Догоняя свою душу

– Знаешь, в последнее время я сам что-то плохо представляю, чем я буду заниматься. Не поверишь! – весело ответил Сеня. – Работаю барменом в ночном клубе, точнее, работал. С сегодняшнего дня я всех послал: жену, работу, вуз…

– И чем будешь заниматься? Стрелять в девушек своими игривыми синими глазками? – с иронией спросила Полина.

– У тебя тоже очень красивые глаза, Полли! – вместо ответа, с нежностью произнес Сеня, потянувшись к ней губами, но она не спешила распахивать ему объятия.

– Прошу, не смей называть меня Полли! Никогда, слышишь?! Ненавижу, когда меня так называют! Я не Полли и не Пол. Я Полина! Запомнил?! – резко ответила она, в очередной раз удивив Сеню. – И, вообще, называй меня только Линой. Усвоил?

– Да она истеричка! – подумал он, снова вернувшись к мысли: «А не свалить ли от этой чокнутой?»

– Прости, я не хотел тебя обидеть, Полина. Лина… – нежно обняв ее худенькие плечи, произнес Сеня, удивленный такой вспышкой беспричинной ярости. – Ты нисколько не похожа на других девушек. Мне это нравится, очень…

– А как тебе понравится, что мне почти тридцать лет? И у меня нет ничего. Эта квартира мне не принадлежит. Ее купил для меня, то есть для нас, мой босс. Машина записана на его компанию, а у меня нет ничего, даже человек, которого я полюбила, меня, похоже, бросил. Бросил молча, ничего не объясняя… Тебе ведь нужны деньги?! Ты привык красиво тусоваться… Мне нечего тебе дать! Тебе лучше уйти, – произнесла Полина, демонстративно отвернувшись от Сени.

Ее тонкий затылок с выступающими позвонками в этот миг показался Сене таким трогательно-беззащитным и нежным. Глядя на него, он испытывал пронзительное и ранее неведомое чувство, – ему захотелось защищать эту молодую женщину от агрессивного мира и все пожирающих на своем пути акул, вроде ее босса. Сеня сразу понял, что связь с боссом явно угнетает Лину, но, наверное, безвыходность делала ее его игрушкой. Сеня не знал, какие унижения, как женщине, приходилось испытывать Полине каждый раз оставаясь наедине со своим боссом, но он понял, что она очень несчастна и одинока.

Сеня, не раздумывая, припал губами к ее манящему, испуганно обнаженному короткой стрижкой, затылку. Нежно лаская ее шею, он дорожкой поцелуев спустился вдоль ее узенькой изогнутой спины, а руки обхватили талию и прошлись мягкими пальчиками по ее бедрам, проскользнув между ногами. Лина лежала молча, не сопротивляясь, но и активно не поощряя его. Пока Сеня смело ласкал ее, она беззвучно наслаждалась, впитывая в себя каждое ощущение от его прикосновений и поцелуев.

– Можно подумать, с ней такое происходит впервые в жизни… Ее что, никто никогда не ласкал? – удивился он. – Что у нее были за любовники?!

Лина тихо блаженствовала от прелюдий, но Сеня не был уверен, что в итоге она дошла до вершины. Сеня удивил свою необычную новую знакомую беспредельной нежностью, полным отсутствием мужской животной грубости и жаркой страсти, что большинству женщин, напротив, очень нравится в их партнерах. Каким-то непостижимым чутьем он догадался, что любые бурные проявления эмоций пугают Лину. Сеня с Полиной занимались любовью медленно и беззвучно, проникая друг в друга новыми ощущениями. Такой секс был в новинку как для пылкого молодого сердцееда с горячей южной кровью, так и для девушки, привыкшей быть бесцветной тенью чужих желаний и успевшей в жизни натерпеться от мужской грубости.

Любовь налетела на Сеню стаей весенних перелетных птиц. Всего одна неделя наполненных яркими чувствами и новыми эмоциональными переживаниями отношений с Линой в итоге переломила пополам всю его жизнь. Сеня сам не мог объяснить причину своей необъяснимой тяги к Лине. Общение с ней ничем не напоминало пресыщенные чувственностью отношения с другими женщинами. Может, именно это так нравилось ему в Лине?

Эйфория от любви, похожая на сказку из ярко раскрашенной детской книжки… Сеня чувствовал себя счастливым, как никогда в жизни. Лина, сама не понимая, каким образом, сумела зажечь в его неуловимой поэтичной душе волшебную искру, вдохновив на творчество, с которым он мысленно навсегда, как ему казалось, распрощался. Рядом с Линой он просто так, без лишних объяснений в любви, обещаний и горячих клятв, ощущал себя так, словно стоит на вершине самой высокой горы. Это напомнило Сене то, как он детстве залезал на крышу дома или вскарабкивался на гору. Стоя не вершине утеса, он мечтал встретить волшебника, который превратит его в белую чайку, и он тогда сможет улететь далеко-далеко за горизонт, за море, в неведомые края и дальние страны. Карабкаясь вверх, Сеня никогда не думал о том, что нужно будет еще и возвращаться вниз, и что спуск намного сложнее, чем подъем. Обычно на помощь приходил его старший брат, Гришка, так натренировавшийся спасать «малого дуреху», как он называл Сеньку, что когда вырос, стал профессиональным горным спасателем.

Сеня снова стал писать стихи. Строки сами рвались на волю из влюбленного сердца, а он едва успевал их записывать. Он полной грудью вдыхал весенний московский воздух, который, как ему казалось, сплошь наполнен поэзией. Сияющими любовью глазами он улыбался своей возлюбленной, не веря, что Судьба наконец-то свела его с похожей на сказочного эльфа девушкой, словно вырвавшаяся из мира фэнтези ради встречи с ним.

– Ты стала моей музой, Лина… – целуя ее, говорил он, снова мечтательно повторяя ее имя. – Лина…

– Только ты меня так называешь. Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Я для тебя всегда хочу быть Линой, хочу быть рядом с тобой… Ах, Сеня… – вздохнув, обняла она его, так и не осмелившись сказать то, что хотела. – Я никому другому не позволю называть себя Линой. Обещаю!

– А что насчет твоего босса? Как он тебя называет? – невольно приревновав возлюбленную, спросил Сеня.

– Я не желаю говорить об этом человеке! – резко ответила она, отвернувшись, но затем снова повернулась лицом к Сене, заглянув ему в глаза полными слез глазами. – Сеня, думаешь, нам позволят быть счастливыми? Я не переживу, если ты разочаруешься во мне. Ты меня видишь такой, какой я действительно хотела бы быть. Но я ведь совсем другая… Я не достойна тебя!

– Ну что ты такое говоришь?! – обнимая, успокаивал ее Сеня. – Ты необыкновенная девушка, просто тебе в жизни встретились ни те люди.

– Лучше бы я не встретилась на твоем пути, – едва слышно прошептала она, но погруженный в свои сладостные иллюзии Сеня не расслышал ее слов.

Если у Сени свободного времени для любви и размышлений было предостаточно, распорядок дня Полины оставлял ей для жизни лишь несколько вечерних часов и казавшиеся слишком короткими ночи, но главным условием ее счастья являлось отсутствие босса. Начальство словно незримо присутствовало рядом, каждую минуту ее жизни. Даже на расстоянии многих тысяч километров босс держал все под контролем, требуя от Полины ежедневный отчет обо всем, что, когда и с кем она делает. Босс должен был вернуться на следующей неделе, а пока Полина могла немного пожить для себя, наслаждаясь любовью в умелых объятиях Сени.

Лина предложила на выходные съездить в Санкт-Петербург. Сеня ради нее согласился, но менять слишком холодную для южанина Москву на Северную столицу считал полным безумием.

– У нас в Крыму уже во всю бурлит весна, уже начали цвести деревья… А знаешь, как одурительно сладко благоухает цветущая крымская степь?! Как-нибудь я тебе обязательно покажу! – с лихорадочно горящими глазами воскликнул Сеня и тут-же хрипло раскашлялся. – В Питере, наверное, еще снег лежит. Я так никогда не избавлюсь от своей простуды!

– Да, ты правда, такой горячий! – согласилась Лина, коснувшись губами его лба. – Сеня, у тебя же высокая температура!

– Я вообще горячий парень! Ты разве не заметила? – спросил Сеня, хотя действительно чувствовал себя сильно простуженным. – Можешь сама убедиться. Я везде горячий…

– Сенька, тебе бы к врачу сходить! – с беспокойством его обняв, предложила Лина. – Ты правда весь горишь. Полбутылки коньяка, по-твоему, нормальное лечение?

– Не-а! Нужна целая! Я уже нормально полечился, – рассмеялся Сеня, крепче прижав Лину к своему пылающему от высокой температуры и страсти телу. – А еще помогут твои поцелуи и, ну, сама знаешь, что еще…

– Ага, попробуем… – не переставая его целовать, томно прошептала Лина, отползая вглубь под одеяло.

– С тобой я уже воскрес! – со вздохом ответил Сеня, кусая губы и закатывая глаза от ее ласк.

Сеня с самого начала был прав, предположив, что за не слишком женственной внешностью Лины скрываются особые навыки и опыт в любовных отношениях, а кое в чем ей не было равных!

– Вот такое оно, мое короткое счастье! – с горечью вздохнула Лина. – Видать, судьба моя такая!

Вместо романтического викенда с возлюбленным в Питере, Лина оба выходных дня посидела у постели действительно разболевшегося Сени. Она вызвала врача, накупила кучу лекарств и возилась с ним, как с маленьким ребенком. Худшие опасения, что у Сени пневмония, к счастью, не подтвердились, но купание под мартовским ливнем в ночь расставания с Аликой не прошло даром. Сеня оптимистично пытался себя утешить мыслью, что ему повезло намного больше, чем его «Городу Каменных цветов» или несчастному ноутбуку, а еще он встретил Лину.

– Такая светлая, добрая девушка, а в жизни ей пришлось столько промучиться из-за жестокости не только чужих, но и самых близких людей, – подумал он, с благодарностью целуя ее ручки, которыми она его, как маленького, кормила с ложечки любимой ими обоими сладкой рисовой кашей с кусочками фруктов.

Сеня не понимал, как Лина умудрялась ночами, когда его мучили озноб и лихорадка, согревать его своим узеньким телом, словно грелкой. Стоило ему кашлянуть, в любое время суток она бежала за микстурой или отваром из трав. Как бы Сеня себя плохо ни чувствовал в первые два дня болезни, он был счастлив, как никогда, почти как в детстве, когда о нем во время нескончаемых простуд заботилась мама.

Через три дня Сеня был почти здоров и уже не кашлял. Пока Лина была на работе, он отсыпался или смотрел телик, отдыхая и наслаждаясь оправданным болезнью «законным» бездельем. А еще он много писал: стихи, просто мысли, застучавшие в голове, или пространные рассуждения о чем-либо увиденном или услышанном. Он не знал, что с этим всем делать, что он пишет и какова цель его работ.

– Раз пришло, значит это кому-то нужно, – уверял себя и Лину Сеня, добросовестно все записывая в тетрадку.

Лина очень удивилась, обнаружив, что Сеня говорит во сне, причем не просто говорит, а говорит стихами и, естественно, утром он ничего не может вспомнить. Она вначале записывала в блокнот то, что схватывала на слух, а затем подарила ему цифровой диктофон, который сам включался от любого звука. Поутру Сеня прокручивал звуки ночи, удивляясь, что он не только храпел и кашлял, но и кого-то крепко крыл матом, а еще с кем-то спорил по-украински, но наибольшее недоумение вызывали нередко обнаруживаемые им стихи – довольно необычные стихотворные строки и, что примечательно, созданные не совсем в его манере. Это были более загадочные по содержанию, более эмоциональные, но, в то же время, менее «правильные» с литературной точки зрения стихи. Например, автора озадачили два подслушанных за собой четверостишия:

Дети ясеня, мы все разбрелись,

По вселенной, ища надежду.

Дети солнца, мы все зажглись

Под звездою, веря в мечту.

Дети мира земли, очнитесь,

Под звездою Солнце проснитесь!

В мир любви и тепла окунитесь,

В мир прохлады и снов погрузитесь!

Сеня услышал и узнал еще много интересного о себе, своих просочившихся из подсознания мыслях, надеждах и тайных страхах. К примеру, он ни за что не сумел бы дать разумное объяснение следующим строкам:

Любовь – не первая фантазия!

Любовь – последний аккорд?

Любовь – это друг, у любви нет врагов!

Любовь – это враг, у нее нет друзей?