Запретная женщина

– Нет, но треть или чуть больше, думаю, прочла.

Она отошла к противоположным полкам от мужчины, чуть отворачиваясь от него. Их уединение пугало и волновало Дивину. Тени от их тел, освещенные масляными лампами, причудливо передвигались по стенам вслед за ними.

Ее тело было напряжено. Хунгур не только видел это, но словно чуткий хищник, ощущал это. Так же он чувствовал ее волнение и подкрадывающийся страх. Она часто дышала, ее руки дрожали, а глаза избегали смотреть на него. Мужчина полуобернулся, проходясь взглядом по Дивине – по ее распущенным, шелковистым волосам, по нежному изгибу шеи, по соблазнительной линии груди, по плавным округлостям бедер… Волна вожделения подкатила к Хунгуру, и он ощутил злость – на себя, на эту манящую женщину, и на ее мужа, беспечно позволившего красавице-жене быть наедине с чужим мужчиной. Неужели Мариус наивно полагал, что физическая разрядка, которую Хунгур получил сегодня днем с одной из женщин, сделает его менее опасным?

– Какая из книг твоя самая любимая? – мужчина приблизился к Дивине, при этом сохранив между ними достаточное расстояние. Женщина вздрогнула, его приближение, и невинно заданный вопрос еще больше разволновали ее. Она посмотрела на Хунгура – в мягком свете масляных ламп, его лицо не казалось уже столь жестоким. Однако глаза – черные, властные, были полны предупреждения об опасности. Молодая женщина повернула голову, внимательно разглядывая стоящие на полке книги.

– Возможно, это может показаться вам странным, – немного взволнованным голосом начала она, – но я очень люблю читать «Одиссею» Гомера.

– И что же особенно понравилось? – Хунгур провел рукой рядом с книгами, на которых покоилась нежная ладонь Дивины. Та сразу же одернула ее, отступая назад.

– Пенелопа, – прошептали полные губы красавицы. Она прижалась спиной к книгам, ощущая себя загнанной в ловушку.

Мужчина улыбнулся. Его пальцы чуть не коснулись лица Дивины, когда извлекли с полок одну из книг.

– А как на счет «Иллиады»?

– Печальная история великого народа, – женщина уловила изучающий взгляд Хунгура. Он сощурил глаза, и его губы изогнулись в холодной улыбке. Кажется, воин был доволен ее ответом.

– А что ты думаешь по поводу Елены Прекрасной – двоюродной сестры Пенелопы? – задал Хунгур очередной вопрос.

Надо же. Этот воинственный мужчина знал эти произведения Гомера. На мгновение, Дивина сомкнула веки, собираясь с мыслями и смелостью. Она ведь не привыкла открыто говорить, что думает и чувствует.

– Несчастная, красивая женщина, игрушка, в руках мужчин, ставшая лишь поводом для разжигания войны, – с болью в голосе, ответила Дивина.

– Ты сочувствуешь ей? – Хунгур поставил книгу на место, слегка коснувшись волос молодой женщины. Они были необычайно мягкими, нежными. Он тут же невольно представил, как хорошо было бы запустить в них пальцы рук, немного оттянуть голову красавицы назад, и впиться в ее рот изучающим, медленным поцелуем…

– Я понимаю ее, – отозвалась Дивина, переходя на противоположную сторону комнаты. Она словно убегала от гостя. Хотя, это действительно было так. Молодая женщина пыталась находиться как можно дальше от мужчины. Но это не останавливало его. Нет, он не собирался целовать ее или же принуждать к чему то, воспользовавшись уединением. Соблазн, безусловно, был велик. Но дружба имела вес для Хунгура более значимый, нежели влечение к какой-то женщине. В конце концов, в мире найдется немало других прелестниц, пусть не столь чудесных, как Дивина…

Мужчина подошел чуть ближе и улыбнулся – многозначительно и самоуверенно.

– Когда вы с Мариусом приедете ко мне в гости, моя библиотека будет в твоем распоряжении, – сообщил Хунгур, не без удовольствия отмечая, как смутилась молодая женщина от его слов.

– В гости? – повторила она. В ее голосе были слышны нотки отчаяния.

– Да, – мужчина кивнул головой, – мы заключили с твоим мужем соглашение. Впереди нас ждет много общих дел.

– И эти дела никак не торговля? – догадалась Дивина, пытаясь осмыслить, насколько теперь может измениться ее жизнь.

– Ты ведь слышала, с чем я пришел к Мариусу – и он согласился встать под знамена войны, – в голосе Хунгура явно слышались металлические нотки, а взгляд стал нечитаемым.

– Война, – Дивина печально улыбнулась.

– Война, – повторил мужчина и улыбнулся хищно. Глаза его зловеще блеснули.

– Мне страшно, – отчего-то, не сдержавшись, произнесла молодая женщина.

– Чего же ты боишься? – Хунгур инстинктивно подался вперед, чтобы защитить, этим действием зажимая Дивину между полками с книгами и своим телом. Она задрожала, испуганная его близостью, его силой – пожелай он, мужчина бы, наверное, переломал ей все кости, примени хоть каплю своей мощи.

– Хунгур, – Дивина впервые назвала его по имени, и мужчине понравилось, как оно звучит на ее устах, – отойдите от меня, прошу вас. Не ставьте меня в неловкое положение.

Мужчина отпрянул назад, удивляясь себе, что позволил так близко приблизиться к чужой женщине. Он вел себя, как желторотый юнец, влюбившийся впервые! Но Хунгур не являлся таковым! Он был мужчиной – искушенным, опытным. Воин отвернулся, разглядывая стены и размышляя над своим опрометчивым поступком. Затем, полуобернувшись, обратился к молодой женщине – та все так же стояла, прижавшись спиной к книгам:

– Ты очень большой соблазн, и даже в святом, вероятно, вызовешь желание. Однако, я не настолько глуп, чтобы предать дружбу. Мариус доверяет мне, а я доверяю ему. Ты – всего лишь женщина, не больше.

Дивина, пораженная его честным и отчасти жестоким признанием, лишь кивнула головой. В этот момент в библиотеку, наконец, заявился хозяин дома. Он улыбался – и улыбка его была понимающей. Будто Мариус знал, как непросто быть рядом с его прекрасной женой. Он подошел к ней и провел рукой по волосам. Дивина опустила голову, пряча свои глаза ото всех. Ей было стыдно. Ей было больно.

– Иди спать, дорогая, – произнес Мариус, целуя ее в губы легким поцелуем.

Молодая женщина, избегая смотреть на одного из мужчин, спешно покинула библиотеку…

Дивина уставилась в высокий потолок – сверху на нее смотрел розовощекий, пухлый Купидон. Лицо нарисованного любовного озорника раздражало молодую женщину – ей казалось, тот словно ухмыляется над ней. Она тяжело вздохнула, поворачиваясь на правый бок. Желанный сон не шел к ней, хотя она была утомлена. Красавица снова и снова возвращалась своими мыслями к разговору с Хунгуром, прокручивая в своей голове картинки – о том, как говорила с ним, о том, как он смотрел на нее. Затем, молодая женщина попыталась найти причину столь внезапно проявляющейся «нежности» мужа. Мариус ведь давно ее не целовал. Очень давно. Почему же такие перемены?

Все стало меняться – странным и пугающим образом – с появлением темноволосого гостя. Скорее бы Хунгур и его воины покинули дом…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дивина проснулась удивительно поздно – за окном был полдень. Она спешно спустилась с кровати и подошла к окну – внимание ее привлекли мужские голоса – неужели гости еще здесь? Однако молодая женщина увидела своего мужа, верхом на черном коне в сопровождении своей охраны, покидавшего имение. Куда Мариус собрался? И как же хорошо, что он уехал.

В комнату постучали – это обеспокоенные самочувствием госпожи, давали о себе знать служанки. Дивина впустила их, позволив им привести себя в порядок.

– Как вы долго спали, госпожа, и пропустили уезд того красавца, – прислуга вздохнула, проводя щеткой по волосам молодой женщины.

– О ком это ты? Кто-то еще приезжал? – спросила Дивина.

– Ну как же, – служанка с улыбкой посмотрела на госпожу, – друг вашего мужа! Каков красавец! Сильный, властный, а какой взгляд… Жаль, на рассвете уехал. Вот он бы не прошел мимо вас, и каждую ночь согревал.

Молодая женщина покраснела и опустила взор вниз, опасаясь выдать собственные чувства, которые она прятала ото всех, в том числе и от самой себя.

– А куда отправился мой муж? – вопросила Дивина, желая скорее сменить тему разговора.

– Я точно не знаю, но поговаривают, что к самому правителю.

Дивина задумалась и нахмурилась – что нужно было Мариусу у Константина? Она ощутила тревогу. Однако, вскоре тревога сменилась радостным осознанием, что у нее есть время отдохнуть и порадоваться предоставленной свободой. Пусть временной и неполной, но все же, свободой!

Все последующие три дня Дивина провела, наслаждаясь одиночеством и отсутствием мужа – она не носила украшения, не пудрилась, с удовольствием вкушала различные, выбранные ей самой, а не мужем, блюда. Мариус всегда сам решал, что можно было ей есть – он не желал, чтобы его прекрасная жена прибавила в весе. Она должна была оставаться идеальной. Всегда.

Так что, пока хозяин дома отсутствовал, Дивина могла немного расслабиться. Пару раз, заглянув на кухню и послушав историю из молодости кухарки, молодая женщина даже от души посмеялась. Это было таким счастьем. Быть настоящей – не стесняясь себя и своих чувств. Хотя бы немного, пока Мариуса не было дома. Она так же успела несколько раз помесить тесто и испечь несколько пирогов, а потом съесть их, разделив со своими служанками.

Но перед сном, лежа в своей просторной и одинокой кровати, Дивина вспоминала разговор с Хунгуром. Она вновь видела его черные, властные глаза и словно слышала его мужественный голос. Почему он спросил у нее про Елену из Спарты? Что мужчина имел в виду? Что он этим хотел сказать ей? Или он намекал на что-то?

Дивина могла лишь догадываться… Промучившись полночи от своих размышлений, она заснула, и в беспокойно сне ее повсюду преследовали черные глаза Хунгура.

На исходе пятого дня Хунгур вернулся на границы своих земель. Там, раскинув лагерь, его ожидало часть разделенного им же войска. Это был его народ – десятки тысяч доблестных мужчин, желавших изменить собственную жизнь. Хунгур же был их предводителем. Устав от натиска римской империи, от беззакония, а после – от раздираемых землю и людей междоусобных войн, воины и простые люди принесли верность новому лидеру северо-восточных земель. Лидеру, которого все так долго ждали.

Несмотря на то, что Хунгур и Мариус были с одного племени, последний, вместе со своими родителями, перебрался на юго-запад, где и обосновался. Накопленные богатства отца помогли Мариусу преуспеть в торговле и в некоторых других делах. Он был знатен и богат, но уже совсем далек от своей родной земли – помыслами, обычаями и взглядом на жизнь. Мариус впитал в себя прежнюю роскошь римлянин, и позволил своему характеру вобрать в себя любовь к неге, расточительству и другим не слишком благородным качествам, особенно для мужчины. Но в другом же, он был хорошим другом – щедрым, внимательным, открытым и беззлобным. Теперь Мариус являлся не только другом, но и соратником Хунгура. Он не отказал ему, а намерен был встать под его знамена. И это многое значило для воителя.

– Хунгур, – от костра, дым которого тянулся до самого неба, к нему спешно приблизились его двоюродные братья – Арнас и Казмер, молодые мужчины. Они, приостановившись, почтительно ожидали, когда тот обратит на них внимание.