Криминальная любовь

Калаш резко поднялся и быстрым шагом пошел в сторону коридора. Провожая его взглядом, я чувствовала, как смятение медленно просачивается в мое сердце.

Несколько секунд я переваривала случившееся, а потом вспомнила, что Макс должен был приехать не один, а с Майей.

Надо же, за эти минуты я совсем забыла про неё…

Поднявшись на ноги, я поспешила вслед за Калашом, вышла в коридор и увидела Майю. Она стояла, прислонившись к стене правым плечом.

При виде неё у меня заныло в груди.

Моя подруга выглядела такой… Потерянной.

Её красивое лицо было заплаканным, глаза перепачканы потекшей тушью, волосы взлохмачены, отчего создавалось ощущение, что кто-то таскал Майю за них…

Или я не ошиблась?

Мы встретились глазами. Во взгляде Майи читалась боль вперемешку с отчаянием.

Я такое уже видела. В маминых глазах.

– Майя! – я рванула к подруге и обняла.

Поразило, какой ледяной мне она показалась. Будто жизнь из неё всю высосали. Уже когда я оказалась рядом с ней, то заметила порванную бретельку платья.

– Кто? – уже догадываясь, что приключилось с Майей, тихо спросила я.

Она подняла на меня пустые глаза и с кривой усмешкой выплюнула:

– Папик.

– Майя, милая…

Я сильнее обняла её. А она, вдруг, прижалась головой к моей груди. Маленькая девочка, нуждавшаяся в материнском приятии и поддержке.

Того – чего у неё никогда не было.

– Всё прошло, – пытаясь утешить Майю и заодно и себя, зашептала я.

Взор мой устремился вперед. Теперь, наконец, я увидела Макса. Привалившись к стене, блестящими глазами он смотрел на Калаша.

– Калаш, сигареты есть? – прохрипел Макс.

– Ты знаешь, что нет, – сдержанно ответил он.

– А жаль, – Макс запрокинул голову, и я увидела, как подрагивал его кадык, – как теперь успокаиваться-то?

– Чей не впервой, – Калаш обнял друга за плечи, – справимся.

– Да хрен его знает, – Макс повернул голову к Калашу, – я его грохнул, ты в курсах?

– Я так и подумал, – в голосе Калаша не было никаких эмоций, – уборщиков-то вызвал?

– Там они, – Макс обнял его в ответ. – Хреново мне.

– Я знаю что делать. Пошли на воздух.

Макс качнул головой. Я заметила, каким рассеянным было это движение. Калаш потянул друга за собой, и тот покорно пошел рядом с ним.

Как только мужчины скрылись, и раздался грохот закрывающейся двери, Майя, вдруг, громко всхлипнула, и я почувствовала, как её горячие слезы упали на мою грудь.

– Тише, тише, теперь всё хорошо, – попыталась я успокоить подругу.

Она мотнула головой:

– Нет. Теперь Макс понял кто я.

Майя запрокинула голову и посмотрела на меня. Её красивые глаза утопали в слезах.

– Он теперь даже не посмотрит в мою сторону, – с отчаянием, выдохнула она. – И я его не осуждаю.

Не успела я сказать ей что-то в ответ, как Майя следом добавила:

– Это я во всем виновата. Одна только я.

– Не говори так! – не на шутку напугавшись её словам, которые почти один в один повторяли мамины, я стиснула подругу.

По лицу Майи пробежалась горькая улыбка:

– Мы обе знаем, что это так. Кому нужна шлюха? Никому.

– Нет! Ты не шлюха! – слезы полились по моим щекам. – Ты – самая лучшая, самая красивая, моя Майя!

Она лишь грустно улыбнулась в ответ.

– Идем, – я взяла её за липкую от пота ладонь, – идем, ты умоешься, переоденешься и вместе мы посмотрим мультики. С пирожными.

– Ах, с пирожными. С этого надо было начинать, – Майя улыбнулась, но я знала – она делает это исключительно ради меня.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

За окном была уже ночь.

Все дела сделаны – сестры накормлены-помыты-уложены спать. Майя тоже поела, искупалась и теперь мирно посапывала на диванчике, на котором я спала днем.

Глядя на неё, невозможно было подумать, что она имела какое-то отношение ко взрослой жизни. Сейчас Майя напоминала мне маленькую, невинную девочку.

Еще до того, как мы легли спать, я позвонила маме. Сумела-таки вывернуться и, не вдаваясь в подробности, успокоить её, что всё хорошо.

Я и сама немного успокоилась, поговорив с ней. Голос у неё хоть и был сонным, но уже не таким болезненным, как этим утром.