Криминальная любовь

Оставалось всего-ничего – заснуть и мне.

Но как нарочно, сон не шел. Как только вокруг все стихло, переживания, не спрашивая разрешения, начали пробуждаться.

Уставившись в потолок, на котором были причудливые тени от ночника, я прислушивалась к мирному посапыванию сестренок, и переваривала события прошедшего дня.

Прошел всего лишь один день, а у меня сложилось впечатление, что целый месяц. Снова и снова я прокручивала в голове мамино лицо, синяки на её теле, её скулеж…

А потом перед глазами появлялся отчим, его половой орган и льющаяся из него моча.

Кажется, я даже сейчас ощущала эту вонь.

Переживания тяжелым грузом придавливали меня к кровати, и я не могла ни пошевелиться, ни даже полноценно вздохнуть.

Следом я снова испытывала ту боль. Щека запульсировала, глаз защипало. Не знаю, надуманная ли это была боль, или просто действие таблеток закончилось.

Но вот что было точно, с чем я не могла поспорить – моя душа болела. На самом деле. Измученная, она металась меж ребер в поисках успокоения.

И как не пыталась я успокоить себя, что всё хорошо, мне этого не удавалось.

За последние недели я прибывала в таком напряжении, в такой ответственности, что теперь нуждалась в поддержке.

Но где ж её взять, особенно учитывая то, что именно этой поддержкой сама я была для всех?

Нет, я не жалела об этом.

Но сейчас… Ах, как же мне хотелось ощутить себя в теплых объятиях, и забыть, забыть о пережитом кошмаре!

Не знаю, как долго вот так я лежала. И может быть, мучаясь от переживаний, так и не сдвинулась бы с места, если б не мой телефон, издавший тихую вибрацию.

Опасаясь, что его звук всех разбудит, я протянула руку и обхватила пальцами телефон, лежащий на полу.

Кто мог написать в такой поздний час?

Лишь бы не мама с сообщением, что что-то случилось. Довольно с неё! Теперь у мамы всё должно было быть хорошо!

Яркий свет экрана больно ударил по глазам. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы разглядеть от кого было сообщение.

Это был неизвестный номер. Снизу написано:

Выйди.

Сердце взволнованно подпрыгнуло. Я не сомневалась, что это сообщение было от Калаша. Меня не удивляло откуда он взял мой номер. Такой человек мог всё!

Вот только что ему было нужно?

Ответ я могла получить только покинув комнату. Осторожно, чтобы никого не разбудить, я сползла с кровати, а потом – медленно, все время оборачиваясь на сестер, дошла до двери.

Затаив дыхание, я потянула её на себя. Снова посмотрела на Аню с Таней – те крепко спали. Мысленно поцеловав их, я вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.

Сделала шаг – и замерла.

Кругом стояла такая темнота, что я боялась двигаться дальше. Впрочем, моим глазам хватило и минуты, чтобы адаптироваться.

Теперь я видела куда лучше, и могла разглядеть очертания мебели.

Взор мой устремился вдаль – с огромных окон в комнату лился мягкий лунный свет. Серебристые потоки падали прямо на пол, и я, завороженная увиденным, медленно пошла вперед.

Уже когда я пересекла половину комнаты, от стены бесшумно отделилась высокая фигура, и в следующий миг горячие пальцы сомкнулись на моем запястье.

Я не закричала, нет.

Вскинув голову, я вопрошающе посмотрела на Калаша.

То, что это был он, я ни секунды не сомневалась. Моя кожа уже запомнила его первое прикосновение.

Наши взгляды встретились. В полутьме белки его глаз казались мне невероятно яркими, впрочем, и взор Калаша был отмечен той же яркостью.

Не было в нем ни намека на сон или усталость.

Только решимость.

Калаш не сказал, но я увидела в его глазах: «идем со мной».

Соглашаясь, я качнула головой. Горячие пальцы сильнее сомкнулись на моей руке и потянули.

Словно любовники, мы вышли из комнаты. Не проронив ни слова, подошли к выходу из дома.

Вот тут я не на шутку разволновалась. Подняв на Калаша вопрошающий взор, тихо спросила:

– Куда?

– Со мной.

Сердцу понравился этот ответ. Оно, подпрыгнув, забилось мощными ударами в груди.

Калаш открыл дверь и потянул меня за собой.

Ощущая себя так, будто я переступаю не порог дома, а делаю шаг в совершенно другую жизнь, я вышла за Калашом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я зябко передернула плечами.

На мне была пижама из тонкой, мягкой ткани, а на улице было достаточно прохладно.

Неудивительно, что я начала подмерзать.

Я огляделась по сторонам. Верхушки елей тонули в звездном небе. Господи, какая красота!