о том, что спад ситуации не наступит никогда, и надо все-таки выдвигаться по направлению к и без того заждавшемуся начальству.

Он уже начал вылезать из-под стола, когда на глаза ему попался дальний угол собственного стола. Снизу мебель выглядела самым неприглядным и скучным образом, но не коричневые доски с тонкой кромкой пыли его удивили. В дальнем углу плел свою паутину маленький паучок. Меленький, длинноногий и спокойный. Он мерно водил двумя лапками и собирал все ниточки воедино.

Рыжий нахмурился. С чего бы это в его кабинете объявился паук? Они обычно так высоко не забираются. Конечно мало ли с чем его принесло, но он был явно с верхних этажей. Ближе к подземельям водились толстые и откормленные насекомые, а этот совсем худой и мелкий.

– Ну, живи, что уж мне теперь, выгонять что ли тебя? – усмехнулся он обращаясь к пауку.

Эта маленькая смена настроения его порадовала. Паучок ничего не замечая продолжал возиться со своей паутиной и словно бы даже ускорил темп ее создания. Будто понял, что его никто не угробит, и можно спокойно плести себе дом.

– Гай, – немного неожиданно открылась дверь в его кабинет, и в комнату заглянул парень с огненно-рыжими волосами. – Гай, тебя к начальству.

– Знаю, – выволок себя из-под стола Гай собирая кипу бумаг что спустил туда вместе с собой, и зло посмотрел на коллегу, который в ближайшее время вполне имел все шансы стать калекой.

– Он сказал, что что-то с отчетами не так…– замялся коллега и с опаской отступил в коридор, словно боясь за свою жизнь не меньше чем Гай за свое самообладание в данную минуту.

– Знаю! – еще громче взревел Гай, запихивая в плотную папку стопку из листов А4. – Все, иду. Миссию ты выполнил, молодец.

Но парень никуда не пошел. Не то он не понял, что от него требовалось, не то просто был удивлен подобным поведением коллеги. Не то было еще что-то удержавшее его на месте в данную минуту. В любом случае Гай прошел мимо него и нахмурился. Что-то ему показалось не так, когда он вышел в коридор. Что-то явно изменилось.

Он принюхался и понял. Воздух вокруг показался свежее. Видимо в кабинете стоял какой-то запах. Но откуда? Да скорее всего от человека что заходил ранее, и так как дверь за ним сразу закрылась, его одеколон оставил свои следы в кабинете.

Догадка казалась проще простого, но рыжего сотрудника совсем не радовала. Еще только днем он разговаривал с дядей, а сейчас идет, словно на плаху. И это еще в лучшем случае.

Все же хорошим светлым он никогда не был. Всю жизнь положил на изучение механизмов, и бесконечных вариантов починки поездов. Он наверное даже мог бы провести поезд по любому пути при любых условиях, столько всего насмотрелся за время работы. Но на этой должности с него требовали совершенно другие качества, и потому приходилось с этим мириться.

Подойдя к последней двери на его этаже, Гай невольно поежился. Входить было страшно, что ни говори. Но он глубоко вздохнул и расправив плечи открыл дверь кабинета.

Шеф напоминал воздушный шарик выкрашенный в красный свет и надутый почти до прозрачности. /то было его обычное состояние, когда он не мог ни с чем разобраться, и каким-то шестым чувством понимал, что в отчетах огромные погрешности. А погрешностей начальник светлой стороны не любил. Он их не столько не любил, сколько боялся. Этот не особо маленький круглый человек умудрялся держать всех своих сотрудников, что называется «в ежовых рукавицах». И потерять место при нем было проще, чем скажем при тех, кто стоял под ним. А для Гая он был прямым начальником и это все дело усложняло.

Начальник, мистер Франсис коим он был, яростно смотрел на листы перед собой и судя по злобным искоркам в его глазах, он уже придумывал меру наказания за особый проступок. Мера наказания могла быть чем угодно: от лишения премии и до выгона с места, с дальнейшим переводом куда-нибудь в другое место. С глаз долой так сказать. И всем было известно, что возле него трется человек, чья кандидатура ему больше бы нравилась на месте Гая. Все же он не доверял молодежи места рядом с собой. Была у него такая скептическая точка зрения, относительно возраста.

– И так, Гай кажется? – начал мистер Франсис, немного успокоившись, но только для видимости.

– Гай Серебряк, – кивнул Гай светло-рыжей головой, и сглотнул. – Вы хотели меня видеть, сэр?

– Хотел ли я тебя видеть? – округлил глаза шеф, но словно опомнившись осторожно откашлялся и показал своему сотруднику листы на которых были напечатаны отчеты. – Можешь ли ты мне объяснить, откуда взялись все эти цифры на белой бумаге? – спросил, и замер в ожидании ответа.

– Из-под принтера, сэр, – осторожно улыбнулся Гай, используя лучшую возможность избежать наказания. А именно, запутать шефа мелочами, мало относящимися к делу. Обычно такое проходило, и в конце всего диалога он уже более понимающе слушал о трудности с которой толкнулся сотрудник. – Цветной принтер, способный печатать так же и черно-белый вариант текста…

– Я не это имел в виду, – отрезал шеф.

Гай немного нервно сглотнул. Первая попытка провалилась с треском, теперь придется сразу, считай с порога, оправдываться за странности в таблице. А таблицы были о-очень странными.

– У нас на лицо утеря груза, сэр, – понурив голову, сообщил Гай, решив сообщить все насколько возможно коротко и поскорее узнать вердикт: разбираться с грузом и поездами, или все-таки ждать перевода на другую должность. – Семнадцатый и двадцать первый рейс терпят постоянные убытки, при этом на других рейсах такого не наблюдается. Остается предполагать, что воруют либо на месте, либо наши, сэр…

– А что вернее? – насторожился шеф.

Поезда были совместной проблемой всех сторон конторы и работали с ним совместно. Светлая сторона работали по своим, темная по своим. На поездах разграничений вроде темные и светлые не было. Все были просто работниками и самые главные отвечали только за сам поезд, а уже с его персоналом разбирались ответственные за него. Такие как например сам Гай. Он был ответственен за грузы, что перевозили поезда и должен был устранять все погрешности переправок.

Разумеется контора была не единственным оплотом своего мира и груз могли потерять на границе, где-нибудь стащить или он мог просто подвергнуться порче по дороге. Словом, вариантов была масса. Но вот обычно высчитать, где именно пропадает груз и найти виновных, все же получалось.

И теперь получалось, что виновными были те, кто работал на самих поездах. Не то нарочно, не то по оплошности, но все мирно сводилось к тому, что груз пропадает на самих поездах. У шефа от такого расклада даже все раздражение куда-то делось и краска немного спала с лица. Но все же, он все также пристально смотрел на ая, ожидая что тот ему скажет.

Но Гай молчал. Он просто не знал, что и предположить. Конечно вариант с потерей на одном из пропускных пунктов, или же на конечном тоже был вполне вероятен. Но сам светлый все же склонялся к версии с поездами. Пропал груз, оно и понятно. Рассыпали по дороге пакет сахара, ну два пакета, ну муки или соли. И что с того? В пути по средним подсчетам до пяти килограмм всегда пропадает и еще никто не умер и не лишился своей должности. А здесь разом пятьдесят и все тут…

И ладно если пятьдесят один раз, так уже невесть с какого времени. Словом, потери были огромные, и их никто не мог поймать. Не то продавали, не то принимали, не то все же что-то другое было в этих пропажах…

Вспоминалось то время, когда он сам был контролером. И тогда такого не было это точно. Может, конечно, и было на других рейсах, и просто он не знал. Ведь на его рейсе не было, а про другие он никогда и не расспрашивал…

Ведь какова работа контролера? Контролировать чтобы на твоем поезде все было в норме. Чтобы груз добирался до места назначения с минимальными потерями, и все сотрудники были живы здоровы. Сотрудники конечно не всегда были здоровы и порой он и сам доезжал до вокзала в измотанном как старая резина виде, но таких пропаж он никогда не замечал.